карман бушлата и вытащил оттуда помятую пачку сигарет. Достав одну и вставив ее в рот, он убрал пачку на прежнее место. — Они здесь все еще пробегают... да… Но это уже редкость. Вот уже года два их тут нету. Зато другие носятся как угорелые! Скоростной режим соблюдай! Ты же едешь через этот... как его... населенный пункт! Несется сто тридцать и ему все равно.
Старик чиркнул спичкой и поднес огонек к сигарете. Он затянулся, и кончик «Примы» без фильтра, сразу начал тлеть.
— А потом ты мне еще что-то говоришь, — пробубнил дед, выпуская изо рта облачко серого едкого дыма. — Целовать их что ли? В засос? Они нас убивают, а мы должны их это... Ага.
— Скоростной режим надо соблюдать, — заметил Антон, и отошел чуть в сторону от Егора. Ему было трудно переносить сигаретный дым. Сразу начинало тошнить, если кто-то рядом начинал курить.
— Надо бы, — протянул Егор, вновь затягиваясь. — Какой там скоростной режим? По-моему это... ну полтинник от силы.
Впереди замаячила фура. Ехала она не слишком быстро. Заметив ее, Антон повернулся к старику и сказал:
— Так вон одна едет.
— Ну, это редкость, — Егор махнул рукой, показывая, что в этом нет ничего страшного. — Уже редкость стало. А то они здесь как эти... ходили. Катались, одна за другой. И все неслись как сумасшедшие.
Старик посмотрел на другую сторону дороги, словно ожидая увидеть там кого-то. Антон проследил за его взглядом, но кроме покосившихся и обветшалых от времени домов, ничего не увидел.
— Смотри по сторонам лучше, — произнес он, не сводя глаз со строений на другой стороне дороги. Кажется, старик погрузился в свои мысли, либо какие-то воспоминания нахлынули на него.
— Я постараюсь, — уверил старика Антон, и еле заметно улыбнулся. — Тут, как я смотрю, спокойно.
— Да, — согласился Егор и вновь устремил свой взгляд далеко вперед. — Спокойно.
Дед докурил сигарету, и, кинув бычок на дорогу, потушил его мысом ботинка. Покурив, он снова полез в свой тайник за спиртным.
— У нас вчера электричество вырубило, — признался Антон, наблюдая за тем, как старик откручивает золотистую крышечку с горлышка бутылки.
— Да, это часто случается, — сказал Егор, махнув в сторону собеседника рукой. Наконец справившись с крышечкой, он сделал пару больших глотков, которыми и прикончил бутылку. Оглядевшись, и удостоверившись, что никто не наблюдает за ним, он швырнул пустой сосуд в кусты. — Особенно в дождливую погоду. Все бояться чего-то, буржуи... А вот и магазин.
Хотя, безусловно, это было слишком громкое название. "Магазином" оказалось покосившееся от времени кирпичное строение. Краски на него, судя по всему, пожалели, а та, которая была когда-то на стенах, уже много лет как облупилась. Окна были все грязные, уже давно не мытые. С той стороны стекла, за трехметровым слоем пыли, можно было разглядеть выцветшую от времени табличку с надписью "Продукты". Деревянная дверь, раскачивалась под порывами ветра, то в одну сторону, то в другую, при этом противно поскрипывая. Наблюдая за ее покачиванием, Антон подумал, что петли смазывали на двери тогда, когда и мыли окна.
— Пойдем, пойдем, — поторопил Егор, замешкавшегося у входа соседа, подтолкнув того в спину ладонью. Они вошли в магазин.
— Маринка! — крикнул дед, едва переступил порог продуктового. За прилавком стояла девушка, лет двадцати на вид, в темно-синем платье и голубом переднике. Темные волосы были забраны сзади в конский хвост. Девушка стояла, покачивала головой в такт играющей на старом магнитофоне музыке, и подпиливала пилочкой ногти на руке. Завидев подвыпившего старика, она отложила пилочку в сторону и радостно помахала гостю.
— Здравствуйте Егор Николаевич! — поздоровалась она. — Как тетя Аня? Сто лет ее уже не видно.
— Да нормально с этой старой каргой все, — отмахнулся от девушки Егор, и полез в карман бушлата. — Что с ней станется?
