Вот мы и встретились 9-10

какая-нибудь провинциальная попса. – Вот что, - строго взглянула на шарагу, - свалю-ка я вас флотским. – Она достал из изящной, блестящей лаком, сумочки картонку визитной карточки с золотистой каймой и подала Плаксину. – Устроитесь – звоните, я подошлю к вам кого-нибудь из морского штаба. Кстати, у вас что?
Пирамидон как-то догадался, что она спрашивает про репертуар.
- В основном классические миниатюры Чехова.
Администраторша поморщилась.
- А нет ли чего-нибудь посовременнее? Кому ваш Чехов нужен? Театр должен идти в ногу со зрителем, - изрекла наставительно. – Звоните, - и быстрой напористой походкой пошла к выходу.
Проводив её потухшими замороженными взглядами, архаики похлюпали уже засопливевшими носами, деланно равнодушно оглядываясь вокруг, чтобы не глядеть друг на друга.
- М-да, - пробасил трагик, почесав двумя пальцами потускневший на холоде нос, - нас, оказывается, не ждали. Им, оказывается, нужен Большой с балетом впридачу. – Он чувствовал вину за неудачную презентацию и пытался её смягчить.
- Зачем ты разозлил её? – помощница критически рассматривала дёргающуюся от расстройства фигуру неудачливого организатора. – Нажил плешь и не усвоил, что всякое зло аукнется. Тем более – от власти. Теперь нас потащат по кораблям и баржам. Ты умеешь плавать?
- Пусть везут хоть к чёртову Посейдону на кулички! Зато я прищемил хвост этой сучке, потерявшей естественное внешнее обличье и человечье внутреннее содержание. Присосалась, гнида, к тёплому местечку благодаря муженьку, рыбному олигарху, и возомнила себя всемогущим меценатом за наши налоги. Глаза-то у неё, что стёклышки – ничего не излучают. Ненавижу таких! Особенно баб! Никого нет подлее чинуши от искусства! И вообще, заелись здешние лопари-чухонцы – заслуженных им подавай!
- Утихни! – прервала трагический монолог Мария Сергеевна. – Что дальше?
- Дальше? А дальше пойду узнавать насчёт пристанища, - виновато улыбнулся организатор. – Не хнычь, матросня! Живы будем – не потонем!
Устроились в приличной гостинице, ближайшей к вокзалу, чтобы в любой момент можно было слинять на обратный поезд. Сняли два двухместных номера и лидеру для понта одноместный с ванной, чтобы можно было всем мыться.
- А нельзя ли и мне одноместный? – Алёне не хотелось делить кров с неприятной склочницей и злючкой, считающей, что не театр для неё, а она для театра.
Марии Сергеевне тоже стала поднадоедать капризная девица. Неприязнь усилилась, когда она поняла, что видит в Алёне себя молодую, бестолковую, болванистую и экзальтированную тем, что она – актриса.
- Дормидонт Егорыч, уступи люкс будущей звезде, а мы с тобой по-стариковски и вдвоём прокантуемся.
Звезда в ярости закусила нижнюю губу и, сверкнув на благодетельницу ненавидящим взглядом, сдержалась, никак не среагировав на издёвку.
- Цыц! – прикрикнул предводитель. – Забыли про кодекс?
На этом очередной внутренний конфликт был исчерпан, но непримиримость между женщинами не исчезла, свернувшись клубком в ожидании новой стычки.
Сборным пунктом стал номер Стаса и Влада. Собравшись сразу же после раскладки вещей все в ожидании уставились на худрука.
- Давай, Маша, - попросил Плаксин, - поделись с нами творческими замыслами.
Она перечислила выбранные ею миниатюры и добавила специально для Алёны ещё одну: «Загадочную натуру» - про дамочку, вынужденную выходить замуж за богатых стариков – очень даже современный сюжет. Мужики приняли миниатюры безропотно.
- Желательно побольше импровизации, - наставляла Мария Сергеевна, - можно и  с отступлением от текста, в общем, побольше игры, лишь бы было смешнее. Чехов, думаю, не будет в обиде – надо идти в ногу с народом, - повторила административную заповедь местной шишки.
