Гудвин взял лист бумаги, большими буквами написал на нём слово «МОЗГИ», сложил вчетверо и засунул в голову Страшиле.
- И это поможет? – недоверчиво спросила Элли.
- Эффект самовнушения, - авторитетно заявил тот. – Наш соломенный друг очнётся с мыслью, что он гений!
Страшила резко встал и стеклянными глазами уставился в пол. Потом вскочил и резко, как кошка, прыгнул в сторону и начал поедать муравьёв. Обладатель мозгов начал странно хихикать – мурашики начали ворошиться в соломенной голове – и, направив на Льва указательный палец, сказал «пуф».
- Не сильно он стал похож на гения, - скептично заметил Железный Дровосек.
- Ладно, схалтурить не удалось, - неохотно сказал Гудвин, бросая в костёр книгу Фрейда.
Волшебник Изумрудного города, возможно А.Волков.
Главные герои:
Саня Филиппович = Фил = Элвис
Юля Клеменцева
Саня Щербаков = Монитор
Макс Гринь
Настя Жиркевич
Миша Иодо
30 апреля 2013 г, 8:40, Минск
Рабочий дух медленно и чванно расползался по Земле, проникая в замочные скважины и незакрытые форточки. Вся пунктуальная молодёжь уже заняла места в аудитории: ботаники оккупировали первые ряды, вооружённые вниманием и конспектом, бездельники же устроились на галёрке досматривать цветные сны. Остальные студенты лишь морально готовились к труду, находясь в кроватях в боевом резерве.
К остановке не то подбегал, не то быстро шёл парень в коричневом пиджаке с заплатками на локтях. Данный предмет гардероба был даже старше самого Фила и пропитался духом перестройки. Советский значок на грудном кармане магнитом притягивал к Сане пенсионеров с сентиментальной влагой на морщинистых глазах и пылкими речами о могуществе былой державы.
Чуб Элвиса воинственно торчал вверх, поднимая обладателя до уровня высокого человека. Губы нашего героя непрерывно сминались и часто покусывались. Шлейка потрёпанной сумки вывернулась не в ту сторону, а шнурок на правом ботинке дохлым ужом тащился по земле, покрываясь пыльным налётом. Фил размышлял.
- Теперь запиши закон сохранения импульса в векторной форме.
- Там, где буквы с верхними чёрточками? - поинтересовался голос в трубке.
Шутка успеха не имела и вызвала волну негодования. В плане точных наук Элвис был жутким занудой.
- С квадратиками, блин! С чёрточкой, конечно! Это же вектор! – сокрушался Саня. - Только не говори, что к девятому классу это слово тебе незнакомо.
- Всё, не парь мне мозг, - с досадой отмахнулась собеседница. – Что дальше?
- Теперь из теоремы косинусов найди импульс плоскости из треугольника векторов, - продолжал Фил нравоучительно.
- Ты же сказал представить!!! Я не рисовала его!!!– прошипел голос. Фил слегка отстранился от трубки. Старенький телефон с антенной и стёртыми кнопками глушил не хуже динамита.
- Диана, я сказал, что если можешь представить, то не рисуй, - смягчился парень. К сестре он, в целом, относился благодушно.
Слева выполз зелёный трамвай с пёстрыми рекламными боками. Фил торопливо бросил пару слов в трубку и заметно ускорился. Трамвай выплюнул горстку пассажиров и раскрыл пасть в ожидании людского пополнения. Не успел Саня закрепиться на первой ступени, как тотчас ощутил мощный толчок в спину и закопался макушкой в длинных женских волосах. Юля наглости не стерпела и поспешила избавиться от лишнего груза, отстранившись в сторону.
Уже сидя на земле, Элвис ожидал увидеть перед собой хотя бы добротного культуриста. Куда там! Держи карман шире и набивай его надеждами, завёрнутыми в носовой платок. Фил даже огорчился. Перед ним был низкий паренёк лет шестнадцати в яркой оранжевой кофте и с козлиной бородкой. «Метр с кепкой» виновато улыбнулся и протянул пятерню помощи. Саня убедился, что маленькие люди не только недооценены в плане физических возможностей, но и их рукопожатия пробирают до костей. Консервная банка, набитая пассажирами-шпротами, тронулась с места.
