Ходили мы походами...Страницы из романа "Жизнь ни за что".

Приходи ко мне.
- Ладно, если выберусь. У меня сейф летает по каюте.
Повесили трубки. Посмотрел на часы - половина пятого. Достал одежду, натянул на себя, выбрав паузу, когда сейф был под столом, достал ботинки, обулся на рундуке. От края рундука до двери было метр с небольшим. Дотянулся, открыл замок. Сейф прилетел, ударил в порог, и дверь распахнулась в коридор. Изготовился и когда сейф полетел под стол, выпрыгнул в коридор.
Бог наградил меня крепким мозжечком, и мореходные медкомиссии дали мне путёвку в море давно. Я был не подвержен морской болезни, и качка для меня была не страшна. На подверженных этой болезни страшно было смотреть: они не вставали, не могли есть, только травили и охали, пожелтев, как желтушники в последней стадии
Тайфун захватил нас совсем краешком и трепал трое суток. Судоводители оценили мощность нашего трепака в 10 баллов, а некоторые склонялись к одиннадцати. Мне было всё равно сколько, но когда двухсотметровый корабль падал носом вниз, а волна разбивалась о командирский мостик на уровне 7-го этажа, и бортовой крен одновременно достигал 30°, то можно немного и несведущему представить, как это выглядит. Фарфоровая посуда кают – компании была перебита почти целиком. Фарфор - гордость моряков. Но остальное время похода есть пришлось из металлической посуды. И, несмотря на такую трёпку, горячей пищи не было только в первый день. А дальше варили борщ, заливая бачки на треть, и в миски набирали столько же. Было очень забавно смотреть и на себя, и на других, когда ложка никак не попадала в рот.
Так что Чумикан - корабль достойный и команда боевая. Все «сухопутчики» дружно решили, что плавать лучше без штормов. И не раз обсуждали, а что бы было, если бы не было спутникового наблюдения, и Чумикан врезался бы прямо в "глаз" тайфуна? Лучше не представлять...
На вертолётной палубе (вертолёт в это время спрятан в ангар) в дни отдыха желающие матросы, мичманы и офицеры играют в волейбол. Перпендикулярно сетке, т.е. вдоль корабля натягивается канат как раз по середине площадки на высоте около 8-ми метров. Мяч привязывают за капроновую нитку, а второй конец нитки привязывают к канату. Удивительно, что нитка почти не мешает игре. Изредка кто-нибудь заденет её и затормозит движение мяча, да при высокой "свече" мяч, опускаясь по крутой кривой, дёргается и заставляет ошибаться игрока. А в остальном, всё нормально. Я в этот день не удержался, встал в число играющих и отыграл три партии, пока наш коллектив не переиграли. Но доверие играющих заслужил, и в день военно-морского флота работал судьёй. А день отдыха хорош уж тем, что если устал, то можно уйти в другое место. Я и ушёл в бассейн. То-то было наслаждение для разгорячённого тела.
Хорошее место на корабле это кают-компания. На «Чумикане» это довольно большое помещение под капитанским мостиком, который, как известно, ближе к переду, чем к заду. Впереди стояли только три башни на полубаке, в которых размещались радиопосты, в том числе и наш, а на башнях стояли антенны. Справа и слева от башен находились площадки для установки 4-х орудий. Но всё это к кают-компании не относилось. Она занимала площадь от борта до борта. Вся мебель на корабле привинчена к палубе. Столы большие. Только командирский стол на четверых. За командирский стол ещё садятся старший помощник и замполит. При случае - высокопоставленный гость. Остальные столы по 6...14 мест. Всё расписано строго по рангу, по БЧ (боевым частям). Стол механиков, стол старших офицеров по радиоизмерениям, стол летчиков, стол лейтенантов. Лейтенантов на флоте офицерами не считают. Наш командир, капитан 1 ранга, входя в кают - компанию, всегда не забывал произнести: "Товарищи офицеры и лейтенанты! Прошу к столу". К столу пригласить мог только командир и потому, усвоив эту нехитрую истину, старались в кают-компанию к обеду не опаздывать.
