Что он подумает?! Хотел бы я узнать, что он подумает!.. Но боюсь, что увижу, как сверкают его пятки, и платы не возьмёт, ха-ха... Всё, хватит пялиться!.. Густав, за людьми смотри". Он вышел.
А люди в лице Комодо пялились туда же, на отододи. Что Ваол для очередной мены предложит ему медянку, ярь-медянку, он не ожидал. Уговора не было на такой шик. Был - в общем на оружие. Проклятый Густав появился так не вовремя!
Обоим было очевидно: изгнанник выбежит к полям с минуты на минуту. Изгнанник попадётся. И ярь-медянка, упав, достанется... Кому?.. Чёртов Густав!..
Но чёртов-то Густав лишь отнимет, если отнять успеет, а вот Комодо без колебаний воспользуется ею. Хищник, терять ему нечего. Обоим ясно. Напряжение росло.
Лишившийся прежнего, листвой звенящего ореола, в развевающихся солнечного цвета одеждах, - надо же, и он в кимоно... - изгнанник вылетел из лесного сумрака на свет. Стремительная лань. Комодо преградил ему путь вдоль опушки вправо. На успокаивающие восклицания изгнанник не реагировал. В сторону Густава не побежал. Он ткнулся в перекрытую только что тропу, оттолкнув Комодо. Испугался пирамидок и выбежал обратно. Оставалась та, на которой фонарь. Или обратно в лес. Очень быстрый и лёгкий в беге, благополучно миновав бычий череп, он напоролся бы непременно в полях рано или поздно на что-то невидимое. Достался неведомо кому. Кайзер не мог ни этого допустить, ни того, чтоб Густав опередил его, оказавшись первым рядом с артефактом, падающим с острия...
Густав напротив обязан был оказаться первым, понятно. Цепочка выпущена из рукава, крючок зажат в пальцах...
Секундное отставание, неуместная пассивность Густава должны бы насторожить Комодо. Но он не гений хладнокровной наблюдательности. Опередил и доволен. Пока бежали сквозь стену зелёных колосьев, две цепочки связаны, с двух сторон по крючку гарпунами раскрыты. Кайзеру не удалось схватить беглеца. Он сделал рывок, когда тропа сузилась, скоро расширится пред фонарём. Надеялся толкнуть, перед самой ловушкой подсечь... Догнал почти, сминая, ломая стебли, вровень зашёл... Ещё два шага, прыжок влево, толкнуть и... Наступив одной ногой на лежащие поперёк тропы, сломанные колосья, второй об них запнулся сам. Изгнанник перемахнул ловушку играючи. Один из крючков, брошенный Густавом, трёхгранный гарпун вцепился в складки его солнечного кимоно... Кайзер не прекратил бы преследования... Хоть взглянуть, где попадётся? Кому достанется, нельзя ли торговать и с ним?... Запнувшись, он выправился, разбежался перепрыгнуть и... Неизвестная сила развернула его спиной вперёд, дёрнула... Не перемахнул, налетел. Вмазался всем телом в каменный череп, мгновенно подкинувший его на рога. Один целый, один обломанный... Крючок с другого конца цепочки, с хрустом вошедший ещё глубже в кайму его ворота собрал цепочку к себе. Из кимоно беглеца вырванный кусочек на втором крючке болтался жёлтой шёлковой бабочкой. Стремительная фигурка исчезла за поворотом в зелёном туннеле. "Молодец, - мысленно похвалил его Густав, - хорошо поймал".
Комодо был трус. Мнимая солидность, мнимая респектабельность, всё разом слетело. Приступ паники, охватившей его, был такой силы, что условное пространство ловушки сжалось от рывков, от попыток пробить её, спрыгнуть. Через минуту Комодо стоял над рогами ровным столбом. Как по рукам и ногам связанный. Статуей в дорогом ручной работы, рваном кимоно, неподвижный, тихо скулящий. Он наблюдал, как приблизился Густав, как с полных, но зелёных совсем колосьев снял отлетевшую на них отододи медянку, Комодо не доставшуюся и не угрожавшую отнюдь...
