драконе в облака. Вроде лес, а вроде... Нарочное что-то, направляющее. И пресекающее, соответственно: нет, дружочек, не угадал, не вверх!.. Шуршала листва под ногами... Глянцевые жёлуди с гранёными боками попадались в ней. Зелёные тоже. Сине-зелёные... Это бред и по сезону, и по сути, но они невозможно украшали, очень шли пасмурно-серо-коричневому лесу... Вкрапления. Блики неба в зелёной воде. Редкие чистые лужи отражали солнце, которого нет. Холодное солнце поздней осени, противоположное надежде. "Хитро..." - подумал Густав. Кора на иных дубах казалась рукописной вязью, присмотрись и прочтёшь, но нет. "Что же там, над входом, - вспомнил Густав, - что там было на верхней балке начертано?.." Не всплывало перед глазами... И снова отвлёкся.
Понял, отчего так долго шли, так петляли в лесу без холмов и оврагов. Не каприз Комодо, не саботаж. Области Сад были перемешаны с областями Там, куда не зайти! Невидимый лабиринт! Сворачивай где угодно, но если ошибочно повернул в Там, к дубу за следующим поворотом будешь идти вечно... Никак не маркированные то сплетались они, то разбегались от перепутья... "Игрок делал?.. Хищник с помощью гостей?.. О, каково, наверное, убегать отсюда несчастному!.. Спорю, на всю проклятую колоду, детали сто тысяч раз перестрахованы от превращений!.." То, что мир мог принадлежать и не азартному похитителю, и не хищнику вообще, а созерцателю, технарю абстракций, Густаву на ум не пришло.
По пути он успел изложить Комодо, как должно рассчитаться им. Впечатление Гарольда дорого стоило ему, и оно настолько редкое, что Густав не готов доверить выпить тому, кто скроется в Собственном Мире. То есть, делать карту, превращать должен изгнанник. У Биг-Буро не спрашивал, толку... Повеселить его... Нужен тот, кто не знает про воду Гарольда, которой надо бежать, как огня. Несведущий совсем человек. Или тот, кому нечего терять, тоже вариант. Но лучше новичок.
Можно бы судить по реакции на Рынок Ноу Стоп, по его привязанности к этому, уединённому месту, что хищник Комодо бежал от грязи и суеты. Возымел намерение отдалиться. Внешность обманчива. В действительности, трус охотился наихудшим из способов вокруг тихого приюта. Высокого неба подлец. Но сначала о том, как, кому продавал, не спускаясь на материк. Здесь же.
Там, куда Густав с Кайзером не дошли, и не скоро направятся, лес заканчивался полем. Высокие злаки, выше человеческого роста покачивались на ветру. Ранняя осень. Тропинки прорезали зелёную стену. Уставленные всяким... С разных мест уходили вдаль - продолжение троп лесных. Кайзер не исследовал их, далеко не ходил. То и дело на тропе встречались "потерянные" вещички, уличные фонари, статуи на постаментах, без них, постаменты без статуй... Игрушки-роботы бродили по коротким, замкнутым траекториям. Приближались и на устаревшем диалекте эсперанто, по чему можно судить насколько старая это ловушка, обращались ко встречному: "Возьми меня на руки!.." Протягивали кукольные ладони или мохнатые лапки мягкой игрушки. "Проследуй за мной, добрый человек!.. " Да-да, как же...
