Глава 3. Ночь после катастрофы
Этель чувствовала себя скверно. Это когда ничто не радует: ни мысли, ни окружение. Говорят, в таком состоянии хочется умереть, чтобы навсегда разделаться со всеми бедами и неприятностями, безжалостно преследующими человека всю жизнь, которая, так или иначе, закончится для всех одинаково.
«А может, я уже умерла и попала в загробный мир?» — пронеслось в голове.
Этель открыла глаза, но ничего не увидела. Её окружала сплошная тьма. Сердце пустилось в галоп, а разум заполонили тревожные мысли: «Где это я? Всё ещё в космосе? „Стремительный“, наверное, проскочил мимо Земли и теперь несётся в бесконечность. Потому и темно. Ведь на корабле нет света. Или я действительно в аду?».
Тано прислушалась, но не уловила ни звука. За годы службы Этель привыкла к постоянному шуму, и каждый скрип мог подробно рассказать капитану, что не так на борту. А сейчас — тишина и покой, словно в гробу.
«Неужели я в преисподней? Но ведь я ощущаю тело, и его слабость досаждает мне. Руки стали тяжёлыми, и дышится немного труднее, чем в невесомости. Выходит, я на планете? Мы приземлились? Но где я сейчас? И почему так темно? Я ослепла?».
Но вот, из небытия пробилось воспоминание: Этель видела, как Земля неслась навстречу — и тогда она приказала раскрыть парашюты. «Значит, мы сели. А раз дышу и мыслю — я жива».
«Что это? Или почудилось? Вот опять. Люди! Ура! Я не в преисподней. Но кто и о чём говорит?»
Этель сосредоточилась, и звуки словно приблизились, стали отчётливее. Вот тенор Арина Бруна:
— …Наша капитан считается лучшим конвоиром в Службе исполнения наказаний, но заключённые не хотят попадать на «Стремительный».
— Это точно, — усмехнулся Виктор Мазин. — Потому что бежать от нашей Этель невозможно. А сколько было попыток… У–у–у! Всех и не упомнишь. Думаешь, легко заработать такую славу? Нет, парень. А ведь мы возили на своём корабле и маньяков, и террористов. Предпринимались разные способы убить арестантов либо отобрать их у нас. Но ещё никому не удалось обскакать «Стремительный». Этель за парсек чует бандюг и знает, как избавиться от них. Считай, у неё такой дар.
— Но сегодня и нам не повезло, — заметил Арин.
— Это с какой стороны посмотреть, — донёсся голос бортинженера Мика. — Мы же выжили. Значит, наша Тано выиграла.
И опять невыносимая тишина. Этель ненавидела её, снова ощущая себя никчёмной и беспомощной, как тогда… «Нет! Стоп! Не думать! Не вспоминать!».
— А почему нашу Тано называют «железной мстительницей»? — Вновь тенор Арина. Этель известно это прозвище, но открыто так никто её не звал.
— А ты разве не знаешь её историю? — удивился Мазин. — Отлетал ведь с нами уже два месяца.
— Когда мне предложили контракт на «Стремительный», ребята даже завидовали. Говорили, под командованием «железной мстительницы» я всё равно, что у бога за пазухой. Но почему её так называют, никто не рассказывал. А вы постоянно заняты.
— Или ты не любопытный, или твои ребята ничего не знали, — пробурчал Мик.
— Так поделитесь, если это не секрет, — предложил Брун.
— Мазина проси, — донёсся сонный голос Левина. — Он мастак языком почесать. Только, Вить, не нагнетай эмоций.
— Расскажешь? — поинтересовался Арин.
— Это можно, — ответил Виктор. — Постараюсь кратко, чтобы некоторым особо ранимым хорошо спалось.
— Идёт, — согласился Брун.
— Этель Тано — в прошлом дама высшего света, — начал Мазин и затем со смешком продолжил: — Я слышал, она была утончённой и стервозной красоткой. Её папа — владелец рудников на нескольких планетах.