Молоденькая продавщица засмеялась. Она облокотилась локтями о прилавок, выставив напоказ свою грудь. Антон на пару секунд засмотрелся на ее прелести, но опомнившись, отвернулся в сторону, прикидываясь, что рассматривает какие-то заветренные булки под пыльным стеклом.
Тем временем Егор уже подскочил к Маринке, и, наклонившись к ней поближе, сказал как можно тише:
— Водочки принеси-ка мне.
Антону даже стало забавно наблюдать за тем, как его сосед старательно пытается скрыть, то, что он только и делает целыми днями, что попивает спиртное. Единственное непонятно было, кто на него вообще смотрел, ведь за последнее время им на пути попалось, дай Бог, человека три.
— Только Сергеевне про это тсссс! — крикнул вдогонку удаляющейся продавщице Егор, и, достав из кармана пару смятых бумажек, стал пересчитывать свои финансы.
— А то растреплет это старой кошелке, — пожаловался дед, когда Марина скрылась в подсобке, и не могла его услышать. — Проблем потом не оберешься.
Через минуту девушка вернулась, держа в руках литровую бутылку. Как только она достигла прилавка, старик, опасливо поглядев по сторонам, выхватил у нее из рук сосуд, и, распахнув бушлат, спрятал ее во внутренний карман.
— Ты что, сдурела? — он покрутил пальцем у виска, тем самым показывая то, насколько он недоволен. — А если увидел бы кто? Кто ж так спирт носит? Эх, всему вас, молодежь, учить надо... Сколько рублев с меня?
— Семьдесят три, — проговорила Марина, и застенчиво посмотрела на Антона. Он посмотрел в ее голубые глаза, смутился и, покраснев, уставился все на те же заветренные булки.
— Ты смотри это, Сергеевне ни-ни! — Егор погрозил девушке пальцем. — А то я вас знаю, бабье. Растрепите все, глазом не успеешь моргнуть.
— Да не волнуйтесь вы так, Егор Николаевич! — Марина глубоко вздохнула. — Не скажу никому. А то Вы и так весь уже распереживались.
— Распереживаешься тут, — пробурчал Егор, направляясь к выходу. — А то кто же знает. Будут потом... Все, пойдем.
Антон последовал за соседом, но не удержался, и на ходу обернулся, чтобы еще раз взглянуть на девушку. Она стояла, провожая посетителей грустным взглядом. Увидев, что парень обернулся, она улыбнулась ему и помахала на прощанье рукой. Он несколько смутился, но все же помахал в ответ.
— Знаю я их, им бы всем только одно, — даже на улице дед не желал униматься. — Это ты пока молодой, тебе не понять! А посмотри на меня! Дед! Вот борода, вот седина! Послушай меня лучше. Ты с этими юбками и не связывайся! Вот слышал, я про Сергеевну говорил? Ой, та еще бабень! Язык без костей, все болтает и болтает. Как трактор тарахтит. Как увидит что, так зуб даю, все растреплет, старая кошелка...
Антон засунул руки в карманы потрепанных штанов. Мужчины свернули с дороги и пошли через поле. Вдали замаячил высокий темный лес, казавшийся отсюда каким-то мистическим и мрачным.
— И муж у нее странный какой-то, — продолжал негодовать Егор, доставая из пачки сигарету. — Врач вроде был раньше. Не знаю какой. Я тут проснулся с утра, голова болит, кошмар просто. Ну, вышел на крыльцо, сигаретку скурить, и вижу — он во дворе стоит. Меня завидел, как руками замахал, безумец какой-то. Потом смотрю, к воротам пошел. Пока шел, весь тридцать раз перекрестился. А как до забора дошел, развернулся, поклонился до самой земли, еще раз перекрестился и убежал куда-то. Ну что за люди... И вечером еще, бывает, вижу. Как приходит, все время тащит что-то. Как-то видел, волочит тележку, гремит на всю деревню. Что у него там? Кирпичи что ли? Бабка уж говорит, что весь двор хламом завалил. Так ладно еще бы польза от него была, а так он и не работает. Бабка его пашет, а ходит целыми днями мусор со свалки домой тащит. Ну, чудак...
