Романтика переходного периода (окончание).

пагубной страстью. И уже организовалась подходящая компашка, опять на тех же двух Газончиках. Только теперь в новое место, известное Евдокиму, с которым мы самообеспечились дробью и я успел снарядить необходимые пятьдесят патронов. А Игоря Георгиевича и Евдокима – последний поедет в нашем Газоне - я уговорил вернуться в воскресенье домой пораньше, часам к двенадцати. У меня же гостей намечается пол дома.
На этот раз из партии выехали вовремя – имею ввиду наш Газон. Потому что начали рабочий день с пяти утра – сопровождал главного геолога и Владимира в поле, где сообща посмотрели, с моими пояснениями, керн законченных скважин глубоких, потом  его же первых коротких, на выходах углей. К часу дня в партию успели вернуться.
К озеру добирались по другой дороге, и даже не в сторону отряда. Оно на виду далеко-далеко появилось, но мы остановились раньше, не доезжая с километр, среди песчаных дюн, на берегу круглого и мелкого озерка  почти без камыша, но заросшего какой-то водяной травкой, выбросившей мелкие листики на поверхность. Уток не поднялось ни одной, спрятаться на берегу негде. И на кого здесь охотиться? Все как-то скисли, кроме Евдокима – тот вдоль воды пробежался, вернулся довольный:
«Будет утка!» - оглядел всех с улыбкой, - «Пуха и перьев на воде навалом – значит, сюда на ночь прилетает, на кормежку!»
«А сейчас что нам делать?» - поинтересовался Игорь Георгиевич.
«На всех одного озерка маловато», - объяснил Евдоким, - «одна машина здесь останется, а для второй  есть такое же, отсюда в паре километров. Давайте решим, кто здесь остается, а кто дальше едет».
«Вы второе озерко знаете – вы туда и едете», - предложил партийский энергетик, командир второго Газона. На этом и порешили.
А то, что было дальше – помнить буду всю жизнь. Подъехали ко второму озерку, накачали одну на всех резинку – собрать после зори уток. Если они будут и деваться которым некуда,  даже подранкам – вокруг озерка песчаные дюны. На всякий случай за удачу выпили по стаканчику, пошли устраиваться на берегу кому где понравилось – чахлый камыш кое- где в воде у самого берега торчал.
До захода солнца стояли с тоской и без дела – никаких уток. Это у нас – где-то далеко-далеко уже вовсю бахали. А потом   -  большими стаями она начала падать на наше озерко. Без перерыва! Тут то мы устроили канонаду! За полчаса патроны почти у всех кончились! А утка на воду падала и падала, не обращая на нас внимания. Потом, еще по светлому, Евдоким поплыл на резинке собирать добычу – сидевшие на воде живые громадной стаей поднялись и улетели, остались убитые, хорошо видимые. А другие продолжали подлетать и подлетать, но сейчас, увидев на воде лодку, взмывали вверх и отворачивали, наверное на другое озерко. Но, как только Дока подплыл к берегу, снова начали на воду садиться, уже почти не различимые в темноте.
Возле машины посмотрели добычу – по девять уток на охотника. Сварили кондер, выпили за успех, за окружающую нас благодать. Евдоким разделил оставшиеся у него патроны – получилось по четыре на брата. И, расстелив на песочке спальники, в них залезли. Не забыв намазаться жидкостью от комаров, невесть откуда появившихся после захода солнца.
Утром, когда попили чайку и подошли к озерку, оно оказалось сплошь забитым утками. Заметив нас, перестали крякать и замерли без движений. Мы начали расходиться по берегу в разные стороны – утки бесшумно отплывать от него на середину озерка. Потом у одной не выдержали нервы и она с кряканьем начала с воды подниматься. За ней с шумом захлопали крыльями остальные, и над озером от них потемнело небо. По четыре оставшихся патрона мы разбахали за секунды! А дальше тишина, озерко без единой живой утки,  дрожащие руки и бухающие как при кроссе сердца охотников. Такие переживания!
