Колодук

особо не слушают, что он болтает.
Они прошли по небольшой дорожке, срезав путь, и вышли прямо на обочину шоссе. Вдалеке замаячила фура, сверкая фарами и наполированным капотом.
— Ты планируешь тут остаться надолго? — поинтересовалась Марина, посмотрев на своего спутника.
— Мы с женой переехали сюда, — ответил Антон. Он бросил взгляд на девушку, и заметил, как после слова "жена" она потупила взгляд и таинственно улыбнулась.
— Давно в этих краях не мелькало новых лиц, — проговорила Марина. — Все местные в основном. Была тут несколько лет назад одна пара. Тоже переехали, и...
Девушка осеклась, словно осознав, что сболтнула лишнего.
— И что? — помог ей Антон, немного заинтересованный.
— Ничего, — девушка, судя по всему, поспешила замять то, что сказала секундой ранее. — Уехали и... все.
Антон примолк, не найдясь, что ответить. Слова его спутницы прозвучали неубедительно, и более того, парень посчитал, что она что-то утаила от него. Дальше они шли в полном молчании. Впереди замаячила белая табличка с перечеркнутым словом "Спутник". Дальше начиналась родная "Здравница".
— Редко встретишь здесь такого... как ты, — призналась Марина. — Одни пьянчуги в основном. Не с кем даже поговорить.
— Тут людей и без того не особо, — усмехнулся Антон, вспоминая перекошенные дома и полное отсутствие жителей в этой деревне-призраке.
— Многие уже умерли от старости, — проговорила Марина, не поднимая глаз. — А те, которые еще остались, отправятся туда  в ближайшее время.
Антон задумался о состоянии дел в этой, забытой Богом, деревушке. Одни старики, доживающие свой век… Впрочем, какая разница? Он приехал сюда строить свою семью, а не следить за умирающими стариками.
— Вон мой дом, — Марина нарушила поток мыслей Антона. Парень встрепенулся и посмотрел в сторону, надеясь рассмотреть жилищ своей новой знакомой. Рядом с ними оказался небольшой домик, оббитый бежевым сайдингом. Впрочем, ничем особенным он не отличался от других хибар, лишь дополняя мрачную атмосферу загнивающей деревушки.
У Антона в голове роилась тысяча вопросов, на которые девушка, скорее всего знала ответы, но из-за своего стеснения, он не осмелился задать их. Она, тоже заметно потеряла интерес к парню, либо попросту давала ему права хода в этой беседе. Но Антон не использовал это, и лишь засунув руки в карманы, опустил голову, внезапно заинтересовавшись камушками, валявшимися у него под ногами.
— А куда ты хотел устроиться работать? — разорвала тишину Марина, поняв, что от парня не дождешься первых шагов.
— Хотел на ФАП, но там старичок какой-то, не особо разговорчивый сидит…
Марина засмеялась.
— Афанасий Сергеевич! — догадалась она. — У него инсульт случился года три назад. С тех пор он не любитель поговорить. Не говорит почти ничего.
— Отлично, — Антон демонстративно развел руками. — Роль фельдшера выполняет старичок с рваными сосудами в голове…
— Он хороший человек был, но мы все не вечные. Да и кто из нас двоих доктор?
— Я фельдшер, — поправил ее Антон, который терпеть не мог, когда путали фельдшера с врачом.
— Какая разница? — пожала плечами Марина, похоже, не находя особой разницы. — Что тот лечит, что этот…
Они остановились возле невысокого, немного покосившегося от времени заборчика, которым быд окружен дом Марины. Между двумя знакомыми создалась неловкая пауза, во время которой, каждый не знал, как следовало делать дальше.
— Я пойду, — сказала Марина, и небрежно махнув рукой, потопала в направлении калитки. Антон махнул рукой ей в ответ, но девушка, не могла видеть его жест, так как лицо ее обращено в другую сторону. Когда девушка скрылась за изгородью, Антон побрел в направлении своего дома, стараясь выкинуть из головы эту случайную встречу.