Однако парень уже не слушал про сумасшедшего мужа, не менее сумасшедшей бабки. Он продолжал смотреть в сторону могучего леса, возвышающегося над полем.
— Слушайте, — наконец решился Антон. — А грибов у вас в лесу много?
— Нет там ничего, — ответил дед, да так, словно не горел желанием рассказывать что-либо. — Там ни грибов, ни зверей.
— Думал как-нибудь пойти грибочков пособирать, — задумчиво протянул Антон. Такое желание у него и вправду появилось еще с тех пор, как он перебрался сюда, тем более дождливая осень наверняка уже взрастила лесные плоды.
— Нечего там шастать, — оборвал его Егор, и затянулся сигареткой. — Туда из местных никто не ходит, и ты не ходи.
Антон с недоумением посмотрел на старика.
— Почему никто не ходит? — поинтересовался он.
— Делать там нечего, вот и не ходят.
Егор замолчал, неспеша раскуривая сигарету. У него был такой вид, словно он думал
о чем-то очень неприятном. Старик даже немножко сморщил нос.
— Давно тут пруд был, в лесу этом, — после долгого молчания произнес дед. — Хороший пруд. Летом тут же просто невыносимо, жара такая. Это хорошо в деревне тут дом у нас деревянный, попрохладнее будет. Тут место плохое, купаться негде. Там вон, через поле есть, но тоже не ахти. К чему это я? А, ну да. Так вот, пруд тут в лесу был. Был да зарос весь. Ну и с тех пор туда и перестали ходить.
— С чего это? — рассмеялся Антон, которого позабавил рассказ старика. — Всякое случается...
— Случается, — согласился Егор, и снова полез во внутренний карман за бутылкой. — Много чего случается. Послушай старика — нечего там тебе делать.
— Так я просто спросил, — ответил Антон, почесав макушку. — А Вы сразу разволновались.
Поле было абсолютно дикое. Кроме осоки и люпинов, тут больше ничего не росло. Странно, почему никто из местных до сих пор не придумал, как с пользой использовать такой обширный участок земли. Все равно здесь кроме травы ничего путного не произрастало.
— Ты это, заходи вечером, посидим, — дед Егор подмигнул соседу глазом. — Жена приготовит что-нибудь в глотку закинуть. Так что не стесняйся.
— Зайду как-нибудь, — пообещал Антон. — Вечерком может.
— Приходи, приходи, я же старый, — рассмеялся Егор. — Найду что тебе рассказать!
Глава 4
Тем же вечером Антон решился заглянуть на огонек к соседям. Но к его немалому удивлению, Егора дома не оказалось, несмотря на поздний час. Зато Анна встретила соседа с распростертыми объятиями.
— Знаешь, он в последнее время, словно сам не свой, — Анна глубоко вздохнула и закатила глаза. — Пьет, как черт! Не знаю куда его сунуть, уже сил нет.
— Да он вроде нормальный, — задумчиво произнес Антон, отпивая из чашки горячий вишневый чай. — Прошлись, поговорили. Он мне много чего рассказал.
— Ага, он тебе расскажет, — она рассмеялась. — Пропьет сначала свою пенсию, а потом за мою принимается. Я тут на днях ходила к Вальке, ну она яйцами торгует, вон, чуть дальше по дороге живет. Сидим, чай пьем, о жизни разговариваем. Смотрю, приперся! Пьяный уже, не знаю, как его ноги только держат. В дверь ломится, орет, чтобы я пять рублей ему дала. Я то его прогнала, говорю, иди домой, да выспись, не позорь перед соседями. Он развернулся, пошел на крыльцо сел и сидит. Ну, думаю, посидит, посидит, да уйдет. Сидим, дальше, чай пьем. Тут Валькин дед заходит, да говорит мне, дескать, муж твой там валяется. Пять рублей не дала, вот и валяется. Ой, срамота! Пришлось пять рублей давать, а то черт его дерет, помрет еще, не дай Бог...
Анна, закрыла глаза и перекрестилась.
— Да уж, — протянул Антон, не зная, что ответить. На самом деле, дед Егор показался ему вполне адекватным, хоть и любителем поддать. — Он еще