Скользкая прохлада гибких медных сочленений ласкала руку... Пыталась обогнуть... Даром, что механика. Сдвинулась самую малость обернувшая моток петля, нарушилось равновесие. Оказалось достаточно. "Этого нельзя..." - ласково подумал Густав, развернул и сложил заново, как полагается, ровно посередине держа, сделав три ряда и обвив обоими концами наперекрест. Так она безопасна. Убрал в карман и остался стоять, в ожиданье развязки. Познакомиться желал. Заполучить на будущее такого заказчика, что медянками разбрасывается. Да, и о цепочках своих жалел. Отододи прекрасна, но каждый привязан к своему оружию, с которым сродниться успел. И они реально нужны ему.
Прошло не больше пяти минут...
- Гус... Густав... - проскулил Комодо, пытаясь хоть голову наклонить в охватившей его тесноте ловушки. - Ты, как дроид... Я знаю, ты можешь, что угодно...
- Посмотри, - ответил Густав, запрокидывая голову, - какой красивый дракон!..
Поле над ними осветилось заревом распахнутых Белых Крыльев, ветром от спускающегося дроида. Комодо забыл скулить, горло перехватило. Фантастический размах крыльев, орлиных. Белый Дракон гордый и огромный был столь же притягателен взгляду, сколь пугающей была фигура всадника. Густав почесал в затылке: "Странно, что позорище Ноу вообще решился заговорить с ним... А ведь не врёт, торговал. Такие на Южном-то бывают налётами, по надобности. И как-то не приходится им пробираться сквозь толпу... К кому надо свободно идут, и клянусь, билеты продавать можно, посмотреть на них из отдалённых шатров... А почему отдалённых? Потому что ближайшие пустые стоят!.."
Человек, великан в полной рогатой маске. Глаз нет, прорези горизонтальные. Грубо нарисованы оскаленные, сжатые клыки. Носа тоже нет. За исключеньем Симурга, ни на ком Густав не видал настоящие, для дела, а не для виду, не для представлений мимов на Мелоди, предназначенные доспехи. Эти - в высшей степени настоящие... Плечи, предплечья, нагрудные пластины, поножи. Шипы на них. Металл асфальтово-серый, без блеска. Поясные, ножные, через плечо перевязи, какие-то петли, держатели, колчан, кобура... Густав не мог глаз отвести. Как танцор, к примеру, ни читать, ни писать не умеющий, зайдя в гости к технарю, смотрит на табличку исчирканую формулами, и видит, что этот хаос на ней - вовсе не хаос. С тайным напряжением достигнутых и ускользнувших смыслов расположились цифры и буквы... Вот и Густав, не узнавая и сотой доли приспособлений, ясно видел, что давно и отменно налаженная боевая машина спустилась к ним, что дроиды не всемогущи в отлавливании запретного. Быть не может, чтоб такая масса оружия нашла оправдание в их глазах, не изымалась осознанно. Ни для защиты, ни для позиционной, на лжи и ловушках основанной охоты, ни против опасностей Великого Моря подобное не уместно. Экипировка указывает на то, что облачённый в ней проводит время на специфических облачных рынков и между ними верхом.
В местностях, на маршрутах определённого круга имеют место быть свои иерархии, ценности и застарелые конфликты. На рынках пустых, протяжённых, ландшафтно-устойчивых. Благодаря доставшимся от хозяина мир особенностям устройства они не имеют возможности, стать перенасыщены ловушками и заброшены быть как этот. Но из-за аборигенов вот таких, как прилетевший сюда, они тысячекратно опаснее. Небесным бродяжкам, континентальным охотникам и торговцам не нужны. Люди в такой вот броне, кочующие племена имеют претензию в единоличное владение захватить рынок. Иногда он скрывает внушительное здание-город посреди болотистых полей, стратегически важный. Там могут действовать иные законы природы, чем снаружи, позволяющие или препятствующие ставить пирамидки, и законы придуманные людьми. Здание по причине того - центр притяжения для воюющих. Бывает и что-то по-настоящему ценное в нём, не отторгаемый от рынка артефакт, скрытая механика, залежи какого-то важного для Техно материала, чьи свойства, чью схему не удаётся установить.
