Арчленд

искусств – одна из обязанностей Охотницы. Подготовка нового поколения защитников, пусть уже давно иссякшего источника, издревле стоит в одном ряду с защитой поселения от темных сил. Став шерифом Арчленда, Мэй приняла на себя и эту обязанность. Возиться с детьми, как называла сама Охотница учеников, она не любила, но долг свой выполняла добросовестно (а в свете последних событий и охотно: нужно было снять напряжение). Нового наставника, несмотря на её внешнюю  хрупкость, в школе побаивались, зато слушались беспрекословно.
– Сильнее, – приказала Мэй, ставя защитный блок на очередной выпад Ачера. Молодой человек сжал зубы и снова ринулся в атаку. Охотница увернулась, следом нанося юному воину ощутимый удар по ребрам. – Не зевай!  – гневно бросила девушка, в следующую секунду получив удар средней силы в плечо.
– Молодец, задел, – констатировала Охотница, не прекращая атаку. – Но бить нужно сильнее!
– Мы же не насмерть... – послышался робкий шепот из-за линии ринга.
– Брейк! – скомандовала Мэй, резко остановив бой и не дав тем самым Ачеру завершить атаку. – "Не насмерть", говорите?! – спросила Охотница, повернувшись к своим ученикам. – Вы, верно, забыли, что в настоящем бою у вас не будет времени на разминку?!  – все молчали. – Тайм-аута тоже не будет. Что тогда станете делать?! – никто не осмелился дать ответ на этот вопрос. – Так вот, чтобы не сдохнуть в первом же бою, в этом зале сражайтесь так, словно от победы зависит ваша жизнь. Ачер, к бою!

