За чертой

На секунду она перестала всхлипывать, и он уже был окрылён надеждой, но тут же она растаяла вместе в ним, когда мать поднялась, пустив последнюю слезу, не в силах больше сидеть здесь. 
Немного посидев в таком положении, он тоже захотел выйти отсюда. Здесь не было не единой живой души, а ему сейчас было ой как необходима поддержка. Всё-таки не каждый день умираешь. 
   Он намеревался попасть в дом к Максу, а путь к нему пролагался через университет. Проходя мимо (пролетая, проплывая – он не мог чётко описать этого состояния), видел, что пары уже закончились, и толпа весёлых студентов бежит занять места в кафэшке, чтобы отпраздновать хорошую сдачу. Как бы ему сейчас хотелось присоединиться к ним. «Да, лучше бы я пошёл в тот день в универ» - удручённо подумал он. Но, увы, это было невозможно – в том состоянии, в каком он был, он не способен пропустить через себя ни одну кружку пива. 
Когда он попал к Максиму, уже вечерело. И снова никаких препятствий с замком не возникло, словно двери и не было. Он обошёл комнату, ища глазами Макса. Зрение, если можно так называть тот способ видения, который он использовал, начинало привыкать к темноте, а заодно и к себе самому. Этот способ не изучен, и даже ему не было известно, чем же он, всё-таки, смотрит. 
   Хотя, он ощущал в себе форму тела, хоть и невесомую. Видимо, так было легче остаточной памяти, чтобы не морочится с созданиями новых образов. «Эх, записать бы этот факт в своей дипломной работе!» - подумал Роб. Комнату освещала высокая свечка, узкий свет которой не мог осветить её полностью. Он увидел Макса, разговаривающего по телефону. Тот покусывал ногти от волнения, и не знал, куда себя девать. Его синие глаза метались в поиске какой-нибудь спасительной зацепки, но так и не находили её. 
- Значить, Вы говорите, это случилось сегодня утром. В трубке на том конце зашумели, и Роб не смог разобрать ни слова. Макс только кратко кивнул в знак понимания. 
- Спасибо, мисс, за сообщение, это большая честь для меня, я приду на похороны. 
Повесив трубку, он сел и зажал лицо руками. Проделав два резких движения туда-назад, он взъерошил свои волосы, натягивая кожу на лице. Он был его хорошим другом. Слишком хорошим, чтобы покинуть его вот так, сейчас. Но сделанного не вернёшь, и сейчас Робу остается только незримо присутствовать возле него, не зная даже, как дать о себе знать. 
   Он начинал вспоминать рассказы о том, что духов хорошо чувствуют животные, особенно коты. Но таких в его доме не водилось, и ему оставалось только положить руку на плечо другу. Он встрепенулся, и повернул голову назад. Потом встал, подошёл к окну, и прикрыл форточку. 
   Ему стало холодно, и он захватил плед, чтобы укрыться, сидя в кресле. Он смотрел на огонь, потирая руки, и грея их над свечой. Роб тоже смотрел на огонь, и ему казалось, что огонь тоже смотрит на него. Несколько минут они сидели, молча, оба чувствовали, что могут заплакать, но никто не сделал этого. Роб – потому что не было чем плакать, а Макс не мог себе позволить этого как мужчина. 
Робен думал, чем же ему удаётся думать. Что от него, в конечном итоге, осталось? Может, сознание? Мысль, чувство, душа..? Когда он осознал последнее, пламя свечи колыхнулось. Возможно, ему просто показалось, но он увидел, что Макс тоже напрягся. Он взглянул на форточку – она была по-прежнему плотно закрыта. Он перевёл свой взгляд на свечу, моргая глазами, и пытаясь снова сосредоточится. 
   Тоже проделал и Робен, возлагая с ним невидимые совместные усилия. Он понял, как ему это удалось первый раз, и подумал ещё раз. Подумал о душе.
Пламя свечи ответило, легонько колыхнувшись, словно кто-то дыхнул на него. Радуясь такому эффекту, или необычному совпадению, он проделал этот трюк ещё раз. На этот раз ничего не изменилось, но главное дело было сделано – Макс уловил нить. Он огляделся по сторонам, ища признаки присутствия, но так и не найдя их, посмотрел обратно на свечку. Она слабо колыхалась, создавая интересные тени на блюдце, что стояло вместо подсвечника.
   Наконец, Макс произнёс: «Ты нашёл способ остаться здесь? И общаться с нами? Если ты здесь, подай знак». «Если здесь никого нету – ничего не произойдёт, и никто не узнает мои догадки» - подумал он. «Я ничего не теряю», - соблюдая бдительность, остановил свой взор снова в центре комнаты. 
Момент был тревожный, и сердце Макса билось с неистовой частотой. Конечно, они в детстве играли в разные игры, типа вызывания пиковой дамы или барабашки для развлечения, но встречаться с реальными духами никому не приходилось. «А вдруг от этого умирают?» - пронеслась мысль Макса в такт дрожащему ветру за окном. 
   Но ему некуда было отступать, он решил идти до конца. Смотрел, не отрываясь, на свечу, пытаясь разглядеть хоть что-то необычное. Его мир теперь состоял из стекающих каплей воска, из огненных колебаний и мерцающих теней. Последние его как раз и заинтересовали больше всего – они причудливо изгибались, изображая разные фигуры. Усталому воображению начинало казаться, что они танцуют, пытаясь передать сообщение. Игра с тенью показалось ему забавной, и вот он уже видит контур мужской фигуры в шляпе, которое напомнило ему выступление в институтском спектакле Робена. Он немного помогал приводить тени в движенье, пытаясь уловить что-то в их изгибах.
