Ходили мы походами...Страницы из романа "Жизнь ни за что".

 АЛЕКСЕЙ  СУХИХ


 ХОДИЛИ МЫ ПОХОДАМИ...

 Роман «Жизнь ни за что». Страницы из пятой части.
 Инженер Леонид Сугробин, начальник конструкторского отдела одного из значимых для страны НИИ, неоднократно принимал личное участие в работах по внедрению на объекты и испытаниях в деле оборудования, созданного его институтом и при его непосредственном участии. Обстановка часто требовала личного присутствия разработчиков. В этот раз работы были связаны с ВМФ.

                                    Ходили мы походами в далёкие края,
                     Но не было возможностей там бросить якоря…

 Не прошло и года с небольшим, как «Чумикан» встал на Дальзаводе после госиспытаний системы ПРК-М. И был месяц май. И очередная экспедиция института в составе десяти человек вновь прибыла на «Чумикан», которому предстояло первому в соединение поставить серийную аппаратуру комплекса ПРК-М, и выйти на боевые работы. Прибывшей на корабль команде НИИ предстояло в короткие сроки заменить опытный образец комплекса на серийный и обеспечить сопровождение испытаний в заданных районах океана. Аппаратура была доставлена во Владивосток. Все вопросы координации и взаимодействия Рустайлин и Сугробин согласовали во время поездки в ОГЭ и ПримЦКБ в прошедшем апреле.

  Командировка на восток по вопросам согласования сроков и порядка оснащения была для Сугробина внеплановой и неожиданной. Рустайлин мог и один справиться. Но он был начальник, а начальникам всегда надо кем – то руководить. Недаром же у Салтыкова – Щедрина, оказавшиеся без подчинённых, два генерала потребовали в первую очередь мужика. К тому же Сугробин был разработчиком проекта оснащения и знал все «тонкие» места. И в целях надёжности и безопасности такие путешествия в одиночку совершать не рекомендуется.
  Об этом Сугробин не задумывался и был у больного отца, когда по междугороднему телефону его разыскал Рустайлин и попросил срочно вернуться для немедленного отъезда. Билеты и пропуска были заказаны. Через два дня Рустайлин и Сугробин были во Владивостоке.

Из дневника инженера Сугробина.
.
 Я и Рустайлин приехали в Москву поездом на Ярославский вокзал и, пробравшись с трудом через толпу мешочников,1 переехали на Павелецкий, где мешочников было не меньше. Расписание электричек было известно, и время у нас было расписано по минутам. Но в этот день запрограммированная злектричка шла только до города Домодедово, а не до аэропорта Домодедово. Мы должны были прибыть в аэропорт за час до отправления самолёта, а прибыли только в г. Домодедово.
 На площадке у перрона стоял драный «Москвич 412 ИЖ». «За полчаса, если дадите…, постараюсь доставить», - сказал Рулило. «Давай, - сказал Рустайлин. – Но если за полчаса не доставишь, повезёшь до Хабаровска». К нам подсела красивая молодуха в аэрофлотовском френчике, и мы помчались. Кто представляет просёлочные дороги, где грунтовка перемежается с осколками асфальта, и выбоины чередуются через каждые несколько метров ровной дороги. Таков был подмосковный просёлок последнего десятилетия великой социалистической империи. Дамочка определённо набила синяки на мягком месте, так она подпрыгивала и ойкала каждый раз. Рулило привёз нас к аэровокзалу за двадцать восемь минут. Молодуха выскользнула из машины, прошелестев приятным голосом «мужчины заплатят» и пропала. Мы задержали сотрудницу регистрации, когда она уходила. Самолёт взлетел вовремя.

