Меч жизни

Оглавление
Глава 1. Детонатор революций
Глава 2. Смерть антиквара
Глава 3. Таинственный артефакт
Глава 4. Запах погасшей сигареты
Глава 5. Зашифрованные картины
Глава 6. Таинственный дар князя
Глава 7. Город Архангела, победившего сатану
Глава 8. Ночь откровения

Глава 1. Детонатор революций

- Это называется… то самое, что сейчас происходит, это называется третья мировая война, - поучительно говорил дядя Миша. В одной руке он держал огромный горячий бутерброд (булка, много сыра, колбасы и две минуты погреть в микроволновке), в другой поллитровую именную кружку с обжигающим чаем. И занимался воспитанием молодого поколения (то есть меня), не отрываясь от процесса приема пищи.
Мы сидели в каптерке позади комнаты дежурного оператора и считались «Группой экстренного вызова», которая дежурит сутки и выезжает на место происшествия в случае ЧП. Правда, за все время существования нашей конторы такие ЧП случались всего дважды, и оба раза силами одной «Группы» не обошлось - выезжали все, начиная с верховного руководства и заканчивая последним стажером (в целом набралось почти десять человек)… Но положено было дежурить, и поэтому мы с дядей Мишей сидели в каптерке. Была наша очередь.  
- Ты записывай, записывай, - старший товарищ потыкал бутербродом в сторону моего покуда праздного блокнота. - Важные вещи говорю.
- Да что записывать-то, дядь Миш, - отнекивался я. - Ну имеют место некоторые локальные конфликты. Печально, конечно, но чтобы так глобально драматизировать…
- Ага, локальные, - старший прапорщик задумчиво прожевал очередной откушенный кусок и обратил на меня чистый взор. - А скажи-ка, студент, что такое война? Учат вас этому в ваших вузах?
- Ну, в вузах сейчас все больше реклама да менеджмент. Но я на вопрос отвечу.
- Дерзай.
Я принял классическую позу двоечника, внезапно вызванного к доске, то есть скосил взор вверх и вправо и довольно бойко доложил:
- Война - продолжение политики другими средствами. В результате происходит коренная смена взаимоотношений между воюющими государствами или нациями.
- Ишь ты, коренная…
- Да, дядь Миш. Государства, которые оказались слабее, из независимых становятся зависимыми. А их ресурсы переходят в бесконтрольное пользование победившей страны.
- Вот! - мой самозваный наставник щедро хлебнул горячего чая и не поморщился - способность глотать крутой кипяток была у него фантастическая. - А теперь гляди, что получается.
Раньше, когда всем заправлял военно-промышленный комплекс, война велась самым тупым способом: как бандитская разборка. Войска одной страны вторгались на территорию другой, все вокруг крушили, всех убивали… И забирали себе то, что уцелело.
Решающим фактором было мощное оружие, поэтому была гонка вооружений, и ВПК процветал. Причем во всех странах одновременно.
- Кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую, - пафосно процитировал я.
- Точно! Но сейчас настали другие времена. Теперь драка идет за ресурсы, а их хочется получить целыми и неразоренными. Значит, что?
- Что?
- Значит, действовать нужно тоньше. Так, примерно, как американцы свергли все правительства в Северной Африке.
Берется Интернет, какая-нибудь популярная социальная сеть типа наших «Одноклассников»…
- Facebook.
- Что? А, ну да. Словом, среди непринужденного трепа в чате до всех ненавязчиво доводится мысль: «А правительство-то ваше что-то засиделось во власти. Не пора ли менять?».
В результате даже не требуется вводить войска. Доверчивые египтяне, тунисцы, ливийцы и так далее сами свергают свое правительство. Причем полиция и армия, призванные вроде бы защищать закон и порядок, объявляют нейтралитет и отказываются выполнять свои обязанности. В результате восставший народ сам себя для нас завоевывают. А когда пролилась кровь и начались жертвы, являемся мы. Благородные миротворцы! Все в белом.
С сугубо демократическими лозунгами мы обеспечиваем избрание нового правительства и через это получаем все прежде недоступные ресурсы в бесконтрольное пользование. А? Каково?
Ответить я не успел. На пульте дежурного тревожно замигала красная лампочка и с секундной задержкой завыла сирена экстренного вызова.
Подобная ситуация настолько часто отрабатывалась на тренировках, что далее я действовал на одних рефлексах. И пришел в себя лишь в машине, в момент, когда наша «оперативка» сорвалась с места и помчалась к месту внезапно возникшего ЧП.
Да уж, не повезло. Месяцами чрезвычайного ничего не случалось, а тут нате… и, как на зло, точно в мое дежурство!

