Колодук

как этот супчик в рот взял, так сразу и обалдел! Соленый! А у меня как пошел живот сразу, и пучит! Ну, думаю, как люди этих петушков едят? Самое лучшее и вкусное, это то, что сам готовишь! Вот тебе и петушок. Думал супчика покушаю, а там такая химия... У меня печень как кирпич! Всем там сжало. Больно, и чувствую, как там напряглось все, словно мешает что-то. Потом смотрю, вроде стало отпускать. Ой, ну и поел петушка... химического. Пихают не пойми что…
— Погода что-то совсем испортилась, — как бы между делом заметил Антон, взглянув на хмурое небо.
— Да ну ее, — отмахнулся дед Егор, и полез за бутылкой во внутренний карман. — Что мне эти погоды... У меня что, делов нету?
— Есть, наверное, — пожал плечами Антон. Старик, похоже, снова решил завести монолог, поэтому оставалось лишь вовремя ему поддакивать.
— Есть! — Егор достал бутылку и поднял ее над головой, словно трофей. — Это у вас, молодых, все дел нету, а у меня во! По горло!
Он открутил крышечку и, запрокинув бутылку, сделал хороший глоток спиртного.
— Да я тоже взрослый уже, дед Егор, — возразил Антон, поглядывая по сторонам. Он научился этому от старика, и теперь опасался, что кто-то увидит, у Егора в руках бутылку. — У меня тоже дел хватает.
— Ой, взрослые такие, взрослые! — рассмеялся старик, закрутил крышечку и спрятал алкоголь во внутренний карман бушлата. — Да за таких больше переживаешь. Только бы голову на плечах иметь. Ой, Катька-то с какого года... Семьдесят восьмого что ли... Тридцать шесть ей значит. Это вот Надькина дочка! Вот так по молодости ерундой занималась, со всеми. То с одним, то с другим. Ну, нравилось ей, конечно... Все легко и просто, пока молодой. Все у нее там горит прям... И все, давай! Ну, она такая... Ой, Боже... Один за другим. А вот так, бывает, еще немного выпьет, и все! Голова уже летит не туда, куда надо. Или так... дескать, смотри я  какая! Всем нужна! А кончается потом... только плакать будешь. А я вот и не знаю, что с ней дальше будет. Спрашивать-то неудобно...
Из-за калитки одного из домов, выглянула старушка в синем платке. Она пристально смотрела на проходивших мимо мужчин. Антон поймал ее взгляд, но старушка продолжала неотрывно наблюдать за ними. Ее взгляд был полон недоверия, словно эти люди собирались причинить ей вред. Когда они миновали ворота ее дома, Антон обернулся посмотреть стоит ли там эта бабка или ушла. Но старуха все так же стояла, и внимательно смотрела им вслед.
Егор, не увидел странной жительницы поселка, он, казалось, вовсе ничего не видит. Старик шел, шаркая по песку изношенными галошами. Выражение его лица было задумчивым, словно он размышлял о чем-то очень важном.
— Собрались в кучу, — пробормотал дед, не поднимая глаз. — Шушукаются... черти проклятые...
— Ты о чем? — поинтересовался Антон, но старик, как и в прошлый раз, либо не услышал вопроса, либо сделал вид, что не слышит. Его бормотание стало таким тихим, что ничего из сказанного уже разобрать не получалось. Лишь было видно, как его губы шевелятся.
Впереди замаячил облупившийся старый дом Антона. Окно на чердаке, как глаз смотрело на своего жильца. Горит ли свет в окнах, отсюда нельзя было увидеть, но парень точно был уверен, что Катька сейчас дома.
— Натворили делов, собаки, теперь сами не знают, что делать, — пробормотал Егор, почесывая бороду. Антон схватил старика за плечо. Он вроде бы вернулся к реальности и посмотрел на соседа. Глаза его были мутные, полуслепые от старости.
— Может помочь? — спросил парень, немного потрясая старика за плечо, чтобы тот снова не окунулся в свои раздумья. Старик слегка покачнулся, словно еле держался на ногах, потом поднял руку и похлопал по кисти Антона. По его морщинистому лицу расползлась улыбка.
— Да что ты, я хоть и старый, но еще ух! — дед Егор громко захохотал. — Иди, тебя там жена дожидается.
Антон направился к калитке, оставив старика одного. Тот все стоял на месте, глядя вслед уходящему соседу. На его лице сияла улыбка. Антон и сам улыбнулся, видя радостное выражение на лице деда. Только не всегда улыбка на лице означает счастье и радость. Далеко не всегда.