- Сделаем,- пообещал Влад, - оторвёмся на все 100 Чеховых.
- А мне роль дамочки не нравится, - Алёна смотрела в текст миниатюры, низко опустив голову и не показывая глаз.
- Ну и что? – начала злиться худручка.
- Она мне не по душе, - Алёна ещё ниже опустила голову так, что свесившиеся волосы закрыли всё лицо.
- Подумаешь! Не нравится! – вспылила Мария Сергеевна. – Это работа! Мало ли, что кому не нравится!
- Вы сами говорили, - упрямилась младшая, подняв голову и смело глядя в глаза старшей, - что не режиссёр должен навязывать роль актёру, а он сам выбрать ту, которая больше всего соответствует его чувствам, его характеру.
Наступила минутная напряжённая тишина – бунт на корабле! Творческому руководителю наступили на хвост, и она даже порозовела от негодования, но от своих слов не откажешься – не политик, и потому с усилием сдержалась от язвительных замечаний.
- И что ты, если не секрет, выбрала?
Алёна облегчённо вздохнула.
- Хотелось бы из «Дяди Вани». – «Если сейчас скажет, что хочет последнюю сцену, то я её прихлопну чем-нибудь тяжёлым», - Мария Сергеевна поискала глазами что-нибудь подходящее на столе. – Можно из 2-го действия с Астровым, вот это: «В человеке должно быть всё прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли», - процитировала Алёна слова доктора. – И ещё от Сони: «Душа и сердце его всё ещё скрыты от меня, но отчего же я чувствую себя такой счастливой?».
- А Астров кто? – почти прохрипела униженная до глубины души худручка.
Алёна повернула голову в сторону Стаса, улыбнулась:
- Станислав Николаевич.
Стас усмехнулся, довольный.
- Она, очевидно, считает, что я больше всех подхожу на роль пьяницы.
- Ой, да при чём здесь это? – возмутилась от незаслуженного обвинения Алёна, продолжая ответно улыбаться.
- Ты как? – Марии Сергеевне очень хотелось, чтобы он отказался, но она видела по проясневшему улыбающемуся лицу Стаса, что предложение молодой мымры ему понравилось.
- Попробуем, может, не закидают тухлой треской.
- На том и порешим, - заключила потерявшая авторитет сдавшаяся режиссёрша. – Но и «Загадочная натура» - ваша! – не преминула урвать хоть толику реванша. Распределив роли в других миниатюрах без возражений, Мария Сергеевна, пользуясь свободой режиссёра в дисциплинированном коллективе, «Медведя» оставила себе с Плаксиным. И опять никто не возразил бесполезно.
- Ну, что, звоню кикиморе? – спросил предводитель, и опять никто не возражал, и приятно было работать в таком коллективе. В ожидании матроса разбрелись по кроватям, привыкая к отсутствию качки.
Кикимора не обострила зуба и, расщедрившись, прислала к ним настоящего красавца, почти из «Шехерезады» - обжигающего брюнета с женскими голубыми глазами и вьющимися исчерна-чёрными кудряшками, выпирающими сзади из-под фуражки с золотой кокардой словно звездой во лбу. Алёна, взглянув на него, сразу же обожглась, и серые её очи вспыхнули так, что на мгновение темь осветилась светом дня.
- Помощник заместителя начальника гарнизона по культуре и воспитательной работе, капитан 3-го ранга Адамов, - лихо и чётко козырнул он, внимательно разглядывая столичных штучек и задержав взгляд более, чем надо, на обожжённой Алёне, симпатичное личико которой мигом пошло радужными сполохами. – Направлен для установления контактов. – Моряк широко улыбнулся и чуть сдвинул фуражку на затылок, обозначая тем самым, что официальная часть представления закончена. – Можно называть Григорием Павловичем, если угодно. Хотелось бы для начала узнать, что вы можете показать нашему не искушённому флотскому зрителю, - и опять засемафорил на Алёну.