   Робен тем временем созерцал, ничего не пытаясь больше предпринять – он понял, что не может влиять на материальный мир. Понял, как прекрасно иметь тело, даже просто для того, чтобы показать, что ты есть. Хлопнуть друга по плечу, обнять девушку, заняться спортом…
   Сейчас уже было поздно рассуждать об этом – всё безнадёжно потеряно. Он мог только смотреть, но не мог потрогать. Мог чувствовать, но не имел права заявить об этом. Мог слушать, но не мог сказать в ответ… продолжать можно до бесконечности, а он так и останется призраком. Он не ценил этого при жизни. Да, человек такое существо, начинает ценить только тогда, когда потеряет – теперь эта прописанная истина стала ему ближе и понятней всего.
   Макс всё ещё уделял внимание свече, что не могло радовать Робена – друг уловил главное – то, что он находится здесь. Большего он не мог передать своему другу, поэтому только сидел в кресле рядом, наполняясь чувствами. Теперь он чувствовал всё в сто раз яснее и ярче, чем когда-либо, но они оставались в нём, не имея возможности выражения. 
   Да, человек мог заплакать, закричать, прыгать, метаться, танцевать… Но не для него - становясь сильнее, они заполняли его – он и был ими. Поставив свечку, Макс продолжал упорно смотреть – ему показалось, что мужчина поклонился, сняв шляпу, и растворился, не оставив и следа. 
- Я вижу тебя! – воскликнул Макс, скидывая с себя плед и приподымаясь над диваном. «Я… я увидел его» - запинаясь, мысли проносились, спотыкаясь, и сбивая друг друга на скорости.
   Робен тоже резко поднялся от переполнявших его чувств, которые, не имея выхода, бурлили в нём, как кипящая смола. Внезапно возникшая энергия струилась из него. Казалось, каждая его часть излучает её несметное количество. Он его заметил… неважно, каким образом, но это было. Он не знал, куда себя девать от внезапно навалившегося счастья – значит, не всё потеряно, и он может сохранить хоть какой-то контакт с этим миром! 
Наконец, вся та сила, образовавшаяся в нём, вырвалась на волю. Макс испуганно глянул вправо – там свалился некий предмет на пол. Грюкнувшись, стекло с треском разбилось. 
   «Моя любимая чашка» - понял он, глядя на осколки. «Неужели, это был он? Знак, ну конечно!» Он пристально обвёл взглядом комнату, но там так ничего не появилось. 
- Встретимся на похоронах, друг. А теперь иди с миром. 

   Ему порядком захотелось спать, и он решил попрощаться с ним. Заворачиваясь покрепче в одеяло, последней его мыслью был вопрос, услышал ли Роб его последнюю фразу. 
   А Робен уже летел – он не мог сдержать себя, и открыл в себе новую способность – умение летать. Найдя это утешительным призом для умерших, он всё же посчитал это большим плюсом. Ему и не надо было слышать последних слов друга – уж он-то должен присутствовать на собственных похоронах. Помниться, когда-то он мечтал, что его поминки должны быть весёлыми, чтоб никто не плакал.
«Нужно было оставить завещание - думал он, или что-то вроде последней воли человека – иначе, твои родственники всё сделают по-своему». Но разве кто-то думает о смерти в двадцать с лишним лет, когда ещё вся жизнь впереди, и конец нигде не светит? Смерть всегда кажется чем-то таким далёким и нереальным, которое случается с кем-то, но не с тобой. 
   Так он провёл всю ночь, блуждая по городу, освещённому яркими огнями, и даже птицы не замечали его. Только под утро он решил спуститься на землю. Светало. Это был самый прекрасный рассвет в его жизни – и даже после неё. Свет затопил его полностью, и на него нашли размышления: почему же он не наслаждался этим при жизни? Словно не было времени на такие простые радости, всё куда-то спешил, пытался догнать вечно ускользающие тени многих вещей, которые теперь ему кажутся бессмысленными. Но уже поздно что-то менять, а желание вернуться и прожить заново только крепнет с каждый днём. 
    Как хочется вернуться в свое тело, снова осознать, какой священный подарок приобрёл, и остаться жить с этим знанием. И каждый день помнить о том, как мало времени тебе отведено, чтобы тратить его на разную ерунду. 
    Из глубоких раздумий его вырвал внезапный звук – в кустах рядом что-то шелестело. Он приподнялся и навострил все свои ощущения. Сначала показалась морда, потом и всё тело. Кот смотрел на него, не отрывая глаз. 
- Неужели ты меня видишь – обратился в пустоту – его слова звучали только для него самого.
    К его удивлению, он мяукнул. Его усы зашевелились, а ноздри внимательно принюхивались к нему. «Наверное, он тоже мёртвый» - подумал он, так как не верил в возможность того, что его могут заметить живые существа. Кот больше себя никак не показывал, только сел рядом, свернув лапки под себя. 
    Потом он вспомнил, что это действительно необычные животные. Может, он и правду видит мою тень. Тень человека, хотя, по правде, он был даже меньше, чем она – тень видна