 Аэрофлот доставил нас во Владивосток на полтора часа раньше срока. «Не к добру это», - сказали мы с Рустайлиным одновременно и прожили два часа на скамейке в аэропорту, прижавшись от холода друг к другу, т.к. автобусы в город ещё не ходили. И уж только после этого поехали в российский Сан-Франциско, до которого было полсотни километров.
 Утро было ясное. Знакомая панорама сопок и заливов встретила нас без эмоций. Мы доехали до городского аэровокзала и переместились в центральную гостиницу города с одноимённым названием с красивым видом на город и море с верхних этажей. Но войти в гостиницу – не значит в ней поселиться. Георгий Емельянович достал министерское удостоверение. Но кто в дальнем городе среди гостиничных администраторов знает, что такое «министерство среднего машиностроения», что мы держим в руках ядерный щит нашей Родины. И что нам за это надо раскрывать объятия совершенно бесплатно. Социализм Советского Союза входил в свою последнюю фазу. Через два часа, обозлённые на всё и всех, мы кинули чемоданы в гостиничную камеру хранения, и пошли на корабль. «Чумикан» стоял в доке. Осмотрев корабль снаружи (Что мы понимали в ремонте?) и получив заверение капитана Фёдора Павловича, что к концу мая он будет готов к походу, прошли в Приморское ЦКБ к «своим» конструкторам. Обсудили проблемы, составили и подписали протокол. Приятно, когда на дальних берегах образовались хорошие руководящие знакомые.
 В гостиницу мы всё же устроились по звонку из крайкома. Но не в центральную, а в более или менее партийную. А в крайком пришлось звонить мне. Шеф почему – то стеснялся, а мне, беспартийному, хотелось выспаться пару ночей перед новым перелётом на Камчатку. Так что мы с Георгием получили номер на двоих с ванной и жили две ночи и день как белые люди. Днём съездили в пивную на вторую речку и посетили морской музей и музей Арсеньева. А вечером в гости пришёл зам.командира «Чумикана» по измерениям. Принял он лишка и Емельяныч вышел проводить его немного. Но скоро вернулся сконфуженный, зажимая нос платком. Оказывается, не отошли они и 50 метров, как столкнулись с весёлыми ребятами, и шеф схватил по носу. «Ничего»,- утешил я его,- «до свадьбы дочки заживёт». Он промолчал, потому что сам собирался жениться. Я об этом не знал и привлёк к делу дочку. На том и порешили, а утром уехали в аэропорт.
11 апреля
АЭРОФЛОТ! Жить мне без него невозможно. Я столько налетал, что только благодаря Господу Богу не попал ни в одну трагическую историю. Для многих несчастных хватало одного рейса на летальный исход. Аэрофлот помог выработать мне немало положительных качеств.
Аэрофлот – проверка на выживаемость.
Летайте самолётами Аэрофлота – это закаливает волю и мужество;
Аэрофлот – воспитатель стойкости.
«Трое суток не спать, трое суток шагать…»(2) по переполненному вокзалу.
Всё это можно только в Аэрофлоте, который возит, как хочет, и не несёт никакой ответственности. Это тоже одна из причин крушения Союза.
«Кто в жизни не имел забот – бери билет на самолёт…»( афоризм автора)