***


Вечером того же дня, Катька заболела. Сначала она пожаловалась на головную боль, потом вся покраснела, как помидор, и вовсе слегла. Антон измерил ей температуру и обнаружил на термометре страшные цифры — шестьдесят девять и три. Распотрошив, еще не распакованные коробки, он смог отыскать пачку аспирина, которую и затолкал Катьке в рот.
Беда свалилась на голову внезапно, перетасовав все построенные планы. Катя лишь стонала, не в силах выдавить из себя и слова. Пот лил с нее градом, и тонкая простынь уже насквозь была пропитана им. Охваченная лихорадкой, девушка металась в постели, не в силах найти успокоения.
Антон беспокоился как за жену, так и за малыша, для которого инфекция была ударом не менее тяжелым, нежели для мамочки. Хотя стоит признаться, что это Антон окрестил Катькину болезнь инфекцией, так как подумал, что симптомы характерны именно для нее. Простуда, грипп... кто знает? Сейчас началась такая пора, когда респираторные инфекции гуляют на свободе и стоит хотя бы немного беречься от этой заразы. Антон знал, что осенью кашляющие бедолаги с опухшими миндалинами, наполняли терапевтические отделения городских больниц, прямо как по заказу.
Время текло очень медленно и, наблюдая за муками жены, Антон сам не мог найти себе места. Он помог бы ей, если только мог. Но в этой ситуации оставалось лишь ждать, когда болезнь разожмет свой кулак и уйдет. За окнами давно наступила ночь, поглотив последние лучи солнца. Антон  просил Бога лишь о том, чтобы Катькины муки прекратились, как можно скорее...


