Причина смерти Т.Г.Шевченко.

Кобзарю покоиться на такой Великой Горе?! Или тяжело было б развернуть на ней Величественный Мемориал, да так, чтоб с него «и Днипро, и кручи було видно, було чути, як реве ревучий», чтоб было б видно с него и Куренёвку, и Оболонь – заливные днепровские луга, где князья Святой Руси, охотились на уток, и «ланы широкополи».

                                Ну, да ладно, если не устраивала Олегова Могила, на которой была уже выкопана Шевченковским Родом могила Кобзарю, тогда почему было б не похоронить Батюшку Тараса в Выдубецком монастыре, - на Горе, к которой «выдыбал» - выплыл Бог грома и молнии Перун – глава языческого славянского пантеона Богов и Символ древней Руси?!

                                   И ныне, когда подъезжаешь к Киеву, сразу бросается в глаза Величие сей Горы и древнего монастыря XI столетия, расположенного чуть далее от Киева, чем Киево-Печерская Лавра на Святых Киевских горах?

                       Нет, надо было отвезти Великого Кобзаря подальше от своего народа, основываясь при этом, только на том сугубо мирском обстоятельстве, что он искал семьи и уюта, и хотел жить никому не мешая и никому не в тягость – подальше суеты «своей» «украиньской громады», ничего кроме сплетен, ядовитого озлобления по отношению к своим русским братьям и национальной ограниченности и по сей день тем более не могущих предложить земле своей древней, и Богу, и Роду славному воинскому казачьему своему.

              Засадили Чёрную гору вековыми деревьями, так что ничего стало с неё не видно, ни Днепра ни широких украинских полей, построили Дворец-музей, всегда пустой и пыльный, лишь изредка оживляемый организованными потоками туристов на памятные даты и госмероприятия заказной экскурсионной толпой. Курят «батьке Тарасу» душный и сладкий фимиам льстивых, праздных, лживых речей, напоенных ядом ненависти к своим кровным братьям-славянам – великому русскому народу, от Судьбы которого, также впрочем, как и от Судьбы родного Шевченко украинского народа Великого Кобзаря никому и никогда не удастся отделить.

                   Как страшно похожи Судьбы Пушкина и Шевченко. То же непонимание при жизни и после смерти. То же глумление над останками. Тело Пушкина ночью, крадучись яко тать в ночи, по царской указке во избежание волнений студенческой молодёжи, повезли подальше в  Святогорский монастырь на псковщину, «в глушь лесов сосновых» - в место окраинное, отдалённое. Так спешили избавиться в Петербурге от останков скандального поэта, что насмерть загнали по дороге лошадь. То же  непонятно скорое забвение их святых могил, и это при том, что произведения славянских гениев издавались громадными тиражами.

                            Правда Шевченко похоронили с помпой, но тому, как мы убедились, основанием было не почитание его, но совсем иные, скрытые от постороннего глаза причины…Могила Шевченко на Чёрной горе была вскоре забыта, никто к ней, вопреки 9 пункту постановления петербургской «украинской громады», регулярно не приезжал,  и к концу XIX столетия воды Днепра подмыли гору и труна Шевченко скатилась вниз к самой кромке Днепра и плавала в его водах.

                           Примерно в тоже время и в России в последние дни столетия было сожжено Михайловское, а в нём и историческая мемориальная усадьба с барским домом Пушкина, затем и скромный домик Арины Родионовны, няни великого поэта. В 1899 году к столетию со дня рождения Пушкина был варварски нарушен покой его могилы в Святогорском монастыре на Синичьей горе. Могилу решили «привести в порядок», она была раскопана, но никого при этом из пушкинских организаций не было. Рабочие рассказывали, что когда они поднимали гроб на руках, то чувствовали, что внутри в гробу, у которого кое-где «сохранилась лиловая обивка с золотыми кистями», - «не распавшиеся кости, а целый человек так и лежит» (М.Курдюмов, «Пушкинский уголок»).

                                  «Заброшен был Пушкинский уголок» и при советской власти. «Железнодорожное сообщение доходило только до уездного города Острова, а оттуда путь лежал по Варшавскому шоссе до почтовой станции Новгородки; от Новгородки же «по вольному тракту» 22 версты до Святых Гор. …На памятнике уже в 1911 году появились первые трещины. В 1914 году они были глубже, выветривание мрамора продолжалось…» (там же).

                         «Из вещей, которые были на последней квартире поэта, до нас дошло весьма немногое…письменный красного дерева стол, трость, бамбуковая палка с набалдашником из пуговицы от камзола А.П.Ганнибала, жилет Пушкина, в котором он был на дуэли, портрет Пушкина кисти Кипренского, портрет Н.Н.Пушкиной, исполненный акварелью Брюлловым, красного дерева конторка и круглый столик, ларец XVIIвека, бронзовая чернильница, нож слоновой кости для разрезания бумаги, жестяная масляная лампа-ночник, графин; сабля, подаренная Паскевичем-Эриванским, два пера; бумажник, подаренный Пушкиным Нащокину. Всё остальное погибло, так как Наталья Николаевна не заботилась о сохранении даже библиотеки и рукописей поэта. Впрочем, тот же упрёк можно сделать и его друзьям, а также лицам, к которым попали реликвии поэта, - часть из них затерялась» (С.,«Последняя квартира Пушкина», Париж, 1937)

                      …То, что спохватились недавно и построили новодельные «мемориалы», то этим токмо узаконили и оформили материально очередные потоки лжи, льющиеся брением лести и лукавства на неувядаемую в веках Славу воистину народных славянских поэтов.  «Ради всего Святого ничего не разрушайте, и тем паче не реставрируйте!» - сказал когда-то великий скульптор Роден, и крылатые слова его стоило бы выгравировать на граните золотом и установить в назидание лукавым искусствоведам на стене Пушкинского Дома Академии Наук и Державного Украинского Музея Т.Г.Шевченко на ул. Владимирской в Киеве. Ни Пушкин, ни Шевченко не хотели мириться при жизни с теми, кто «приправя горькой правдой ложь вкус притупленный щекотит».