Глава 9


На плите шипела кастрюля с водой. Анна стояла возле стола и резала свежий лук. Егор сидел рядом на стуле, подперев седую голову рукой, и выжидательно глядел на жену.
— Черт старый, — ворчала Анна, кромсая ножом зелень. — Клянусь, случится с тобой что-нибудь...
—Да ладно, — отмахнулся от нее старик, откидываясь на стуле. — Что со мной может случиться? Если по башке только кто-нибудь даст. А кому это нужно кроме тебя... Хотя неизвестно кто кому еще даст.
Дед расплылся в улыбке, но поймав злобный взгляд жены, тут же добавил:
— Хотя нет, конечно, известно. Ты мне и дашь. Я-то ведь старый уже, сил нет никаких.
— Да на черта ты мне сдался, — выругалась Анна, стряхивая порезанный лук в миску, и принимаясь за огурец. — Толку от тебя никакого, только пьешь и пьешь! Небось опять запрятал бутылку, паскуда!
— Давай, обыщи, обыщи, — Егор демонстративно развел руки в стороны, показывая, что готов к обыску. — Нету ничего! Вот только бутылка пива в холодильнике стоит.
— Вот и ужрись ею, — злобно бросила Анна.
— Да ладно, — протянул старик. — Слушай, Анька, дай денег, курева нет. Пойду до магазина дойду, пока совсем не стемнело.
— Ага, тебе только дай, да дай, — женщина бросила нож на стол и, уперев руки в бока, уставилась на мужа. — Когда закончишь?
— Да что ты сразу верещать начала, я до магазина просто дойду...
— Ага, а обратно на коне приедешь, — Анна громко захохотала. После чего взяла со стола нож и вернулась к своему занятию.
— Ну да, на мерине, — уточнил Егор, поднимаясь со стула. — А лучше на ишаке.
Егор пересек кухню, и начал рыться на одной из полок. Перерыв кучу ненужных вещей, он достал оттуда старую грязную кепку и водрузил ее себе на голову.
— Так, я сейчас уйду, — сказал он, выравнивая козырек. — Двери закрой, а через полчаса открой. Я вернусь. Но это время пусть двери лучше закрыты будут. Так, пошел… А, нет. Поссать еще нужно.
— Что ты все туда бегаешь? — спросила Анна, не отрываясь от своего занятия. — Вот бегает и бегает...
— Извини меня... простатит, — последнее слово Егор произнес, растягивая каждый слог.
— Ага, конечно, — хмыкнула его супруга. — Простатит у него... Был бы простатит, то я бы отсюда слышала, как ты ссать ходишь. А так... Прямо столько болезней у него, я не могу...
— Не веришь и не надо, — Егор махнул рукой в сторону жены. Она краем глаза заметила этот жест, и он окончательно вывел ее из себя. Женщина снова швырнула нож и закричала на всю кухню:
— Ты смотри, у меня вон провод! Тебя же нужно хлестать, как следует. Пьянь! Одни беды от тебя!
— Да что ты разоралась? — возмутился Егор, замахав руками, словно жена хотела на него накинуться.
— Ты мне еще указывать здесь будешь?! — закричала Анна. — Ты посмотри на него! Не перестает пить вообще! Протрезвел, я думала, может одумался, мало ли. А ты что? Бутылку этой гадости купил и залил. Тебе же все равно что заливать! Что бензин, что керосин. Ходишь уже как этот... Голова не соображает! Что ты с собой сделал? То за бок держится, то сердце у него болит... Там, небось, уже давления-то нет!
Егор снова полез на полочку, и начал перерывать различный хлам. Оттуда посыпались какие-то тряпки, старые пакеты, ржавые гвозди...
— Мешок взял..., — еле слышно пробормотал старик, но Анна все рано его услышала. Это ее рассмешило.
— Что ты хихикаешь, как Баба-Яга? — поинтересовался Егор, поворачиваясь к жене. — Я же начинаю хоть что-то делать...
— Ага, как же, — Анна закатила глаза, плюхнувшись на стул. — Мешок-то взял?
— Какой мешок? Ты о чем? — старик выглядел крайне озадаченным.