 До Петропавловска из Владивостока по прямой почти столько же, как и из Хабаровска до Петропавловска. Но прямая воздушная трасса почему-то не проложена, и полёт идёт с пересадкой в Хабаровске. А это всё не просто, т.к. с Аэрофлотом без приключений ни один полёт практически не проходит.
Наш перелёт в Петропавловск занял двое суток вместо 5 часов. К полночи в аэропорту Хабаровска с удостоверениями бортинженеров(3) нам удалось пробиться в гостиницу и заснуть. В 4-х местном номере было трое заснувших усталых людей, которые неспокойным сном, но спали. Но часа в два ночи пришёл четвёртый, и начал будить каждого, чтобы кто-то с ним выпил шипучего вина. Он явно не имел удостоверения борт – инженера, но его поселили. Я промычал что-то и отвернулся. Но мой сердобольный шеф откликнулся. И пошёл задушевный разговор о том. кто где сидел и за что. Пришедший объявил, что его профессия «ВОР», и что он может всё! Шеф скис. И ещё после ворочался долго, жалуясь утром на непутёвого постояльца.
14 апреля
Бухта Крашенинникова, г. Приморск. Родные места. Опять корабельная каюта и приказы «Команде руки мыть!» На соседнем пирсе с подводной лодки снимали ракеты. Простым портальным краном, как и раньше. Я наблюдал этот процесс неоднократно, и всегда восхищался мастерством крановщиков.
Вечером в день приезда бухта порадовала нас мокрым весенним снегом, ветром, промозглостью. Хорошо, что «у нас с собой было…» А то пока ехали по такой погоде – всё прокляли. А в каюте «стасики» роем, и за стенкой крысы скребню устроили. Но водка спаситель и, уставшие, мы крепко заснули без внимания на обстановку. Следующий день оказался солнечным.
Официальные дела вершились быстро. Встреча с Литвиновым, зам. командира соединения по измерениям, адмиралом Красновым и начальником штаба  кап. первого ранга Труниным прошла на уровне понимания задач оснащения всех кораблей. Литвинов собрал со всех кораблей замов командиров по измерениям, и отвёз на день в «Зарницу» для прослушивания сообщений специалистов - разработчиков о новом комплексе и его возможностях. «Зарница» это всегда прекрасно.
Встреча с «Зарницей» была приятной. И всё как раньше. Несколько свежих рыбин с икрой, которые ловкий мичман в мгновения превратил в малосольную икру. И в пластинки тающей во рту поджарки. И тосты за успех. И родоновый бассейн. А утром на военно-морском УАЗике нас доставили в Елизово, в аэропорт.
В аэропорту, как обычно, задержка на полсуток. Это время для философских раздумий. Мы посмотрели кино в кинотеатре на развилке дорог в Петропавловск и Паратунку. Фильм попался американский, и очень хороший: фокус полета на Марс с мировым надувательством, когда никто никуда не полетел, а космонавты всё изображали в павильоне. Но возвращение было означено катастрофой, т.е. космонавты должны были погибнуть. Когда они это поняли, тут и началось действие. Во мне фильм почему-то вызвал ассоциацию бессмысленности разумного существования на земле, и умирания человека старым, немощным, без надежд. Не лучше ли было бы, если бы человек уходил в расцвете, верящий, что там, там за горизонтом… его ждёт другое будущее. И вся эта меланхолия накладывалась на усталость. Уж очень насыщенно мы передвигались. Такое возможно переносить на уровне президента, когда всё для него подготовлено: и самолёт, и вертолёт, и машины, и гостиницы, и горничные…

Сугробин так и не понял за три года, с какими чувствами Лена относится к его командировкам. Рустайлин зная, что Леонид ничего не сорвёт, не провалит, отправлял его по всем вопросам своего подразделения, убеждая его в том, что со всеми вопросами отдела справится заместитель. «И я присмотрю, если понадобится, - говорил Емельяныч. А на стороне надо всё делать за один раз, чтобы к вопросам больше не возвращаться». И Сугробин ездил, решал все вопросы. Он не спрашивал Лену, как ей приходится одной. А она всегда радовалась, когда он возвращался. Алка училась уже на втором курсе и, кроме требований купить то или другое из шмоток, Лену от личной жизни не отвлекала. После прошлогоднего полугодового отсутствия Леонида соседи предположили, что её семейное счастье кончилось, и сочувствовали, не веря, что муж в командировке. «Что он у неё на Северный полюс уехал?- говорили соседи между собой. Разговоры эти доходили до Лены случайными осколками, и она не обращала внимания. Мужчин в свой дом, кроме Алкиных друзей, Лена в отсутствие Леонида не допускала. Своих денег у них с дочерью было совсем немного, и передаваемая ей зарплата Леонида, видимо скрашивала время его отсутствия.

 Вернувшись с востока, Рустайлин уже на другой день сказал Сугробину, что ему до отъезда на «Чумикан» придётся возглавить бригаду