Солнце во всей красе только появлялось над горизонтом, а патронташи у всех пусты, и пять уток на воде. Евдоким собрал их, потом каждый собрал свои вещи, и в восемь утра мы ехали к другому озерку, где остались наши товарищи. К удивлению, с той стороны за утро мы не услышали ни одного выстрела.
Два километра по барханам – пять минут езды. Возле Газона товарищей тлели угли небольшого костерка, лежали спальники, расстелен брезент с остатками на нем еды и пустыми бутылками. И ни одной души, ни в машине, ни рядом с ней, ни даже на берегу озера. И куда все исчезли? Наш шофер погудел клаксоном, остальные прислушались – в ответ ни звука. Черт те что.
«Может, кабан к озеру вышел, и они за ним побежали?» -  предположил Евдоким. Кабаны здесь водились точно, но их следов пока никто не видел.
«Пройдусь вокруг озера, может следы найду. Тогда поймем, в какой стороне ребят искать», - Игорю Георгиевичу идея насчет кабана понравилась. Но никуда он не пошел: из-за песчаного бугра метрах в двухстах от нас появилась странная фигура, в одних трусах. Неуверенно ступая и загребая песок босыми ногами, направлялась в нашу сторону.
«Электрик», - определил Евдоким, - «кабан к ним ночью пришел, раз в одних трусах побежал. Только почему без ружья?»
«Грохнул зверюгу, рядом с ним ружье и оставил», - предположил наш шофер.
Фигура в трусах между тем подошла к машинам, и все увидели, что это… или еще пьяный, или с жуткого перепоя, в состоянии, когда человек ничего не соображает и ничего не помнит.
«А где остальные?» - Евдоким попробовал установить контакт с человеком в трусах.
«Ттттам!» - махнул тот в сторону песчаных дюн за спиной.
«А ты почему здесь?» - поинтересовался наш шофер.
«Ззззамерз», - ответила отрусованная фигура. И молча полезла в один из спальников, уже с закрытыми глазами.
«Все, отрубился», - определил Евдоким, - «А мы что делать должны?»
«Остальных искать надо», - предложил Игорь Георгиевич, - «может, и они в таком же состоянии», - кивнул на спальник с бедолагой.
Шофер молча полез в Газон, я, Евдоким и Игорь Георгиевич за ним. По следам пришедшего выскочили на бугор, и…вздохнули с облегчением: навстречу шла остальная команда второго Газона, в нормальной одежде, и один сразу с двумя ружьями. Уже рядом с нами, видно что разговаривают, смеются, помахали нам руками.
Подошли, на вопрос - «Что случилось?» - начал отвечать старший команды, энергетик. А остальные заржали, потому что удержаться было невозможно.
Удивительная история. Эта команда, как и наша, вечером разбахала все патроны. По такому случаю – уток никогда столько не видели – вечером сварили кондер, и с ним уничтожили все запасы спиртного. Которого оказалось очень много. После чего залезли в спальники, и пошли охотничьи байки. И тип, что сейчас в спальнике в трусах, начал всех уверять, что у него охота была и получше, когда он смог из двадцати патронов сбить двадцать! уток. Ну полный бред, даже теоретически невозможно! По пьяному делу над мужиком начали подшучивать, что врет безбожно. Тот возбуждался, возбуждался, а потом вылез из спальника, обозвал все нехорошими словами, и с ружьем, в одних трусах убежал в дюны.
Остальные посмеялись – куда он денется, в трусах - замерзнет и вернется назад, в спальник! И быстренько, по пьяному делу, заснули. Проснулись утром по светлому – нет мужика! Не вернулся! В одних трусах! Без спальника в них не просто прохладно, а уже и холодно!
Решили пропащего искать, мало ли что. Пошли по следам на песке – вспомнили, в какую с
торону он побежал. Потом следы начали плутать, друг друга пересекать, и непонятно для чего это делал пропавший. К счастью, скоро на него наткнулись: скорчившись в комок и дрожа от холода, лежа спал  на песке. Весь облепленный сосущими кровь комарами! И без ружья рядом, с которым  убежал.