Человек без общества, как боксёр без ринга. Оставшись в одиночестве, он рано или поздно сам уничтожит себя изнутри. Но стоит добавить хотя бы одного собеседника, как эта парочка уже способна перемыть кости едва ли не целому миру, выгодно обходя личные моменты. В случае же с толпой ситуация вообще выходит из-под контроля и переходит в перекрёстный обстрел. Общественный транспорт превращается в свалку мнений, разрозненных мыслей и бытовых разборок. Кто громче сказал, тот не столько прав, сколько оказался услышан.
- Сань, я реально проспала, - оправдывалась знакомая нам условная брюнетка.
Настоящий цвет волос девушки давно затерялся в дурной бесконечности красок и в лучшем случае был известен самой Юле. Клеменцева эксплуатировала свою внешность больше, чем колхозник печку в лютые морозы. Дерзкая девушка-вамп за один визит к парикмахеру превращалась в целомудренную барышню с аккуратно заплетённой косой. Если ты встретился с Юлей в один день, не факт, что уже завтра ты узнаешь её с расстояния десяти шагов.
- Не ври, Клементьева! Как можно проспать десять звонков будильника с интервалом в три минуты?! – раздражённо воскликнул Монитор.
- Может, хватит коверкать мою фамилию? – устало произнесла Юля. Фамилия девушки являлась своеобразным ребусом, потому за правильное её прочтение Клеменцева не поскупилась бы на аплодисменты.
- Будешь вовремя на пары приходить, тогда и поговорим, - отрезал Саня.
- Слушай, ты мне не мама, чтобы читать нотации! Захочу – и не пойду на лекцию! Всё равно мы у Голенкова фигнёй страдаем! – голос Юли возвысился до критической отметки. Пассажиры заинтересованно обернулись, и количество косвенных участников разговора возросло вдвое. Семейные драмы заглатываются людьми даже лучше, чем поплавок рыбой.
- Женщина! – фыркнул Монитор с интонацией персидского шейха, озабоченного прихотями десятой жены. - Тогда я ставлю тебе двойку в журнал.
- Но-но-но! Щербаков, это шантаж! - праведно возмутилась Юля. - Ко второй паре я буду как штык, честно!
- И на свидание я с тобой не пойду, - добавил Саня уже более спокойным, почти таинственным голосом.
- Чего-о-о?
Брови девушки стали домиком. Последний раз Клеменцева так «удивлялась», когда неделю назад Монитор, оценив её юбку-карандаш и строгую блузку, возвёл Юлю в разряд своей секретарши и велел ей приготовить кофе. До него тему офиса и положения девушки в нём поднимал Брюс, который едва не съехидничал посмертно, придушенный собственным шарфом.
Трамвай резко притормозил. Водитель сплюнул сквозь зубы и нетерпеливо забарабанил пальцами по рулю, ожидая зелёный глаз светофора. Благодаря встряске на поверхность выплыла упитанная фигура в синей жилетке и с длинным рожком билетов. Гражданский долг выработал в контролёрше профессиональный нюх на безбилетников. «Зайцы», среди которых прописались Элвис и Юля, тревожно завозились.
- Ой, не прикидывайтесь, юная леди! – вознегодовал Монитор. - Думала, я не догадаюсь, что это ты мне пишешь эти пошлости? Сменила номер и рада?
В голосе его задрожали нотки обиды. Щербаков, в отличие от многих сверстников, не спешил расставаться с детством, что отражалось в его наивности, катастрофическом преувеличении собственной значимости и трудностях в принятии ответственных решений. Саня, как жерло вулкана, непрерывно извергал эмоции, заряжая энергией пространство вокруг себя, и вмещал в себе ранимую и хрупкую, как фарфоровая чашка, натуру.