***

Оперевшись о чёрное кованое ограждение, Мэй подставила лицо мягким лучам заходящего солнца. Девушка обожала закаты. Она всем сердцем любила тот момент, когда небесное светило ещё не скрылось за горизонтом, но уже перестало ослеплять. Мэй улыбнулась краешком губ. В такие моменты Охотница всегда острее чувствовала жизнь и себя живой.  
Погружённая в свои мысли, шериф не обращала внимание на происходящее у неё за спиной. Вдруг внимание девушки привлёк странный светящийся предмет, скользнувший по водной глади. Охотница присмотрелась, угадывая в неопознанном объекте мерцающий шар. Спустя мгновение этот шар превратился в рыбу клоуна. Резко обернувшись, Мэй увидела за своей спиной старого знакомого. Он держал на красном поводке белого тигра и чёрную пантеру. Животные покорно шли следом за ним. Будто бы не замечая изумленного взгляда блюстительницы правопорядка, парень спокойно подошёл к перилам и уставился на воду. Озираясь по сторонам, Астер с удивлением обнаружила, что люди спокойно идут мимо, не обращая никакого внимания на Иллюзиониста, у ног которого вальяжно устроились дикие хищники.
– Что ты сделал с людьми?! – гневно прошипела Мэй, обратившись к парню в длинном чёрном плаще.
– Ничего, – Иллюзионист пожал плечами. – Люди меня не интересуют.
– Почему они не видят тебя? – не унималась Охотница.
– Меня здесь нет, – парень снова пожал плечами.
– Прекрати это немедленно!
– Не хочу.
– Именем Закона, приказываю…
– В законе нет запрета приходить на набережную с тигром и пантерой на привязи. Тем более если тебя никто не видит.
– Исчезни, в противном случае я применю силу! – отступать Мэй не собиралась.
– Собираешься драться с воздухом?! – усмехнулся Иллюзионист. – Вряд ли это понравится горожанам.
– Думаешь, я позволю тебе безнаказанно жить в этом городе?
– Думаю, что ни в чём не провинился, – улыбнулся парень.
Через секунду после этих слов воздух задрожал и начал искажаться. Пантера и тигр растаяли; набережная превратилась в широкую площадь; в отдалении, на месте парка, выросла Эйфелева башня; море, врезавшееся в сушу, сжалось до размеров небольшого озера, в котором плавали два белых лебедя.
– Верни мой город, – прошептала Мэй, закрывая глаза.
– А чем тебе не нравится Париж?! Я бывал в нём, там очень красиво, если не обращать внимания на толпы мигрантов и включить воображение…
– Этого нет, это не существует, – шептала Охотница, оставив реплику Иллюзиониста без внимания.
– Это есть! – возмутился парень. Из воздуха в его руках возник французский батон. Разломив его пополам, Иллюзионист протянул часть хлебобулочного изделия девушке:
– Лучше покорми лебедей, – реакции не последовало. – Лебедей покорми, – повторил парень, держа половинку батона на вытянутой руке. – Всё равно иллюзия не рассеивается, и ты застряла тут со мной.
Резко распахнув глаза, Мэй гневно воззрилась на ненавистного Иллюзиониста. Париж не исчезал. Небрежно выхватив предложенный хлеб, девушка отломила небольшой кусочек и, раскрошив его в ладони, бросила в озеро. Стараясь не смотреть на раздражающий объект, Охотница отвернулась, принявшись сверлить недовольным взглядом Эйфелеву башню.
Блаженно подставив лицо лучам заходящего солнца и осеннему ветру, парень тоже кормил лебедей.  Ему нравился этот октябрьский вечер. Иллюзионисту вообще нравился каждый вечер его жизни. Кроме одного. Но это совсем другая история… Вдохнув полной грудью прохладный воздух, парень обернулся к Мэй, окидывая насмешливым взглядом насупленную девушку.
– Тебе идет форма шерифа.
– Знаю.
– А всех ненавидящее лицо – нет.
– Не всех.
– Я всего лишь пригласил тебя в Париж… – как-то устало вздохнул парень.
– Зачем ты вернулся? – Мэй, наконец, перестала нервно ломать батон и посмотрела в глаза своему собеседнику.
– Это мой дом.
– Тебя здесь не примут. Захочешь остаться – будешь вынужден всю жизнь скрывать свое лицо.
– Людская память… недолговечна.
– Многое стирается и искажается, не спорю. Но предательство остается в памяти на века.
– Я никого не предал, – строго заметил Иллюзионист.
– В тебе течёт кровь предателя, – в тон ему ответила Мэй.
– Я не позволю заставить меня платить по чужому счёту. Ни тебе, ни кому бы то ни было.
– Уезжай… – Охотница отвернулась и скользнув взглядом по водной глади озера.
– Нет.
– Тогда я заставлю тебя, – решительно произнесла девушка, не отводя глаз от лебедей.
Иллюзионист молчал.
– Ты несчастлива в Арчленде, – наконец сказал он, после нескольких минут тишины.
– Делаешь вывод на основании одной драки и получаса иллюзорного плена, – нервно рассмеялась Мэй.
– Иллюзия – не плен. Плен – это желание верить в иллюзию.
– Снова твоя философия, – скривилась девушка.
– И всё-таки ты несчастлива, – повторил Иллюзионист ранее сделанный вывод.
– Ошибаешься.
– Нет, я слишком хорошо умею видеть сквозь морок…
– Почему ты не оставишь меня в покое? – обречённо протянула Мэй.
– Ты – моя лучшая подруга. Я скучал.