На разных кораблях кормят по-разному. Всё, как и везде зависит от "головы". На Чумикане кормили неважно. А коль на военном корабле буфетов и коммерческих киосков не существует, то иногда и выпить не хотелось, раз закусить было нечем.
На корабле имелась и малая кают-компания для мичманов. Мичман по существующему статусу (как и прапорщик на суше) не офицер и от офицеров отгорожен, так как даже по стажу не может выслужить офицерское звание, как хотя бы Максим Максимович у Лермонтова. Но я питался неделю с мичманами - еда у них добротнее, чем в верхней каюте... Матросы питаются в матросской столовой и обслуживают себя сами. У офицеров и мичманов столы накрывают и подают обед вестовые.
В кают-компании стоит пианино, но обучение музыке и игре на инструментах в стране Советов в разряд обязательных предметов не входит и инструмент молчит.
Офицеры - постоянная часть корабля. Они живут здесь, кто много, кто мало. Но даже мало - всё равно много и долго, несколько лет. У старших, начиная с капитан-лейтенанта, отдельные каюты. Лейтенанты живут, в основном, вдвоём. Каюты имеют кровать (70 см шириной), вторая подвесная, как в купе поезда, стол, стул, шкафы для одежды, полки для книг, умывальник, иллюминатор. У командира и старших офицеров( помощников и замов) имеется индивидуальный гальюн, салон с диваном и даже ванны. В каждой каюте телефон, вентилятор, кондиционер, верхнее освещение и лампочка при подушке. При каждой каюте приписан уборщик из матросов. Он следит за чистотой в каюте, меняет постельное бельё. Весь остальной быт офицер обеспечивает себе сам, то есть постирушки, глаженье, обеспечение питьевой водой и пр.
Для поддержания бодрости и чистоты тела на корабле имеется душ для матросов, душ для мичманов, душ для офицеров и баня-сауна для офицеров и мичманов. Душ он и есть душ, а баня это очень хорошо. Небольшая, но хорошо сделанная жаркая сауна с небольшой ванной размеров 2x2x1,5м, заливающейся забортной океанской водой и несколько душевых кабин с горячей и холодной пресной водой. В банный день баня действует с 12 до 12 и насладится хватает всем досыта. Ходят в баню на корабле просто: в плавках, трусах или вообще без всего, держа в руках мыло, мочалку и простынь. Полотенца на кораблях почему-то в нормативах отсутствует. А простынь сушит и спят на ней до следующей бани. После бани тело становится лёгким, а душа чистой.
На нашем корабле, как и на других, изрядное количество крыс. Крысы и моряки не родственники, но находятся достаточно в близких отношениях. Уничтожить и вывести их с обитаемого корабля невозможно. Это оттого, что крысы плодовиты и быстро восстанавливают своё крысиное население даже после массированных атак. И потому, что это чрезвычайно умные существа, способные обучаться и передавать знания сородичам. Если бы они не были такими неприятными человеческому взгляду, не были такими агрессивными в завоевании территорий, возможно, они могли бы стать с человеком ну, хотя бы не врагами. Но они злейшие враги. А без человека жить не могут. То есть крыса живёт только там, где живёт человек и питается продуктом человеческой деятельности. Корабль - замкнутая система, и когда крыса становится слишком заметной, ей объявляют войну. Морякам дают различные поощрения по количеству пойманных паразитов. В борьбе применяет химию и прочее, но как уже говорилось - лишь на время уменьшают количество и загоняют в дальние трюмы. А когда их много, то просто ужас. Помню, жили на «Чукотке» в каютах лётчиков. Рустайлин пошёл в гальюн, а крыса сидела над дверью и почему – то решила прыгнуть ему на голову, когда он натягивал штаны. Вопль, мат и взъерошенный босс с побледневшим лицом вбегает в каюту, придерживая штаны. Прямо натуральная сцена «спасите наши души». Как-то вечером на «Чажме» мне звонит Максимыч: "Зайди ко мне, посидим". Поздний вечер, но я пришёл. "Посмотри на люстру". Я поднял голову. В проёме между щитком светильника и вентиляционным отверстием сидели две крупные скотины и изучающе поглядывали на Максимыча, а сейчас и на меня. Вот так уже час сидят, я свет выключить не решаюсь. А шугну, они через минуту снова возвращаются". Мы проболтали около часа, пока крысы не ушли. "Буду со светом спать, - вздохнул Максимыч. - Может при свете не сожрут?!"