Линия горизонта отмечена зубцами белых крыш. Туда Комодо и не помышлял направиться. Он вычислил путём проб и ошибок близкую к лесу пирамидку, на которую откликались, и торговал с хозяином. Иногда хозяин направлял его к конкретной другой, возникающей для трусливого охотника на опушке, после обмена снимаемой. С Белых Драконов заказчики не сходили. Разные и похожие. Первый - великан в рогатой маске спускался к садовому фонарю, каменному, в виде рогатого же бычьего черепа. Что зависло между этими рогами, то ждало Комодо с товаром. Он бросал человека на пирамидку, в данном случае между двумя остриями, его товар падал и хозяин появлялся, вихрем крыльев драконьих гоня волну по полю колосьев. Чтобы забрать жертву и выслушать пожелания на через раз, потому что взамен её клал приготовленное. Иногда оружие или механику для развеяния скуки. А так, Комодо собирал "Нотки". Трубочки, палочки. Односложные инструменты, части "Нотной Волны". Это каркас. Будучи заполнен правильно и до конца, он синтезирует мелодии без человека, приятные, с развитием темы. Редкость в том, что каждая нотка создаётся отдельно, а их здорово много. Ясно, что заказчики Комодо не тратили похищенных на такой вздор, а имели запас. Но могли и являться какими-то облачными технарями, создавать артефакты не из людей, а из артефактов.
Кем торговал, на кого охотился?.. Кто же по факту становился нотками для Комодо?.. Люди. Но не просто люди, - изгнанники. Но не просто изгнанники... Он был... Бест наоборот.
Общая Встреча ради Слов - охота Кайзера наоборот. "Не лгать, не торговать, не использовать..." Основания, на которых стоял, с маленькой группы пещерной начавшийся, теперешний Архи Сад, он вывернул на изнанку. Кайзер охотился на тех бессловесных изгнанников, которые о континенте и не знают. О жизни на нём. Белый Дракон носит их вокруг места утраты, растаявшего облачного эскиза... Занося под дожди, вынося, фыркая с ними ни о чём... В Архи Сад приводил таких, помимо самого Беста, бродяжка Зарок и любой изгнанник, встретивший в небе. Комодо приводил на торговую пирамидку. На рога бычьего черепа с золой в глазницах.
Грустная и чарующая примета изгнанника буквально на днях утратившего эскиз выдаёт их... При соприкосновении с ливнями, Великим Морем, водой забвения и даже неуловимыми туманами высокого неба она исчезает. Не держится долго. А заключается в том, что от пропавшего эскиза задерживается то, что имели при себе, на теле, впитанное за последний день. Что поместить в эскиз не успели, одежда, что не стала одеждой, артефакты, не ставшие артефактами... Оно иллюзорно воплощалось... Благодаря соприкосновению с телом, близости к Огненному Кругу. Воплощалось кажимостью и, как с первых минут начинает таять Собственный Мир, оно также начинало таять. Вначале то, что по природе далеко: миражи пейзажей, архитектурные миражи... Они следовали за драконом и полёт их стирал. Иллюзия механики или книги могла подольше сохраняться в руке. Неработающая и не раскрываемая, конечно. Детали одежды, звуки, запахи, шумы, отсветы какие-то, дуновения нездешнего простора оставались дольше всего, обволакивая изгнанника коконом. Приметы мира, возникнуть которому не суждено... Оставались на дни, недели. Если не залетать под дожди...
Двое таких невинных, не ведающих моря и земли существ и встретили Густава с Комодо на полпути к полям. Лес расступился. Поздняя, пасмурная осень расступилась ради маленького лета. Ради этих ангелов.
Источник пресной воды бил, перекатывался водяным холмом, образуя озерцо, гоня плавные волны к берегам, к сочной летней траве. Рынок исключает возможность солнца. Но остаётся тепло от земли, плоских камней, обросших камышом, тростниками, мхом. Берега обихожены, устроены мостки. Ступени к воде - те же плоские камни, три, четыре. Сохранившиеся домашние черты заброшенного места. Лодочка сиротливо покачивалась на воде. Лёгкая. Течение, волны немножко подбрасывали её на рогоз, колыхали ряску. Белые шишки водных растений тянулись к свету. А роскошных: лилий, лотосов не было. Жёлтых кувшинок - чуть... В отдаленье беседка.
Два ангела сидели за неожиданным для прозрачной, ажурной беседки столом - квадратным, фундаментальным. Точно не для пикников... А вот оно что, стол под Гига Вирту!.. И дроиды не смогли, создавая его, уменьшить вес этого гиганта. Не толще ладони в закрытом состоянии. От плеча до кончиков пальцев - длина стороны. Том тяжёлый, как муки придонного монстра, как его последние года.