Комаров разогнали, с трудом бедолагу разбудили, наконец смогли поинтересоваться:
«Где ружье?»
«Нннне знаю!», - промычал в ответ.
«До машины сможешь дойти?»
«Ннне знаю куда. Ззззаблудился!»
Поставили на ноги – вроде держится. Кто то снял с себя рубашку, бедолагу в нее одеть, защитить от комаров – категорически отказался:
«Нннничего от вас не хочу!» - помнил о вечернем конфликте! Но все же спросил: «Гггде машина?» Показали, и он, оттолкнув поддерживавших доброхотов, пошел к ней. Оставшиеся смотрели вслед, почти как на «явление христа», только не к народу, а от него.
«Блудил ночью, дурила», - определил энергетик, - «ружье где- то посеял. Надо найти».
Искали час. Делали круги, все больше и больше, по выходному следу отошли в дюнах на полкилометра. Ружье нашли, рядом отпечаток лежавшего человека. Наверное, здесь он первый раз прилег, поспал, и точно замерз. Решил вернуться к машине, но направление на нее перепутал, ружье потерял. Слава богу, что хорошо все кончилось!

                                Часть двадцать восьмая.

«Теперь к Евдокиму», - попросил я шофера уже в партии, когда Игорь Георгиевич выгрузился возле своего дома, - «а потом ко мне», - и увидев, что водила с удивлением перевел взгляд с дороги на меня, добавил, - «Жене сюрприз хочу сделать!» Если сюрпризом можно назвать приглашение Евдокима и его жены в гости. А заполучить в свою компанию такого как и я охотника и рыбака, плюс – в чем успел убедиться – хорошего парня, очень надеялся.
Он и не отказался,  только жена, медсестра в Мирном, была на дежурстве, и ко мне подъехали вдвоем. В доме чуть-чуть попахивало жареными утками, недавно поставленными в казане на электроплитку, а Света и Люда крутились возле стола, расставляя на нем разномастную посуду. Наташи почему то видно не было. Лешка, здесь же присутствующий, за этим столом уже сидел, и не шевелил даже пальцем, что бы помочь девушкам. Нахалюга.
«Привет, охотнички!» - бросил он в нашу с Евдокимом сторону, - «Все развлекаетесь, а я ног под собой не чувствую, загоняли девочки окончательно!» - и чуть ли не кряхтя поднялся, протянул Евдокиму руку для приветствия. Этим и ограничился, мне, по старому приятельству, жать руку не обязательно. Теперь пришло время знакомства с дамами для Евдокима, и он шагнул к Свете, протянул руку:
«Дока», - представился ей, потом и Любе производным от своего длинного имени, - «Это для друзей, а официально я Евдоким – не сразу и выговоришь!»
Девушки заулыбались, Люба заметила – «Красивое имя!» - а я и Лешка с удивлением на Доку посмотрели, потому что, хотя были с ним уже знакомы, первый раз такое короткое и легкое услышали. С этого дня оно к нему так приклеилось, что не только мы, а и все в партии начали им пользоваться.
Меж тем флюиды из казана сгущались, вызывая повышенное слюноотделение, непроизвольные движения языка в облизывании губ, и шмыганье носом – побольше уловить окружающие ароматы. Мужики без приглашения начали устраиваться за столом, а девушки пока тянули время, постоянно бегали в казан заглянуть и потыкать уток вилкой. Проверяли их готовность.  
Наконец Люба попросила Лешку помочь (пошло дело!), и тот притащил казан в комнату, поставил на стол. Дальше заворожено и в полусознании смотрели, как девушка делила уток на части, вместе с поджаренной и пропитанной ароматами дичины картошкой раскладывала их на тарелки.
Очнувшись первым, я схватил бутылку и разлил жидкость по стаканам – создалось впечатление, что сейчас все схватят вилки и ложки и начнут чревоугодничать, забыв выпить. И выдал первое, пришедшее в голову:
«Давайте выпьем за Любу и Лешку! Что бы они почаще встречались! Что бы эти встречи