— Ты что-то про мешок говорил, вот я и спрашиваю.
— Ты что, с ума сошла? Еще мне что-то говоришь... Так, ты на меня только не ори, но мне курева надо. А мне еще топать и топать, там и сям…
— Я больше не хочу тебе ничего давать, ты меня измотал, — ответила Анна, складывая руки на груди. — Сидишь на моей шее.
— Я уже давно все понимаю, — признался дед, понурив голову, словно в чем-то крупно провинился.
— Понимаешь?
— Угу.
— Каким местом ты понимаешь? — не унималась Анна, продолжая сверлить взглядом старика. Тот почесал свою бороду и ответил:
— Самым дурным…
Анна встала, подошла к шкафу и вытащила оттуда свой черный кошелек. Порывшись в нем несколько секунд, достала оттуда несколько монет и кинула их на стол.
— Там уже нет ни копейки, все выдрал.
Егор подошел к столу, собрал монетки, старательно пересчитал их, потом полез в карман, вытащил еще несколько монет и сложил их с теми, которые были у него в ладони. Еще раз аккуратно все перечитав, он заявил:
— Хрена с два! Еще как минимум десятка нужна.
— Ну, ты встань там, кепку сними и постой, — посоветовала Анна, с ухмылкой на лице. — Может, кто и бросит чего. Ногу подожми, как будто ты без ноги, глядишь, каких копеек накидают.
Егор ничего не ответил, лишь молча достал сигаретку и закурил.
— Тебе же ничего доверить нельзя, — ворчала Анна. Она бросила кошелек на стол, и решила все-таки дорезать салат.
—Да ладно, чего ты сразу кричать, — сказал дед, затягиваясь сигареткой. — Я же так, пойду посмотрю...
— Иди и смотри! — крикнула Анна, не поднимая глаз. — Собрался, значит иди!
— В башке у меня тараканы ползают, — пробормотал Егор. Он, пошатываясь, направился к уголку, где у них валялась вся обувь. Порывшись в куче старой изношенной обуви, он нашел свои старые галоши, и начал натягивать их на ноги.
— Мне-то что, — бормотал старик, обуваясь. — Я же просто так дойду...
— Иди, иди, — проворчала Анна. Кажется, она больше не собиралась ругаться, потеряв всякий интерес к конфликту.
— Я просто так дойду, — в который раз повторил старик. Галоши он натянул, в руке сжимал собранные монетки. Кепка съехала набок, и готова была в любой момент сорваться с головы деда. Он разжал пальцы и еще раз посмотрел на деньги, которые выпросил у жены.
— Анька, дверь закрой, — произнес он негромко. Анна прекратила кромсать огурец, и посмотрела на Егора. Тот был, словно сам не свой, выглядел совершенно иначе, чем в последнее время. Какой-то печальный, в глазах застыли слезы. Она смотрела на него и видела каждую морщинку на его лице. Его густые брови были слегка приподняты, что придавало его лицу детской наивности.
— Иди уже, — сказала Анна, опуская глаза. Ей казалось, что Егора мучило что-то. Но как бы там ни было, он этим с ней не поделится. Никогда не делился, и в этот раз на это надеется не стоит.
Замок на входной двери щелкнул, несмазанные петли заскрипели, и входная дверь захлопнулась за ушедшим Егором. В квартире повисла мертвая тишина.
Анна заплакала. Что-то тяжелое громоздилось в ее душе, не давая даже вздохнуть полной грудью. Словно предчувствие чего-то страшного…


Глава 9


В деревне царила гробовая тишина, время от времени разрываемая шумом проезжающих по шоссе фур. Даже ночью они носились одна за другой, не желая оставлять ни на секунду свою работу. Егор плелся по обочине, опустив глаза и шаркая поношенными галошами по песку. Глупо было выбираться в ночь, ради каких-то дурных папирос, но что поделаешь — привычка брала свое. Организм требовал табака, и ему дела не было до того, ночь на дворе или день.
Еще одна машина пронеслась мимо, породив своим железным