Не сдержавшись, Мария Сергеевна съязвила:
- Кроме Лены, - она выразительно посмотрела на младшую актёрку и сделала намякивающую паузу, - покажем также инсценированные рассказы Чехова и две короткие сцены из пьес.
Моряк перевёл взгляд с молодой на зрелую и улыбнулся ещё шире, поняв язвительный намёк и предположив женскую ревность, каковой со стороны Марии Сергеевны не было.
- Классический репертуар – это очень даже неплохо. Можно присесть?
Плаксин широким театральным жестом указал ему на второй свободный стул у стола. Капитан сел, не снимая шинели, только снял и положил фуражку донышком вверх, обнажив барашковую шевелюру, отсвечивающую в ярком свете потолочной лампы чёрным лаком. По всему было видно, что задерживаться долго он не намерен.
- Здесь все?
- Все! – подтвердил Плаксин, давая понять, что среди всех он – главный.
Григорий Павлович ещё раз, улыбаясь, оглядел шабашников, может быть, и пересчитал, опять несколько дольше задержавшись взглядом на Алёне.
- Вашу компактную команду, не обременённую реквизитом, думаю, удобнее всего показывать в военных городках. Там наш флотский народ не избалован живыми представлениями столичных артистов и примет вас, уверен, очень даже хорошо. – Он умолк, ожидая какой-нибудь реакции. Не дождавшись, добавил мёда: - Вам представляется уникальный случай посетить самые заповедные места Севера, - попытался обрадовать теплолюбивых горожан.
- К сожалению, я не захватила ни валенки, ни шубу, - Мария Сергеевна зябко поёжилась, она не терпела даже московских холодов.
- Оденем, - не задумываясь, пообещал туроператор, цепко оценивая размеры приглянувшейся актрисочки. – Насколько я понял, городу вы не нужны.
Этот иезуитский довод был весомее залпа Авроры. Все по-прежнему молчали, безразлично глядя мимо моряка. Наконец, почесав нос, вождь, загнанный в угол, веско обронил:
- Мы обмозгуем ваше предложение, - и обеспокоенно спросил: - Надеюсь, наши гастроли не будут оценены как шефское мероприятие?
Культофицер улыбнулся, поняв, что жертва ещё подёргается, но наживку сожрёт, и ободряюще взглянул на Алёну. Потом расстегнул верхнюю пуговицу шинели, достал из нагрудного кармана френча записную книжку и шариковую ручку, оторвал листок, написал номер телефона и подал Пирамидону.
- Не беспокойтесь, мы составим взаимоприемлемый договор, - пообещал, встал, надел фуражку, небрежно козырнул, ещё раз приголубив пристальным взглядом Алёну, и, выйдя из номера, плотно задраил люк двери с обратной стороны.
После его ухода шеф раздражающе забарабанил кончиками пальцев по столешнице.
- У кого какие будут ценные соображения?
Никто, однако, не спешил высовываться, зная, что первому достаются почти все шишки. И такой первой стала, конечно, Мария Сергеевна.
- Я – против. – И вся команда зашевелилась, готовая возразить и оспорить первое мнение, чтобы потом с ним согласиться. – Мне не нравятся промёрзшие полярные экзоты и клубы, заполненные зрителями, не подготовленными для Чехова. Им нужен Петросян с бабками и детками, а не мы. И вообще, ради чего мы должны мотаться куда-то к северным медведям? Мне очень не нравится, когда меня используют для чьих-то конъюнктурных целей. Вы думаете зачем этот кукольный культоводец заманивает нас туда, куда и чёрт лапой не стучал? – Все молчали, не зная. – Да затем, мои дорогие, чтобы отметиться инициативой где-то там у себя в отделе или в штабе или ещё леший знает где: вот, мол, каков я – устроил солдатикам-матросикам столичную культуру. Не дремлет прохиндей в культмассовой пропаганде. Мне этот красавчик не нравится.
- Вам вообще никто не нравится, кроме себя, - ощетинилась Алёна, встав на защиту красавца, явно выделившего её из двух женщин. Вторая, проигравшая смотрины, подумала, что первая не совсем права, и есть всё же один человек, который ей нравится. – Есть, в конце концов, общественное призвание искусства, наш