— Ого! — выдохнул Брун. — Живи себе и радуйся. А почему она на службе?
— Не всё так просто, — заметил Дрен.
— Да, судьба у каждого своя, — донёсся голос Мика.
— Однажды Этель похитили бандиты, — продолжил Виктор. — И затребовали у её отца огромный выкуп. И он якобы всё сразу же заплатил…
«О нет! Стоп! Не нужно жутких историй! — мысленно взмолилась Этель. — Я не хочу вспоминать и слушать! Это было не со мной!». Но перед глазами уже начали разворачиваться картины прошлого. Она всегда гнала их прочь. Но те неумолимо возвращались и приносили страдания.
Тано действительно была, как говорили, стервозной красоткой, пресыщенной развлечениями. Этель росла без матери, скончавшейся, когда ей исполнилось шесть лет. Папа ничего не жалел ради единственной любимой дочки, и баловал, чем только мог. В те времена деньги для неё не имели смысла. Этель просто жила, и мир лежал у её ног. Она ощущала себя богиней. Но детская сказка внезапно закончилась.
Это был двадцатый день рождения. Годом раннее папа подарил дочке остров в Тихом океане. Настоящий тропический рай: море, пляжи, два роскошных особняка и чудная природа. А в центре — гора с живописными пиками. Они вздымалась над деревьями, словно оплот могущественного духа планеты. Самое прекрасное место на Земле.
В семье Этель была традиция: именинницу оставляли в комнате одну и гасили свет. А затем по приглашению отца она выходила в мир, наполненный счастьем, радостью и подарками. Но не в тот раз.
В самый волнующий момент, когда Этель в своём дворце готовилась получать дары от друзей и родственников, её похитили. В бессознательном состоянии девушку принесли в пещеру у основания центральной горы с живописными пиками и заперли там. И Этель попала в кошмар.
Человек сам определяет, что, по его мнению, является наиболее отвратительным, мерзким, настоящим злом. Короче — адом. И он всячески старается избегать этих мнимых бедствий. Но реальность порой бывает ещё хуже.
Говорят, каждый день — как новая глава в огромной книге жизни, а ночь — своеобразный раздел, тот момент, когда переворачиваешь лист, чтобы утром вновь окунуться в захватывающее повествование. Но это не правда, что только от тебя зависит, каким будет грядущий день, следующая твоя страница. Ведь каждые сутки, проведённые в той пещере на собственном райском острове, стали для Этель самым настоящим адом.
Тано позже осознала: похитителям не требовались деньги, заявленные в качестве выкупа. Мужчины отлично понимали, что не смогли бы ими воспользоваться.
Извергам нужна была она сама как объект для издевательств. А немыслимо огромная сумма за её голову — превосходный способ пустить ищеек по ложному следу. Этель держали в пещере ровно тридцать три дня, и она возненавидела сам мир. Садисты хотели пытками свести её с ума, растоптать, уничтожить как личность. Под одеждой Тано до сих прятала многочисленные шрамы и рубцы — свидетельства тех страшных дней. Только на лице она сделала пластическую операцию, чтобы люди не обращали на неё внимания.
Тано потеряла счёт дням в той пещере мрака и ужаса. А свет видела лишь от факелов, когда мучители являлись поиздеваться над ней. Этель думала, что сходит с ума. Страх насиловал её разум. Девушка очень скучала по отцу и своей прежней жизни. Но в те кошмарные дни ей не с кем было поговорить, некому выплакаться — и это оказалось самым ужасным. А вдобавок — ещё и причиняемая садистами боль.
И тогда к ней начали приходить странные видения, казавшиеся настолько реальными, словно Этель жила в каком–то ином мире. Чаще всего являлся образ красивой черноволосой девушки. Та протягивала руки и вытирала ей глаза — и несчастной жертве становилось легче. Может, узница это лишь представляла, но в те мгновения Этель буквально возрождалась. А волшебную фею звала странным именем Ария.
