"Лара", роман. Первая часть

мучился, не мог начать писать книгу. Это его беспокоило, он мне говорил. А тут как раз, говорю я ей, и пришло это самое вдохновение. И пояснила: некоторые писатели не выходят из дома месяцами...
- Светлана, Светлана, - останавливал её Юра. Но Светлана так всё последовательно рассказывала, что ей захотелось рассказать всё до конца.
- И мы поднялись в номер к Эдгару Николаевичу. Постучали. Он открыл. Худой, обросший, я вначале испугалась, но, увидев бутерброды на столе, поняла, что Саша не обманывал. Мы вошли и были поражены количеством исписанных листов и исписанных стержней, которые валялись и тут, и там. Это меня и Ирину Александровну впечатлило. Мы впервые увидели, как творят писатели.
- Света, Света…
- Заканчиваю. Короче,  решили, то есть администратор, что нашему писателю по её распоряжению будут каждый день приносить обед в номер. Пока он не закончит книгу. Вот и всё.
- Спасибо! Я паспорт могу получить обратно? Всё, что Вы рассказали мне, Света, я расскажу его маме.
- Конечно, Юрий Николаевич. Только он спит, наверное, ещё десять часов утра. И посмотрите, пожалуйста, съел ли он ужин, который я ему принесла в восемь часов вечера, как и обещала. Он так сладко спал, я поставила поднос на стол и вышла на цыпочках. Он так исхудал за эти дни. Мне понравилось, что он пишет и как, - тихо сказала Света. – Я, пока он спал, прочитала семь страниц о том, как герой романа перепутал дни. Камилла решила отметить год их встречи, а он думал, что у неё  день рождения. Как он выбирал ей нижнее бельё. Всё, Юрий Николаевич, людей надо оформлять. Анатолий Петрович, отведите Юрия Николаевича в номер двадцать пять.
- Идёмте. Прошу…
- Да, Юрий Николаевич, возьмите письмо, оно лежит уже третий день. Сегодня я его нашла. Галя засунула письмо в папку для документов. От Татьяны какой-то, из Горячего Ключа.
- Давайте, я его передам.