Глава 2. Смерть антиквара

Место происшествия всегда ассоциируется со страданием и болью. Особенно больно, если место это знакомое. И вот представьте, какие чувства испытал я, убедившись, что дежурный автомобиль доставил нас в тот самый двор, в котором прошло мое детство. Тот факт, что серая пятиэтажка, некогда служившая домом моей семье, оказалась как бы в глубине сцены, полузадрапированная кронами старых тополей, утешал слабо. Милицейские машины и бледный микроавтобус  «скорой помощи» помаргивали мигалками возле Юркиного подъезда.
Юрка был моим одноклассником, соседом по парте с пятилетним стажем и другом, к которому я едва ли не каждый вечер ходил, чтобы делать вместе уроки.
И вот теперь из его подъезда, одолевая тугую металлическую дверь, два санитара выносили кого-то, покрытого простыней и, судя по болтавшейся над носилками капельнице, еще живого.
Я подошел.
На носилках, сливаясь белизной лица с цветом подушки, лежал Юркин отец.
- Дядя Петя, - позвал я.
Ресницы умирающего дрогнули, он повел зрачками и, выделив меня из толпы людей, обезличенных формой, напрягся, силясь что-то сказать.
Я наклонился, приблизив к его губам ухо.
- Меч, - отчетливо произнес Юркин папа. - Меч жизни.
Усилие, которое он потратил на то, чтобы произнести эти слова, явно оказалось для него чрезмерным - на губах запузырилась кровь. Но когда я попытался отстраниться с успокаивающим жестом, он протестующее дернулся и даже сделал попытку приподняться на носилках.
- Найди, - с усилием, как бы вкладывая в меня свою мысль, прошептал он. И после паузы, уже практически обессилев, еле различимо прошелестел: - Монте-Кристо.