                            И Пушкин и Шевченко, боярин древнего рода и крепостной казак, и тот и другой гении, - имели одинаковый родовой православный масштаб праведной жизни во Истине, неизмеримо больший, и потому никоим образом не сопоставимый с жизнью монашествующих. Они были и навсегда останутся святыми в миру, и именно за это и того и другого убили свои. Шевченко –«друзья» националисты. Пушкина – «любящая» изменница жена, её любовник – «добродетельный, всё прощающий» самодержец, «голубые аристократы»:  иноземцы, князья и «наиправославнейший» граф -  министр просвещения, недостойные того, чтобы мы их поминали праздными устами.

                                Убийцы имели «оправдание» в том, что убивали чужими руками и по заданию «Свыше» - во имя «мира и благоденствия» своих «ближних». Пушкина убили во имя покоя местнической и церковной иерархии и «высшего света». Шевченко – во имя отрубной хуторской жизни «во Христе Иисусе» и обособления от России украинских националистов, творивших беззаконное это дело ради «своего» народа. Страшнее всего то, что в последней своей «правоте» и те и другие прикрывались христианским Господом и его «Заповедью» о «всякой Власти», яко миротворчестве между добром и злом.

                                 Создаётся впечатление, что многие, слишком многие знают о подлинных причинах смерти, как Пушкина, так и Шевченко, но говоря евангельскими словами «глотают верблюда, отцеживая комара». В точности также обстоит дело и с так называемыми «богодухновенными» текстами библейских и прочих Святых Книг. Широко известные всем комментаторы Ветхого и Нового Заветов, такие как Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Ефрем Сирин, Исаак Сирин,…блаженный Феофилакт Болгарский, Лопухин и пр. и пр., занимаясь выяснением частностей, однако никогда и нигде не сопоставляют тексты, к примеру Евангелия Иоанна с синоптиками Матфеем, Марком, Лукой и остаётся неясным был ли в библейской истории поцелуй Иуды, и с какой горы, - Елеонской или Галилейской вознёсся на Небо Иисус Христос?! – Вот и получается к великому сожалению, что дело отнюдь не в тонкости нашего ума, а только в том и заключается, желаем ли мы сами видеть, или же проще заплющив очи «картавить одну нам натверженную е…ню».

                             Прах Пушкина и Прах Шевченко, как прах святых в полном и целомудренном смысле этого слова, должен быть доступен для посещения, их святые мощи должны быть положены в серебренные  раки так, чтобы каждый желающий православный христианин и «сущий» на земле «славян язык» мог приложиться к сим Святыням, и «не заростала к Ним народная тропа». А в православной церкви трезвые, воистину духовные, а не на словах только, умы должны осознавать, что Богу и ближним их многоценны не столько те, кто поёт им земную славу, но в первую очередь те, кто указывает на очевидные недостатки, увы, уже давным-давно не воинствующей со злом в этом бренном и тленном мире церкви, прикрывающейся безстыдно непререкаемым Авторитетом Церкви Торжествующей, Небесной, на что земная  иерархия клира и мирян никогда не имела и не имеет никакого права.

                            Где же должен покоиться священный прах великого человека, его Святые Мощи, во все времена почитаемые православными верующими ? Конечно же прав в этом вопросе Великий Кобзарь – только на Высокой Могиле, т.е. на древнем кургане, где увековечивается Память Рода. Христианская могила – есть индивидуальное захоронение, пытающееся закрепить как можно дольше внутри земли память личности. Курган же, это Столп Рода, символизирующий  Животворящее Древо, уходящее корнями в глубь веков в глубину Матери Сырой Земли и вверх ветвями и зелёными листьями к Небу, где отшедший в мир иной покоится на родовом основании с ближними своими под Небесным куполом в лучах Солнца, продолжающего и по смерти освещать его.

                         «Як умру, то поховайте мене на Могили»! – Кобзарь не хотел покоиться в глубине земли, ему не нужно было натужного увековечивания памяти об его индивидуальной личности. Шевченко и по смерти хотел быть ближе к Небу и Богу, уходя родовыми корнями к своим предкам. Даже и по смерти Кобзарь не захотел отказаться не только от Времени, явленном в реальном мире Столпом Рода, но и от пространства и движения жизни:

    Щоб ланы широкополи,

И Днипро, и кручи

Було видно, було чути,

Як реве ревучий.

                         И пространство – «ланы широкополи» «и кручи», и река жизни – «Днипро», и способность видеть и слышать и чувствовать движение бытия – «Було видно, було чути, як реве ревучий»…Шевченко хотел сказать нам своим гениальным завещанием, что для почитающего Род нет смерти. Что это именно так, говорит название и другого его произведения – «И мёртвым, и живым, и ещё не родившимся, моё дружественное послание».

В начале XX столетия эту Истину высказал после Кобзаря и русский писатель М.Меньшиков:

                    « Былинка, как Род, как явление бессмертна, а мою высокую индивидуальность скоро понесут в яму. Бессмертна Родина, бессмертна Вера, бессмертен жертвенный подвиг и героизм».

                         На кургане – ветер, свобода, солнце, под куганом река, внутри кургана – те, кто «вселился в Род»: «живы будут до конца, не узрят пагубы, когда увидят премудрых умирающими, войдут даже до рода отцов своих. Селения Их в