ЧЕРНЫЙ ПРИНЦ

любая.
Не могу же я, извини меня прийти на Красную Площадь щелкнуть пальцами и каменная мостовая превратится в хлеба! И тогда бы конечно, все раскаялись бы и признали бы, что доигрались. Но ведь Христос родился, не чтобы ходить по воде, не чтобы превращать воду в вино. Но ведь так! Я всегда чувствовал в своем сердце какой-то бурлящий необыкновенный коктейль страсти. Да вот как бы во мне борются две стихии. И черт и Дух Святой вот прямо у меня за спиной, словно какие два крыла, одно черное поганое, а другое вот сотканное из света истины и не хожу я, а вот парю над землей. Даже если это моя фантазия подавай всем доказательств. Или это вот это знаменитое и ужасное: « Смотри, до летаешься мне, я тебе вмиг крылышки то подрежу!» А ведь это тоже страшно! Что выходит мне и мечтать нельзя? Вот до чего мы дожили! Мне кажется, поэтому со мной и приключенья. Потому что не мне, а проклятой среде подавай подтверждений, что я король. А что значит король, а ведь король, значит, есть необыкновенный, да я вот повторяюсь, как вот с отпечатками пальцев. И кто, получается, изводит, кто кого мучает? Но вроде что за напасть, забудь, наплюй и живи себе в удовольствие, а вот это у меня никогда не получалось. Вот знаешь, что мне первое пришло на ум, когда про права стал, думать. А вот самое обыкновенное, что каждому приходит, призвать к ответу, спросить, почему так? И вот тут же это и возникает, ах значит не желаете со мной разговаривать, но тогда я вам устрою, я докажу, и вот уже рождается, а на что ты готов чтобы доказать? Я боюсь, что я готов на все, но вот наверно кроме убийства, хотя тоже вот не уверен. Горячий я. Дали бы шашку, да вот разволновали, а потом каяться это, пожалуйста. Это по-казачьи, как бы там не было родился я на Дону. Впитал с донскою водицей казачий дух кающихся грешников. А как Раскольников точно не про меня, это как же надо, столько вымерять грех, просто ужас. Но ведь истина мои «Богатыри» открыли, что есть грех по страшнее убийства. И знаешь, только этим еще больше меня взбудоражили и напрочь лишили покоя. И что самое парадоксальное сами научили и сами придумали способы, миллион вариантов, чтобы в конечном итоге я решился, на то, что подстроила мне судьба, а с ней наверно и черт и Ангелы. Я порой вижу такие необыкновенные сны. Просто какой-то кошмар, какой-то полнейший ужас, что мне мерещится! Еще смотри, в откровения пущусь! Не знаю, не знаю, что-то во мне созревает невероятное!
Я «Преступление и наказания» два раза читал, я себя мучил, мне почему-то очень тяжело читается. Ни одну книгу в жизни я так долго не открывал, а главное тяжело, я даже болеть начинаю так мне нелегко. Любопытно да, вроде как каюсь, - Артур улыбнулся, но только сначала, а потом на полминуты как-то прямо трагично куда-то подевался, и было в этом только на первый взгляд коротком времени, словно целая жизнь. Но молодой человек быстро расправился с чем-то ему очень ненавистным, а может даже горьким и развязано и дерзко ухмыльнулся:
- А вот роман «Бесы» наоборот я оторваться не могу, три раза читал и все разы как в каком экстазе. Медом не корми, дай мне «Бесов» полистать, такие они там все забавные. Вот не вру в каждом герои романа «Бесы» я родственную душу вижу, да что душу я там среди них как у себя дома! Только одного не принимаю, что они там дураки на себя руки наложили! А так очень интересно! А моя Ольга, наоборот, к «Бесам» не притрагивается. А вот «Преступление» мол, говорит, что с запоем на одном дыхание читает. Словно сама когда-то раскаялась, словно сама исповедалась и вот блаженство и теперь ведает. Цитировала даже! Поучала! И вроде она не какая не гениальная или все же гениальная? Парадокс! Тайна великая! И вот еще самое главное так возжелал Достоевский или фантазер великий? Что за издевательство спрашивается? За какие такие заслуги ему было слово ведомо? Ах, как дар! То есть просто так! Чтобы я теперь с ума сходил? Ладно, пусть! Принимаю, чтобы рубил в сердцах черное! А если фантазер? И собственно в чем суть романа «Братья Карамазовы?» Истинная суть! В старце? Ну-ну! А никто не думал о мальчиках? Какие такие мальчики?! А те самые! К чему вообще эти мальчики явились? И вообще кто такой по сути своей мальчик? Если вот в ту самую реторту посмотреть! Ведь, что они там творят! Ангелочки- мальчики! А они же камушками швыряются. А что про камушек сказано! Мол, кто не без греха! И в кого тогда спрашивается, они швыряются? Да ведь же во Христа! Ведь истина мальчик все ровно, что Христос, а младенец и того подавно! Так мне горько, так мне больно стало, я плакал. Я, когда это открыл, спать не мог, так меня это тронуло, словно за живое. А всего сильнее то, что Ангелы, в руки камень берут и во Христа камнем швыряют. Ах, ведь это и есть возникновения начало Судного дня. Уголовное дело, которое если Господь все же есть, то непременно заведет против человечества и передаст сыну своему истинному, чтобы он сам решал, что ему делать с обидчиками своими, за которых он однажды уже умирал. Поэтому и не на небе спрашивать станут (вот именно, что на небесах ничего не спрашивают, истина на небесах все известно!) Спрос на земле. Где распинали Господа, где он истины вручал, там он и спрашивать будет. Что же, как же это людям не понятно. Ах! Но почему, я вижу, слышу, каждой порой, своей кожи ощущаю со всем не то, со всем иное, что видят в Достоевском другие. Если честно я теперь, вообще боюсь читать и Достоевского и Гоголя, а Булгакова, вот истина где про муки Ешуа я, ведь так и ни разу и не прочитал, только начинаю, меня прям всего.… Да это так словами и не объяснить. Почему так страдаю, почему так мучаюсь, словно, ибо действительно время близко?!
И вот он уже Ангелочек Достоевского к ножичку и потянулся! За кого? А вот за папку, что мочалкой обозвали! А если Ангелочек тот да не зачахни?! Да, заброди! А если у Ангелочка вовсе не было людского папки? Да же такого, которого можно мочалкой обозвать? И кто тогда ребеночка- Ангелочка отец? А? А где он этот Бог покажите! Хочу видеть, дайте! Что же вы мне все книжки подкладываете? Что наследника во мне «Богатыри» узрели?! И теперь я должен Бога выдумать?! Явить на свет знаменитое вольтеровское, что если Бога нет, его стоит выдумать. И мальчики Достоевского так этим в меня и бросаются. Словно какой в меня камень летит, выдумай, выдумай, выдумай! Тогда вообще страшное дело и получается, что все книги на свете Филькины грамоты. И самая главная Евангелие- сказка!
-И кто Фильки?- тихо спросил Виталик.