Много бывает причин для... И все - вздор, по правде-то, сколько ни перечисли, все - предлоги. Для вечной войны. Некоторые зависают в ней. Преображаются в соответствии... Внутренне, внешне. Сражения и поединки их - физические, что определяет внешние приметы податливых изменениям полудроидов. Они великаны, так развиваются их тела. Они умные технари. Как правило, они верны клану, не интриганы, короче... Однако достоинства и недостатки текут в общем русле: они не умеют, не могут, не мыслят заканчивать вечную войну. Победы в ней редки... Иначе сказать, жертв в ней мало. Среди них. А среди наружнего, расходного материала...
Зависнув на драконе, оглядевшись, великан в маске снизился ещё немного. Опытный. Ничего из себя не строил, и в малой мере легкомысленной самоуверенности не проявлял. Гонор там не в чести. В чести - ощеренная маска врага, разорванная по прорезям глаз, поверженный образ тысячелетней вражды. И своя, приподнятая на условленные минуты. Потому что открытое его лицо, это... А, длинная история... Там свои законы, правила, ходы и выходы... В суровых местностях и обстоятельствах они всегда есть. Образуются. Вырастают, как мать-и-мачеха на пепелище. Такие холодные с одной стороны, внешней, с высоты человеческого роста. И такие сокровенно-мягкие с другой. С той, что не видна.
Пойманного Комодо игнорируя, великан обернул рогатый лик к Густаву. Поклонился с жестом: направив пальцы правой руки, - кастет поверх перчатки! - к небу, при поклоне опуская... С двойной надменностью после того откинул голову и спросил голосом глухим под маской, но очень сильным и низким:
- Галло?
"Вот так приветствие!.."
- Знаком с ними, - уклончиво ответил Густав и назвал себя.
- Ваол, - представился хищник. - Охотник, на будущее есть пожелания?
- Нет. Но я любознателен...
Из под рисованных, сжатых клыков послышался рокочущий смех:
- Спрашивай!.. Вопрос без торга, за знакомство.
Густав поклонился признательно. Две вещи совпали в хищнике, пересекающиеся с его интересами: маска и упоминание галло.
- Не помню, - так начал он, - на последнем карнавале в Гала-Галло, что за маску выбрала царственная Мадлен?..
О, как гулко и надолго расхохотался он, с рисованной, дикой пастью, хищник небес!..
- Ты умеешь выбирать врагов себе, охотник!.. Не желаешь ли латы, не пора ли, вроде этих, моих?.. Лет за двести службы, штук за пятьсот похищенных?! Я отвечу... Падальщица Мадлен всегда предпочитала клювастые, птичьи.
"Я так и знал..." - подумал Густав. С поклоном, не желая затягивать разговор, отступил:
- Благодарю.
И покосился на обречённого Комодо. Не на него, на свои цепочки.
Надо обладать немалым опытом войны, для такой наблюдательности: Ваол его мелочную, безмолвную жадность отследил. Вполне легитимную для него. Перехватывая добычу, он сорвал гарпун со шкирки кимоно. Опустил было на пирамидку, мол, за своим и вернёшься, но передумал. Заменил на пучок колосьев, вырванных с корнями. Неподдельное спокойствие охотника внушило ему уважение. "Если парень стоит здесь - живой враг галло, то ссориться с ним не умнее, чем с ними..."
- Твои штучки, - с высоты усмехнулись рисованные челюсти.
Взмыл резко. И взглядом провожая хищника, Густав заметил, как синхронно стартует ещё дракон вдали, с кем-то рогатым вертикально и чем-то солнечно-жёлтым поперёк спины...
Он остался один. Он чувствовал, что один. В целом рынке. "Гут, гут..."
Гут? Самое время покинуть его через пирамидку?.. Самое время пройтись в одиночестве. В незнакомом месте. Без смысла и цели... Заплутать лабиринтами хитросплетений Сад и Там, не вычисляемых никак. Нет, смысл он обозначил себе, вспомнил: пускай дроид