- Я? Тебе? Какие, блин, пошлости??? – завопила Юля. Капля никотина убивает лошадь, а штучный Щербаков – десяток нервных клеток.
- Такие! Не пойду я сегодня вечером в клуб, ясно? Если не хватает алкаша в компании, так обратись к кому-нибудь из «валиков»! Твои развлечения не по моей части!
Молодые люди в жизни Юли, по классификации Сида, делились на друзей – парней, сохранивших перед девушкой трезвость ума и твёрдую волю, и «валиков» - список потенциальных ухажёров, жертв коварного женского обаяния. Там, где первые обладали одной-тремя полезными опциями, вторые были рангом повыше и вдобавок усыпали любезностями, приятными подарками и приглашениями на вечеринки. Наша героиня лихо управляла поводками, время от времени прикармливая того или иного представителя категории порцией внимания. В эту упорядоченную картину вносил смуту Щербаков, который, будто дразня, прыгал между двумя гранями и не упорно не желал определяться.
- Сань, это действительно не я тебе писала. Могу доказать, если хочешь, - спокойно ответила Юля. Порой, чтобы остудить накал страстей, нужно проявить материнскую чуткость и мягкость Колобка.
- А кто тогда? – тут же озадачился Монитор. В делах амурных Саня был простаком и напоминал табуретку.
- Не знаю. На паре поговорим, - вырулила на компромисс Клеменцева.
Нашаривая деньги, Фил вдруг почувствовал другую руку, причём явно не свою. Верхние конечности героя конфликтовали разве что с турниками, оставляющими на ладонях болезненные мозоли. Запутавшись в ощущениях, Саня предположил, что ошибся адресом и вспотел от страха. Случайно залезть в чужой карман – это почти как случайно выйти через окно. А потом Элвис явно ощутил, как кто-то деловито ощупывает его кошелёк, не стесняясь погостить в каждом отсеке. Наш герой попытался перехватить руку вора, но не преуспел в этой попытке. Гринь торопливо сжал что-то в руке, чем сузил круг подозреваемых Фила до одной преступной рожи.
- Мелкий, верни мои вещи, и я тебя не трону, - дипломатично сказал Фил, соперничая по великодушию с любым из волонтёров.
- А в рот тебе не плюнуть жёваной морковкой? – брякнул Макс.
- Валяй! – с готовностью вызвался тот.
Двери трамвая пшикнули и разъехались в разные стороны. «Козлиная бородка» ужом выскользнул наружу. Фил такой мобильностью тела не обладал, поэтому, с раздражением отмахивался от рук-лиан, увешанных на поручнях, и протискивался через равнодушные спины пассажиров.
Остановка оказалась крохотным островком жизни. Впереди – проезжая часть, полоса препятствий для отпетого камикадзе, позади - глубокая траншея с торчащими проводами и чернеющими скелетами труб. Пути к отступлению в сценарии вора, к сожалению, были явно не прописаны. Идеалист Фил предположил, что тут-то Гринь образумится, и они вместе закопают томагавк праведного негодования.
Макс колебался всего секунду. Если гора не идёт к Магомеду, то в отместку мстительный Магомед разнесёт гору из боеголовки. Парень с резвостью джигита набросился на проносящийся Мерседес, животом отпружинил от крыши и скатился вниз, сбив пяткой значок. Сползая по скользкой поверхности капота, Гринь клещом вцепился в боковое зеркало и некоторое время боролся со встречными порывами ветра, пытающимися слизать с лица кожу. С надрывом взвизгнули тормоза, машина сместилась с нужной полосы движения, и Макс спешно катапультировался по кратчайшей траектории, ворвавшись в стеклянном дожде в кабину грузовика.
Фил с отвисшей челюстью наблюдал за приключениями вора. Мерседес, откинутый грузовиком с изящной небрежностью, мотнуло в сторону, после чего в машину врезался пузатый Форд, который тотчас подбила отечественная Волга. Остальные дальновидные водители участвовать в свалке железа не стали.
Водитель грузовика летающих попутчиков не подбирал ни разу, однако волновали его