- Все мы!- злобно ответил Артур, но опустил голову, словно с какой-то великой надеждой, но в тоже время кулаки держал сжатыми, так словно в сердце его через скорбь рвался страшный гнев. - А если истина? Если истина так страшно предали? Раз распяли Христа и продолжают распинать в сердцах миллионов!- грозно сказал молодой человек и сжал кулаки и в глазах его словно вспыхнул страшный огонь:
-Тогда любой истина имеет право спросить! И ты, все! И если только не побоится, решится, право его истинно станет благословенно! И я разгадаю тайну, все тайны! И открою пути Его, открою, даже если Он не пожелает мне их открыть! А когда открою, все ровно, ты слышишь, все ровно спрошу, да спрошу с самого Господа Бога, и не за Христа спрошу, плевал я на Христа! Я спрошу за деток, за каждую пролитую слезинку как может быть желал того Карамазов Иван в лице Достоевского! Вот именно, что Достоевского! А ты что думаешь, он писал, а сам в стороне был? Нет, писатель все пропускает через себя, а гений и подавно! И я не принимаю и не когда не приму!! «Мать обнимается с мучителем, растерзавшим псами сына ее, и все трое возгласят со слезами: « Прав Ты Господи!» Не принимаю!! И если страдания детей пошли на пополнение той суммы страданий, которая не обходима была для покупки истины, то я утверждаю заранее, что вся истина не стоит такой цены!» Не принимаю, не принимаю, не принимаю!! Не принимаю Мир и Покой купленный вот тем самым ребеночком.… Как знать, может быть и мной тоже, моим задыхающимся от обиды сердцем, моей слезой!! Да пусть то бунт, но это святой бунт! Ты меня слышишь, святой бунт!! То мне Достоевский его передал! Да, может он того не мог, самого главного, а я смогу! И спрошу! И почему собственно Христос спрашивать должен? Ах, так написано? А если не желаю Христа! А если взять и все переписать, а если взять и не ждать Христа, а если.… Ведь что написано Христос принесет? Опять «спасение», опять разделит мир напополам. Одним уготовит вечное царство, а других навечно в море серы! А кто виноват, что один другого лопает? Сорокалетний бесчестит десятилетнею девочку,- среда, что ль его на это побудила? И я тоже отвечу, что, а что ж, оно в строгом смысле и среда! Но какая среда? Какая я спрашиваю? А? А та самая, что оставил после себя Христос! Тоже мне герой! А что он сделала твой Христос?! Ах, указал путь к спасению? Ну-ну! Он главного так и не сделал, он снова и снова обрек миллионы и миллионы на горе на муки на смерть! И эта новая среда, что принес Христос, может в стократ стала зловещей прежнего мира! И потом браться судить и отправить по-сути не виновных на более страшное?! Он не надежду подарил, он превратил пол человечества в рабов! Сделал рабами миллионы и сбежал себе на не беса, мол, ждите, приду! А я не желаю ждать, не желаю быть рабом! Никогда не был и не буду! И пока буду улыбаться, и травить байки. А когда открою секрет.… Не знаю что, может быть, напишу великую книгу. Моя книга будет дышать дыханием всех гениев русской литературы! Ведь не секрет, что все великие книги не дописаны и тайны их сокрыты! А я открою. Нет, мы все вместе станем открывать. Только представь, это будет великое соавторство. Самое необыкновенное королевство. Королевство литераторов! И под наши знамена встанут миллионы. Я стану мастером! Книга будет моя корона!- Артур улыбнулся. - А если не получиться оживить моих благословенных предшественников моих учителей - великих русских писателей я покорю мир с помощью улыбки и заблуждений и все ровно буду королем. Буду, буду. Я разбужу океан! Подниму бурю! Закачу цунами! Воздвигну новый Эверест!
Артур улыбнулся:
-Но у меня получиться. Воскресить! Я чувствую, они уже воскресают. Они все придут! Все Великие Русские писатели! Мои наставники, мои Святые!! И мы полетим и достанем до звезд! И все вместе сотрясем вселенную! «Дописать раньше, чем умереть!» Как написал Михаил Афанасьевич. Я напишу, но не умру! Сколько можно же еще умирать?! Сколько можно шифроваться и слать через столетия друг другу послания? Пора говорить начистоту. Пора признать, из чего она великая русская литература вышла. И может быть лучше, ее и вовсе не было. Была бы, но не такая горькая! Но раз есть, ей пора ударить всей свой силой! Я исполню самую заветную мечту Булгакова! Я оживлю, я «воскрешу» и не только живших, но в первую очередь живущих! А потом будь, что будет!
-Ты сумасшедший!- воскликнул Виталик.
-Не надо так Санча. Твой господин больше не будет бороться с ветреными мельницами. Я стану открывать сердца. Я сотворю историю! Раде любви! Раде истины!

IX

«Да я буду королем, но для начала сгодиться и принц», - дал себе обещание молодой человек. И распахнул двери современного рая, пусть и жалкого по сравнению с истиной, но все ровно не плохо. Так удобно. Комфорт! Прогресс! И все как бы думают, что строитель