* * *
В квартире, куда мы поднялись после того, как «скорая помощь» увезла раненного в неизвестность, работал полицейский наряд. Эксперт при помощи кисточки покрывал все доступные прикосновениям поверхности серым порошком для снятия отпечатков пальцев, следователь, расчистив место на кухонном столе, уверенным почерком писал протоколы, по разгромленным комнатам в уличной обуви ходили какие-то люди в штатском…
Когда мы с дядей Мишей вошли, на нас покосились, но присутствовавший полковник в полицейском мундире кивнул, и этого оказалось достаточно. Нас допустили к осмотру.
Вообще говоря, было не вполне понятно, что именно тут осматривать. Некогда аккуратная квартира семьи, жившей в достатке даже в социалистические времена, сейчас выглядела как бомжатник, не имевший присмотра последние десять лет. Все шкафы были опрокинуты, все полки со стен сорваны. Под ногами бродивших оперативников вперемешку валялись осколки фарфора, рваные простыни, пересыпанные почему-то сахарным песком и мукой.
Зная болезненное пристрастие хозяина квартиры к порядку, я понял, что разгром, учиненный во всех комнатах, был одним из видов пытки. Причем, если судить по количеству крови на сиденье стула с обрывками веревок, пытали тут вдумчиво и со знанием дела.
- Какие версии? - спросил полковник, придвигая табурет и усаживаясь против нас так плотно, словно мы были подозреваемыми. - Есть предположения, что здесь могли искать?
- Ну-у, - сказал я, вдумчиво почесав лоб под линией волос. - Дядя Петя был антикваром - человеком не бедным.
- Это мы поняли. Дальше.
- Насколько я знаю, главные ценности дома он не хранил.
- И это известно.
- Ну, может какие-то отморозки?
- Отморозки, которых он знал? Которым сам открыл дверь? Которые на столе в зале разожгли небольшой костерок из денег?
- О, - удивился я. - Даже так!
- Именно так, - отчеканил начальник. - Судя по всему, грабителям нужна была какая-то вещь. Ценность которой несоизмерима со всем имуществом, находящимся в квартире. А хозяин, как вы верно заметили, был человеком не бедным.
- Похоже вы правы, - кивнул я, стараясь выглядеть одновременно удрученным обстоятельствами и восхищенным проницательностью полковника.
- Он что-то успел сказать вам? - напрямую обозначил интерес полицейский.
- Довольно неотчетливо.
- И все же?
Дядя Миша приподнялся на стуле.
- Я отойду на минутку, - произнес он в полусогнутой и потому особенно просительной позе. - Пописать…
Полицейский брезгливо дернул крыльями носа и снова обратил на меня сверлящий взгляд.
- Ну?
- Бессвязные слова, - поделился я застенчиво. - Мне кажется, он бредил.
- И все же?
- Что-то о мире… Не думаю, что это имеет отношение.
Грохот в соседней комнате заставил меня подскочить. Я ринулся туда и обнаружил, что дядя Миша, споткнувшись об обломки мебели, въехал головой в криво висящую полку, на которой еще чудом держалось несколько предметов. Все, разумеется, обрушилось и неловкому прапорщику крепко попало по затылку круглой жестяной коробкой из-под печенья.
В данный момент дядя Миша застенчиво улыбался, одной рукой потирая ушибленное место, а во второй держал подобранную с пола, ударившую его жестянку.
- Экий вы, - прошипел я, отбирая у старшего прапорщика коробку. Ну в самом деле, мог бы и повнимательнее смотреть под ноги, а то теперь полицейские подумают, что у нас в отделе все такие недотепы.
- Я это,.. - начал оправдываться дядя Миша.
- Вы сходили куда хотели?
- Нет еще.
- Вот и идите.
Я сурово развернулся на каблуках, и тут мой взгляд упал на желтенькую эмблему на круглом боку жестянки. Будь я проклят, но там совершенно отчетливо выделялось два слова, написанных незатейливой вязью: «Monte-Christo».
Торопливо, едва не поломав ногти, я поддел неудобную для открывания крышку, рванул… На пол посыпалось печенье в легкомысленных белых гофрированных салфеточках. А сверху, на эту съедобную россыпь, мягко спланировал листочек со стандартной надписью: «Упаковщик №4. Семен Труфанов».
Имя и фамилия упаковщика были вписаны шариковой ручкой. И в этом не было бы ничего особенного, если бы не почерк. Дело в том, что я много раз видел тексты, написанные отцом моего друга Юрки. Слова «Семен Труфанов» были начертаны его рукой. Вне всяких сомнений.

Глава 3. Таинственный артефакт

- Докладывайте, - сухо распорядился генерал, когда мы всем коллективом собрались в его кабинете.
Да, хотя подразделение у нас малочисленное (списочный состав никогда не превышал десяти человек), значение делу, которым мы занимаемся, придается большое. Ярким доказательством служит тот факт, что должность нашего начальника - генеральская. А генералы ФСБ пустяками не занимаются, уж можете мне поверить.
- Я слушаю, слушаю, - напомнил о себе руководитель, прерывая затянувшееся молчание. - Или мне поименно на доклад вызывать?
Ничего не оставалось, как принять удар на себя. Как-никак, дежурство вчера было мое, стало быть именно мне отвечать за случившееся.
- Вчера после 23-00 в первой городской больнице скончался антиквар Петр Николаевич Ведёркин. Перед тем, как его