Глава 5

С силой захлопнув входную дверь, Мэй прислонилась к ней спиной. Тяжелый выдался день. Впрочем, в череде всех предыдущих дней он особо не выделялся. Но девушка старалась об этом не думать. Скинув наспех сапоги, она быстро прошла на кухню и налила себе стакан воды. Осушив его залпом, Охотница бросила взгляд за окно. Унылая картина. Кажется, осень началась час назад.
Войдя в гостиную, Мэй не стала включать свет. Неслышно опустившись на диван, девушка прикрыла глаза. Усталость, не физическая, моральная, давала о себе знать. «С чего бы это?» – мысленно вопрошала Астер. Мысли лениво переплетались в её голове. Думать о чем-либо сейчас совершенно не хотелось. Зачем мучить свое сознание бессмысленными вопросами, если можно просто наслаждаться тишиной и спокойствием? С того момента, как Мэй Астер стала шерифом Арчленда, ей очень не хватало уединения. Поэтому единственный звук, на который девушка этим вечером была согласна – мерное тиканье напольных часов, стоящих в дальнему углу комнаты.
Трель мобильного телефона, который Охотница, к своему глубочайшему сожалению, не имела права отключать, нарушил зыбкое умиротворение шерифа.
– Астер слушает, – резко бросила Мэй, поднеся трубку к уху.
– Мэй! – всегда мелодичный, женский голос звучал взволнованно. – Ты не представляешь, что здесь творится!!!
– Где? – с нажимом спросила Охотница.
– Здесь! – Ханна, а это была именно она, решительно не понимала, причин такой возмутительной непонятливости подруги. – На площади, – всё же уточнила девушка.
– Что творится? – продолжила выяснять шериф, ибо знала, что Ханна Митчелл  склонна драматизировать.
– Он вернулся! – продолжала вопить в трубку Митчелл.
– Кто вернулся, Ханна? – Мэй закатила глаза. Далее в трубке послышался непонятный треск и гул.
– …снова вернулся в Арчленд после того, как Шекс казнил его отца, – услышала Мэй, когда связь снова наладилась. – И теперь, на центральной площади, он объявил всем, что больше не станет прятаться и не желает платить за чужие грехи!
Мэй закрыла глаза. Ей не нужно было переспрашивать, чтобы понять, о ком говорила подруга.
– Что там сейчас происходит? – как-то глухо спросила шериф.
– Он… Дает представление…
– Скоро буду, – сказала Охотница и нажала «отбой».

***

Мэй оказалась на площади спустя двадцать пять минут после звонка Ханны. Рекорд, если учесть, что жила шериф на другом конце города и добиралась пешком. Перед глазами Охотницы предстала большая толпа зевак, плотным кольцом окружившая её бывшего лучшего друга. Так тесно, что и не пробиться. Впрочем, на этот раз у блюстительницы правопорядка «центростремления» не возникло. Еще пара мгновений, и всех ослепила вспышка красного света. Представление было окончено.
– Спасибо за внимание, расходитесь, – услышала Астер насмешливый голос Иллюзиониста. – Мне больше нечего вам сказать…
Народ будто бы внял словам парня и как по команде начал расходиться. Глядя в лица людей, как сомнамбулы «растекавшихся» в разных направлениях, Мэй была уверена, что все они находятся под гипнозом.
– Ты пропустила самое интересное, – всё тот же насмешливый голос.
– Не волнуйся, мне пересказали, – язвительно сказала Мэй, не глядя на Иллюзиониста, который, к слову, был в своём истинном облике.
– Никакие слова не способны описать истинной красоты Иллюзии, – усмехнулся парень, спрыгивая с импровизированного помоста, а в миру – обычного деревянного ящика.
– Не смей гипнотизировать местных.
– Я чуть-чуть, – расплылся в улыбке Иллюзионист, склоняя голову на бок. Ответом ему был испепеляющий взгляд Мэй. – Ладно, больше не буду, – деланно обиженно произнёс он.
– Убрался бы ты отсюда, подобру-поздорову, – устало произнесла Астер. – Завтра они все придут в себя. Глядишь, подожгут твой дом, как в Средневековье...
– Не могу.
Мэй подняла голову и пристально посмотрела на Иллюзиониста. Ей показалось, или он, действительно, не шутил?

***

– Я сделаю всё возможное, миссис Флинч, – гробовым голосом произнесла Астер, тяжело вздыхая.
– А почему Вы и Ваша полиция до сих пор ничего не предприняли?! – не унималась тучная женщина в бежевом драповом пальто и с гулькой на голове.
– Нет никаких законных оснований предпринимать, какие бы то ни было, меры, – «сладко» ответила Мэй, теряя остатки самообладания.
– А не законных? – с нажимом спросила миссис Флинч
– К сожалению, нет и таковых, – Охотница поморщилась, вспоминая свое недавнее поражение.
– И что же делать? – женщина растерянно моргнула.
– Как только появится возможность, обещаю Вам, миссис Флинч, незамедлительно принять меры, – уверенно сказала Мэй.
– Спасибо, деточка, – прокряхтела