В самый последний день в пещере Ария сказала: «Хватит терпеть издевательства над собой». И Этель ей поверила. Откуда только взялись силы в её истощённом организме? Каким–то чудом она смогла выдернуть крепления оков из камня. Возможно, ей помог кто–то, или цепи просто разболтались от постоянных дёрганий истязаемой. Но сознание несчастной затуманилось, и многое стёрлось из памяти.
Чтобы по–настоящему освободиться, требовалось выбраться из запертой пещеры. Этель была уже не изнеженной девочкой, которую похитили из дворца. В её душе произошёл надлом, и больше мир не казался таким забавным и радостным, как прежде. Несчастная жертва была готова теперь на всё, лишь бы спастись. И она устроила засаду.
Мужчины, заходившие со света во тьму, ничего не видели. И потому не успели вовремя сориентироваться. Этель обрушила на садистов камни, сбросив их с уступа, расположенного прямо над входом. А затем опутала их своими цепями. Один из мужчин быстро очнулся и посмотрел на неё замутнёнными глазами. Тот взгляд преследует её до сих пор.
У Этель в памяти осталось, как она завалила вход булыгами, наслаждаясь самой мыслью, что похитители оказались на её месте. Двигаясь из последних сил, девушка с трудом доползла до пляжа. Там и нашли её истерзанное тело. А в пещеру Этель уже не вернулась. Сперва болела, а после было поздно. Этель по молодости даже гордилась собой, что отомстила садистам, но с годами… Нет, ей не жаль тех двух скованных цепями подонков, скончавшихся от голода. Но в душе она всегда ощущала тяжесть от содеянного.
— …Через тридцать дней её нашли на пляже, — продолжал Виктор рассказ. — Но похитителей не обнаружили, и никто не забрал выкуп. Эта часть её жизни — большая тайна. Вот с тех пор Тано мстит всем подонкам в мире, исправно доставляя их в суд.
После освобождения Этель находилась на грани безумия. Она сумела выбраться из ада и сохранить рассудок. Но так и не смогла вернуться в свой прежний мир. Каждую ночь её душа снова возвращалась в ту страшную пещеру и подвергалась ужасным издевательствам. Девушка стала бояться спать. Она доводила себя до изнеможения, пока не забывалась тяжёлым сном. Это и есть ад.
Не в состоянии дальше так жить, Этель сменила фамилию на вымышленную и сбежала от богатства и любящего отца в армию. Почему–то там её надломленная душа нашла себе место. После изматывающих тренировок она просто валилась с ног и, едва оказавшись в кровати, сразу отключалась. И кошмары прекратились.
Этель знала, что отец искал её. Он ведь очень любил дочь. Но она больше его не видела и даже не задумывалась, насколько жестоко поступала с ним. Но у неё своя жизнь. После зверских издевательств девушка бежала от мужчин, а женщины стали ей чужими. Тано их не понимала. И потому всегда была одна.
Как–то Этель до полусмерти избила начавшего к ней приставать офицера. Ощутив на интимных местах его похотливые руки, она просто обезумела и не контролировала себя. Мужчина оказался в госпитале, а её исключили из армии. Вот так судьба привела Тано в Службу исполнения наказаний.
Когда Виктор закончил рассказ, опять воцарилась тишина. Но сейчас Тано ей только рада. Хватит ворошить страшное прошлое. Ей хотелось покоя. А лучше — уснуть и навсегда забыть, вычеркнуть из памяти тот ужасный месяц.
Кто–то тихо ступал по камням. Осторожные крадущиеся шаги, и какие–то нетвёрдые. Почти бесшумные. Этель их скорее угадывала, чем слышала. И они приближались. Невидимка зацепил ноги, и Тано застонала. Оказывается, её тело — настоящий очаг ужасной боли, дремавшей, подобно костру, пока его не подкормили. Слёзы потоком хлынули из глаз.
«Нет! Прошу, не мучайте меня! Хватит! Я больше не хочу! Я не выдержу!»
А чужие руки коснулись её и стали неспешно продвигаться к лицу. Этель