Они дошли до номера Эдгара, Юра отблагодарил Анатолия Петровича, на что тот сказал: «Благодарствую» и ушёл.
Юра осмотрел дверь, на которой висела табличка «Не беспокоить», и постучал. Никто не открыл. Он постучал сильнее. Без результата. Тогда он повернул круглую ручку, и дверь открылась. Он вошёл в номер. Эдгар спал, повернувшись лицом к стене, и не слышал, как в номер кто-то вошёл.
- Господи! Сколько исписанных листов по всей комнате! Света права. Никогда не видел столько исписанных стержней. Он что, сутками работает? – рассуждал вслух младший брат.
Он удивился тому, что увидел. «Ужин всё-таки съел. Уже хорошо», - подумал гость.
Подойдя к Эдгару, он стал его будить.
- Просыпайся, просыпайся, Эдгар! – теребил за плечо брата Юра. – Просыпайся!
Эдгар открыл глаза. Повернулся и увидел Юру. Сел на постели, помотал головой и спросил:
- Как дела дома?
Юра посмотрел на писателя и сказал:
- Эдгар! Ты с ума сошёл? Ты забыл о том, что мы существуем? Зачем ты отключил сразу два телефона? Мать волнуется. Я - тоже. Ты совсем спятил? – уже кричал на Эдгара раздражённый его поступками и невниманием к семье младший брат. – Посмотри на себя. Робинзон Крузо – и только. А похудел как! Ты в зеркало смотрел на себя?..
К Светлане подошла администратор Ирина Александровна и спросила: «Что там за шум на втором этаже?»
- Это, наверное, Ирина Александровна, Юрий Николаевич разбирается с братом. Юрий Николаевич приехал из Горячего Ключа выяснить, почему он, наш писатель, не звонит и не отвечает на звонки более десяти дней. Наверное, забыл закрыть за собой дверь.
- Что ж, его можно понять. Скажи Лене, чтобы она принесла им в номер две чашки зелёного чая с лимоном и сахаром. И печенье пусть не забудет. Братьям нужно поговорить.
- Как благородно  с Вашей стороны, Ирина Александровна!
- И скажи, чтобы дверь не забыла закрыть. Некоторые отдыхающие ещё спят после вчерашних гуляний.
- Да они мне мешали писать. Я их и отключил автоматически. Я про всё забыл, понимаешь?
- Ты всегда про всё забываешь! Даже Камилла – вот! – Юра поднял с пола лист и прочитал: «Эдгар, ты снова забываешь обо мне. Ты не звонишь, а я так жду. Мне страшно…»  - Что скажешь, брат? И нам страшно. Ты не звонил больше десяти дней. Ты подумал о нас? А у меня сегодня дел по горло. В шесть часов вечера прилетает Сергей Владимирович Кузнецов, а в четыре часа утра улетает Юля в Стамбул, её тоже надо проводить.
Юра сел на стул и минут десять отчитывал старшего брата за невнимание и за неуважение к семье. Наконец он всё высказал и хотел что-то ещё добавить, но вошла Лена с подносом в руках и спросила:
- Разрешите? Куда это поставить?
- Поставьте, ну не знаю, тут повсюду рукописи. Заберите этот поднос с пустой посудой и на его место поставьте этот. Давайте, я Вам помогу, - сказал Юра. – Вот так. Спасибо.
Лена вышла из номера и закрыла за собой дверь, как и просила Ирина Александровна.
Юра включил все телефоны, вернее два. Эдгар взял чашку с чаем, печенье и стал завтракать.
- Смотри! На твоём сорок два непринятых звонка! На этом, который нельзя отключать, ты помнишь, мы ведь договорились, двадцать восемь!
Юра набрал номер телефона матери и сообщил ей, что с её старшим сыном всё в порядке.
- Возьми, поговори, а то не поверит мне. Пусть услышит твой голос. Ты же знаешь её.
- Мам, ну не плачь. Я тут купаюсь, загораю, книгу пишу. (Пауза.) Я всё понял, теперь буду звонить каждый вечер. Обещаю.
- Обещаю! – усмехнулся Юра. - Он обещает. Как будто этому можно верить.
- Мам, нам всем жалко Камиллу. (Пауза.) Не хотели тебя огорчать. Ну не плачь. Цветы? Хорошо. Отключайся. Книга? (Пауза.) Пишется сама. Целую. Извини, что так долго не звонил.
- Ах, да. Я забыл цветы в машине. Пойдёшь меня провожать, возьмёшь их и разбросаешь по склону. Это от матери и отца. Мать просила.
Постучали в дверь. Эдгар разрешил войти. Вошла Олеся и остановилась, широко раскрыв глаза от удивления.
- Эдгар! Это ты? Тебя не узнать, но судя по всему этому, - она показала на листы и исписанные стержни, - книга пошла. И я рада за тебя. Я вам не помешала?
- Нет. Познакомься, это мой брат. Приехал навестить меня – пропавшего, выпавшего на целых двенадцать дней из реальности.
- Ты похож, как бы это сказать…
- На Робинзона Крузо, - опередил Юра Олесю. – Я – Юрий, младший брат Робинзона.
- Эдгар, от души рада за тебя, что книга, наконец, открыла тебе дверь. А сколько ты не мог её начать. Всё ждал вдохновения. И вот она лежит перед нами. Впечатляет! Здорово! Не буду мешать вам, вот третья часть. Поверь, мне понравилось. И как ты пишешь, и о чём. Три раза плакала. Дети удивлялись. Допиши её в том же духе, Эдгар. Допиши, - возвращая рукопись, сказала Олеся. – Кстати, это дети меня надоумили сходить и проведать тебя. Говорят, что-то дяди поэта долго нет. Может, уехал уже. Вот я и решила тебя навестить, на что девушка, Света что ли, удивилась, сказав: «У Эдгара Николаевича сегодня приёмный день?..»
Олеся ушла, оставив рукопись, и в номере остались два брата.
Эдгар рассказывал брату коротко о том, как долго не мог начать писать книгу, и это его мучило. Он ходил по всем местам, где они бывали с Камиллой, но это не вдохновляло его, скорее вгоняло в тоску, в воспоминания. Рассказал, как они встретились с Олесей, познакомились. И как-то загорая на пляже вместе, Олеся попросила рассказать его о книге, которую он хочет написать, но не может «найти в неё дверь». И он рассказал ей обо всём – о Камилле, об их любви, о её живописи и сказал, что третья часть уже написана. Олеся, выслушав рассказ Эдгара, сказала: «Эдгар, ты только что рассказал мне целую книгу. Теперь напиши её. Напиши».
Юра слушал внимательно и не перебивал его.
- Когда я пришёл в номер, сел за стол и так, не написав ни строчки, просидел два часа. Принял душ и лёг спать. И во сне ко мне пришла Камилла, ты представляешь? Села на край кровати  и сказала: «Эдгар, милый Эдгар, я прочитала книгу, она мне понравилась. В ней столько света и печали…» Я испугался. Осмотрел комнату. Книгу ведь я ещё не написал. И тут словно в меня вселился дух, какой-то большой Дух, может, дух Камиллы, и у меня возникла непреодолимая страсть… Я сел за стол. Слова приходили сами, будто кто-то мне диктовал их, предложения… Так я просидел за столом три  дня. Отдохну три-четыре часа – и снова. Я даже не нумеровал страницы, а просто скидывал их вниз, и они разлетались по полу. Некоторые я бросал на постель. Хорошо, что я купил на новом рынке пятьдесят стержней для ручки. Если бы не купил, наверное, пришлось бы писать кровью. Я почувствовал голод. Съел булочку и продолжил писать. Потом Сферы мне послали пацана, он ошибся номером. И я его послал за бутербродами. Я похудел  на семь килограммов! Подкрепившись, я продолжил. Всё это время я чувствовал, что за моей спиной кто-то стоит. У меня было такое чувство. Я даже иногда оборачивался, но, никого не увидев, продолжал писать. Всё приходило само собой. Потом пришла администратор и Света. Они поговорили со мной. Увидели результаты и ушли. После распоряжения администратора, официантки стали каждый день приносить мне в номер обед, что оказалось кстати. И настал тот час, когда я написал: «Конец первой части». И заснул.
- Мне уже об этом рассказали. Ты у них знаменит.
- Чем же?
- Приехал поэт писать книгу о своей ушедшей так рано в мир иной девушке. Эдгар, все про всё знают. И некоторые, как мне сказали, из отдыхающих даже цветы приносят и разбрасывают их с любовью по склону. Только ты не знаешь…
- Хм!
- Ладно, - сказал, вставая, Юра, - мне пора. Второй телефон не отключай. Вот тебе письмо, Света передала. Вижу, что книга твоя продвигается. Что ты, как это вы говорите: «в творческом угаре»…