Ловили кальмаров. Я был без снасти и наблюдал за ловцами на главной палубе. Опёршись на перила, я смотрел на освещённый участок моря, где резвились кальмары. Случайно глянул вниз по борту и увидел в иллюминаторе этажом ниже огромную трёхпалую лапу, захватившую почти всю нижнюю половину круглого окна. «Мерещится», - подумалось мне. - Пора креститься». Но креститься не пришлось. Пальцы лапы крутили головами. Три крупных крысы с большим любопытством наблюдали за ловом кальмаров. Я смотрел на них минут пятнадцать, пока они дружно не исчезли.
В этой экспедиции я жил в каюте на главной палубе с Геной Обедневым. Каюта была довольно большая, метров 10 квадратных. Два иллюминатора, стол, шкафы. И нам забросили несколько ящиков с аппаратурой и пустых на хранение. Ящики в министерстве обороны были добротные из 10-12 мм клееной фанеры, сбитой шурупами со всякими брусками - усилителями, чтобы не дай бог, кто случайно не проломил бы ящик и не совершил диверсию. В первые дни, суетливые перед отплытием, было не до крыс. Но когда корабль пошёл, по вечерам стало нагнетаться беспокойство. Только выключишь свет, начинается какая-то возня, хруст, топот. Понятно, что крысы. Но, совсем рядом, того гляди, нос отгрызут. Лежали, думали. Вдруг Гена включает свет, закуривает и говорит: "Нy, хватит! Сейчас эта тварь по мне всему пробежала". Кому пришла мысль?! Первенства брать не буду, но помнится, что обоим сразу. Во! На полу стоял пустой ящик размером в одну восьмую куба со стороной 50 сантиметров. Крышка у ящика была высотой около 5 см. А что если??? Мы перевернули ящик крышкой вниз, нашли палочку и, поставив палочку на середину внутренней стороны крышки, приподняли корпус, наклонив его на бок и оставив щель сантиметра в четыре. Ловушка была изобретена. Внизу под палочку положили сухарь. Сухарь вытаскивался, палочка падала, и корпус падал на крышку. Птичка в клетке. Первую тварь сухарь заманил минут через двадцать после выключения света. Она бесновалась там около часа, потом стихла. Топот и возня вокруг не затихала. Утром, чуть рассвело, мы с Геной осторожно вынесли ящик на шкафут и поставили крышкой на перила так, чтобы открывающая сторона была в сторону моря. Собрались любопытные коллеги и матросы. Ящик раскрыли и как камень из пращи, крыса кинулась на волю. А куда на волю - в воду. И хотя она вынырнула и поплыла, плыть ей было некуда. Таким путём мы поймали ещё 4-х особей. Последняя оказалась зверем что надо. Она начала прогрызать ящик с такой яростью, что за его стенками было физически ощутимо, как она рвётся на свободу. "Сожрёт нас сейчас, если ящик не выдержит", - с долей серьёзности бормотал Гена, пуская сигаретный дым. Когда её утром отпустили в воду и посмотрели внутрь ящика - все ахнули. До пробития стенки в двух местах оставалось не более миллиметра. Но больше крысы к нам в каюту не появлялись. Видимо на своём крысином языке они сделали сообщение всем, что в этой каюте беспричинно и бесследно исчезают их сестры и братья. И разобраться у них нет возможности. Лучше не