Глава 7


К полуночи Катька, наконец, уснула. Антон устроился в кресле рядом с ее кроватью. Обогреватель работал на полную мощность, но парень все равно укрылся теплым пледом, так как в доме было довольно холодно. Жена лежала под двумя одеялами. Заботливый муж накормил ее жаропонижающими таблетками и укутал, чтобы она лучше потела. Так его учила делать еще бабушка, когда он был маленький. Этот стариковский метод действительно хорошо помогал от жара.
Рядом горел старенький торшер. Бледно-желтый свет слабо освещал их большую комнату, удлиняя и без того расползшиеся тени. Слава Богу, в этот жуткий вечер проблем со светом не было. За окном накрапывал небольшой дождик, и Антон слышал, как он стучит в окно.
Катька измученно постанывала во сне. Антон взял ее горячую руку, в надежде, что девушка почувствует его присутствие рядом с собой. Тишина давила, на веки постепенно наваливалась тяжесть. Кажется, сон начал вступать в свои права.
Антон откинулся в кресле и прикрыл глаза. Он полностью отдался во власть сна. Приятная теплота растекалась по телу, и парень почувствовал, что засыпает.
И снится ему сон.
Во сне все было так же, как и наяву: их комната, погрузившаяся в темноту, дождик за окном, Катька на кровати. Но Антон почувствовал чужое присутствие. Тьма начала сгущаться, поедая и без того тусклый свет. Она, как отвратительный огромный осьминог, протянула свои щупальца к беспомощным людям, пытаясь утащить их в бесконечный мрак.
И тут Антон увидел то, что так сильно напугало его. Два портрета прежних хозяев дома, висящие на противоположных стенах, словно ожили. Лица, изображенные на них, строили разные отвратительные гримасы, будто пробуждаясь ото сна. Они, то злобно улыбались, то корчились от боли, то хмурились. Их глаза рыскали по комнате, в поиске чужаков. Неожиданно взгляды обоих лиц остановились на Антоне, мирно сидящем в кресле. На лицах застыло злобное выражение, словно хозяевам было противно присутствие незнакомцев в их жилище.
Антон, не отрываясь, наблюдал за гневными ликами, смотрящими на него со старых портретов. Он прекрасно понимал, что этих людей уже давно нет в живых, они умерли много лет назад, но изображения были настолько реальны, что здравый смысл оставил голову молодого человека. Теперь он чувствовал себя нежеланным гостем здесь, словно он влез в чужие владения и был застукан рассерженными хозяевами.
Злобные лица на портретах стали еще более злыми, глаза сузились, превратившись в узенькие щелочки, изображения заскрипели желтыми зубами. Они, не отрываясь, изучали гостя, словно желая знать, что он забыл в их доме.
Антон испугался, увидев гнев мертвых хозяев дома, но даже больше не за себя, а за Катю. Он бросился на диван, прижав к себе горячее тело девушки. Ее руки болтались как плети, веки были плотно сомкнуты. Антон зажался в угол, крепко сжимая в руках девушку, и с ужасом наблюдал за происходящим в комнате.
Лампа погасла, и комната погрузилась в кромешную тьму. Раздался леденящий душу смех, явно принадлежавший ожившим портретам, болтающимся на стене. Они злорадствовали, увидев ужас, застывший на лице человека, так нагло вторгнувшегося в их владения. И тут изображения начали светиться слабым светом, который становился ярче с каждой секундой. Сначала этот свет окутывал портреты, а после, словно призрачная отвратительная жижа, стал вытекать из изображений и капать на пол. Каждая упавшая капля сотрясала дом с неимоверной силой, словно эти капли были очень тяжелыми. Антон увидел, как из лужицы на полу начали вытягиваться две призрачные фигуры. Когда они достигли примерно его роста, он смог различать в них мужчину и женщину. Мужчина был облачен в строгий костюм, а женщина в длинное платье, касавшееся подолом самого пола.
Но фигуры не остановились на этом. Они продолжали растягиваться вверх, словно хотели вырасти до неимоверных размеров. Они тянулись, подобно пластилину, и при этом их черты чудовищно искажались вместе с их ростом. Человеческие очертания все больше и больше корежились, и эти ночные призраки все меньше и меньше напоминали людей. Когда они достигли своими уродскими головами потолка, они слегка изогнулись в сторону, продолжая удлиняться дальше.
Одна из фигур сделала шаг по направлению к застывшим в углу Антону с Катькой в руках. За первой тут же последовала вторая. Они шли, неуклюже покачиваясь из стороны в сторону. Вся комната наполнилась каким-то страшным шумом, но откуда он исходил Антон так и не смог понять. Определенно его производили призраки, ведь именно они превратили эту уютную комнатку в логово ужаса. Их тела все продолжали удлиняться, и с каждым шагом они были все ближе и ближе к беззащитным молодоженам.
Крик вырвался у Антона из глотки, и он открыл глаза. Яркий свет разорвал темноту ночного кошмара, возвращая в реальность задремавшего парня. Он с опаской огляделся по сторонам, но не обнаружил ничего таинственного: за окном все так же накрапывал мелкий дождик, Катька мирно посапывала во сне, а портреты, причем абсолютно статичные, висели на своих законных местах.
Поднявшись с кресла Антон, осторожно ступая, чтобы не разбудить Катьку, отправился в сени. Не включая свет, он зачерпнул в железную кружку из ведра холодной воды и присел за стол. На душе было тяжело, словно парень нес на ней тяжкий груз. Может быть, так и было на самом деле, ведь за последнее время столько всего сразу навалилось, что разобраться со всем сразу было невыполнимой задачей. Проблемы с поиском места работы, какие-то странности, творящиеся с заходом солнца, Катя, подхватившая простуду, да еще и этот кошмарный сон внес свою лепту во всю эту историю.
Однако, он искренне верил в то, что все наладится магическим образом само собой. Больше всего в тот момент Антон переживал за жену, которой покоя не давала проклятая болезнь. В их семейных отношениях еще царил тот