*  *  *

            ЭДГАР ПОБРИЛСЯ. И ОНИ пошли к машине.Проходя мимо Светы, Юра попрощался с ней и на всякий случай попросил дать ему телефон дежурного. Света любезно написала ему номер телефона, по которому ей можно звонить. «Он может выключить телефоны, когда снова начнёт писать. Тут я и позвоню Вам, Светлана. А ужин, который Вы ему принесли, он съел ночью», - пояснил гость.
Эдгар простился с братом. Юра поблагодарил охранника и сказал ему: «Это Камилла, прочитав завещание брата, составила точно такое же».- «Да, теперь буду знать. А как продвигается книга?» - «Поплюйте!»
И охранник три раза сплюнул через левое плечо и постучал по дереву.

 *  *  *

             ЭДГАР ВЕРНУЛСЯ В СВОЙ НОМЕР. Собрал все листы и стал читать их. Нашёл первый лист и вспомнил, как долго он не мог приступить к написанию книги. "Целых десять дней, если я не ошибаюсь, на этом первом листе было написано всего несколько слов: «Камилла. Первая часть». Он улыбнулся, вздохнул и поцеловал лист. Затем начал читать последние предложения каждого листа и искать первые предложения на других листах – так он хотел привести рукопись в порядок, то есть пронумеровать страницы, конечно, карандашом, чтобы, если что-то придётся переписать или уточнить, нумерацию страниц можно было бы стереть.
- Всё. Готово. Сто тридцать шесть страниц! Неплохо, неплохо, - улыбнулся он. – Подведём итог. Первая часть готова. Вечером я её перечитаю. Третья часть уже написана, и Олесе она понравилась. (Пауза.) Хм! Она сказала, что, читая третью часть, она плакала. Значит, эту часть оставим так, как она есть, если концовка романа заставляет читателя почувствовать, где находится у него душа. Осталось написать, вернее дописать, вторую, - размышлял вслух Эдгар. – Во второй части много диалогов. Это хорошо.