Гига Вирту содержали исключительно голограммы. Оглавление - радужный на квадратики разбитый квадрат. По нижней оси - счёт времени, по вертикальной – того, чему посвящено Гига Вирту. Распределяясь так: от получившего наибольшее распространение, до редкого и в самом верху - фантазийного. Ткни пальцем в точку на квадрате, там раскроется подобный же квадрат, уточняющий. Дальше спрашивающий: с веществ или форм начинать раскрывать голограмму, потому что человек, возможно, долго будет искать по структурам или по составу, его оси подписаны, что уточняют. Дальше раскроется том, и как обычно листай...
Два ангела рассматривали взмывшую высоко голограмму трехсоставного синтеза. И распада. Вещество-рост, вещество-рост противостоящее ему и вещество-буфер текучее при достаточном объёме. Динамичная голограмма. Сложный, непрерывный процесс. Она пребывала в постоянном движении, плавном, перемежавшемся обрушениями, секундами катастроф. Энциклопедия - высокий класс!.. Альбом из пяти подобных страниц стоил бы кое-чего на Южном!.. Не говоря, на Техно!.. Но такое из рынка вынести невозможно. Из похищенного сделать тоже, кто удержит Гига Вирту в уме?! Это конкретное было посвящено структурам веществ, добываемых человеком, открытых и планировавшихся. Процессу синтеза. Эпоха высших дроидов обогнала подобные технологии и оставила их за бортом. А жаль! Как минимум, это безумно красиво. И очень "по-настоящему", как драгоценные камни растут в недрах земли, как вулканы живут в ней, как время собирает, рассеивает, куёт и лепит, и рассеивает вновь...
Ангелы трогали голограмму руками, и она перелистывалась, пугая их. Открывала пример использования вещества, пример материала его включающего. Структуру показывала в образце. Вот строительный кирпич, а вот очертания корабля... Значит, ко влаге устойчивый и лёгкий. Им не наскучивало.
Они не владели эсперанто. Первый совсем. Второго Комодо начал учить, но без спешки. Чистый лист, широкие перспективы. Фантазии ему хватало, определённости - нет. Обладание такой добычей, основные слова и понятия в уме которой закладываешь ты сам, о... И для охоты и для приманки подходит такой человек. Продавать глупо. Прежде Кайзеру так круто ещё не везло. И он растерялся, медлил. Шесть дней жил у него первый, позавчера попался второй. Что бы придумать?..
Два ангела синхронно обернулись. Они вообще были склонны синхронизировать слова и мимику. Губы сомкнуты, улыбки схожи. Оба укутаны до пят. Лицо второго озарял, обволакивал след мнимого платка, что должен закрывать голову и плечи, оставляя глаза только. Но состоял из бликов, подобных таким, что на мелководье рябь гонит по дну. Несуществующую ткань несуществующий ветер обдувал пред лицом ангела. От застёжек, круглых полированных бляшек, обычных этим платкам, на висках украшающих и придерживающих складки ткани, вместо звона цепочек, исходило воркование голубей. Отклик связного Впечатления, отразившийся в металлическом, зеркальном блеске... Точный овал лица, мягкие черты, без эмоций. Выражение отсутствующее и свежее. Ничто не позволяло определить, юноша или девушка тяготея к тайне, решил закрыться, закутиться... Ангел.
Первый, с открытым лицом, со взглядом нездешним совсем, обнимающим иное какое-то мироздание, очевидно юноша. Брови в линию, глаза строгие цвета морской волны, просвеченной, светлые. Торжественно-прямой. И миниатюрный, куколка. Его окружал шум листвы, звенящей сухо и непостоянно, порывами. Кисти рук лежали на краю стола, алебастровые, идеальные, Вирту не трогая.
Не раньше, чем присели за стол, Густав отпустил шею Комодо. Ангелы смотрели на них. Как Восходящие на
