ЦВЕТ НОЧИ (Часть вторая)

 ЧАСТЬ ВТОРАЯ

МАРИНА






День за днём, неделя за неделей, неумолимо летело время. На смену дождливому лету, пришла такая же дождливая осень…


                                                   ****


-На кой чёрт ты купила эту рухлядь! Деньги девать некуда?- Сергей захлопнул толстую, обтянутую чёрной кожей книгу и небрежно бросил её на прикроватную тумбочку.
-Глупенький, ей же триста лет! Букинистическая редкость!
-«Редкость», - передразнил Иволгин. - Зачем она тебе? Ты ведь и так, у меня, колдунья. Настоящая. Нафига макулатуру-то в дом тащить ?
-Во-первых, это мой дом, милый, - напомнила Юля. - Что хочу, то и тащу…А во-вторых: спасибо за комплимент. Колдунья!.. И с чего же ты, интересно, сделал такой вывод? Я что, на  бабу Ягу похожа или на метле летаю?
Едва сдерживая  смех, Сергей склонился к обрамлённому в рамку рыжих волос лицу и прошептал:
-Нет. Но зато, ты умеешь другое. Умеешь очаровывать женатых мужчин.  
-Тоже мне, наука! - прыснула Юля. - Если это признак колдовства, тогда половину женского населения можно смело отправлять на костёр. И вообще, всем давно известно, что в каждоё женщине сидит дьявол.
Огненно – рыжая головка взметнулась вверх и звонко чмокнула мужской нос.
-Иволгин, тебе пора.
Сергей покосился на часы. Почти девять вечера. Чёрт, действительно, пора. Он рывком уселся на кровати, закурил и уставился на Юлю. Иволгин любил разглядывать её сказочно – прекрасное тело, расслабленное отпылавшей страстью. Даже теперь, когда спал с глаз дурман первого желания, оно оставалось таким же влекущим и желанным.
-Юлька, Юлька, - не в силах оторвать от неё глаз, пробормотал он. – Как же я тебя люблю! И не хочу никуда уезжать. Не  хо – чу! Хочу остаться здесь, с тобой. Навсегда.
-И пусть их разлучит только смерть! – весело добавила Юля. – Вставай, «Ромео», тебя дома «Джульетта» заждалась.
Вспоминать в такой момент о жене?.. Да разве может вечно серьёзная Маринка сравниться с искрящейся весельем Юлей? Никогда! Разве может существовать во вселенной второе такое роскошное тело? Нет, нет и ещё раз, нет! Юля, словно молодое вино, пья-нила голову Сергея и будоражила его кровь. Он действительно влю-бился по – уши. Влюбился, сам не понимая, как…
-Вставай, вставай, красавчик! – насмешливо глядя на Иволгина, подгоняла Юля. – Собирай своё бельишко и катись к жене.
Она демонстративно отвернулась и прикрыла простынёй наго-ту. Рыжие волосы разметались по подушке, заставив Сергея похотливо сглотнуть. А в голове внезапно созрело решение.
-Я сегодня домой не поеду, - чувствуя, как враз пересохло в горле, сказал он. – Надоело бегать туда – сюда. Я остаюсь у тебя.
Чего – чего, а такой новости Юля явно не ожидала. Она медленно повернула голову и уставилась на Сергея.
-Долго думал?
-Долго, - не выдержав взгляда, он потупил глаза.
-Заметно.
Комнату накрыло неловкое молчание.
-Дурак ты, Иволгин и шутки твои, дурацкие, - сказала, наконец, Юля. – езжай домой, юморист, и проспись хорошенько.
-Я не шучу, - не поднимая глаз, пробормотал Сергей.
От ироничного налёта на лице Юли не осталось и следа. Обхва-тив колени руками, она уселась на постели и с каким – то отчаянием в голосе, выпалила:
-Я тоже! Ты ведь женат, парень. Забыл?
-Ну и что? Разведусь.
Губы девушки сложились в жалкое подобие улыбки. Правда, такой неестественной, что лицо стало похожим на окаменевшую маску.
-Извини, Серёжа, но я не собираюсь  строить своё счастье на чужом горе. Запомни это хорошенько, раз и навсегда. Договорились?
Иволгину словно привселюдно влепили пощёчину, а он, не зная чем ответить, только ловил ртом воздух. Потом, так и не отыскав нужных слов, встал и принялся торопливо одеваться.


*****

Домой Сергей вернулся, как почти всегда в последнее время, поздно. Только сегодня он был, вдобавок ко всему, хмурым и злым. Чисто внешне это, правда, оставалось незаметным, но Марина про-жила в браке долгие восемь лет и прекрасно чувствовала настроение мужа.
-Привет, - он мимоходом коснулся губами её виска. Сухо и коротко. Не поцелуй, а так, ритуальный жест и больше ничего. Зато Марину обдало едва уловимым ароматом «Клима». Что ж, всё ясно, супруг опять гостил у НЕЁ.
Марина не знала, как зовут соперницу и именовала её просто – ОНА. ОНА душилась «Клима» и имела длинные рыжие волосы. По крайней мере, именно этими духами разило от возвращающегося поздно вечером, Сергея и именно такие волосинки Марина, время от времени, брезгливо стряхивала с его рубашек и пиджаков.
-Устал, как собака, - сказал он, валясь на диван. – Шеф работой завалил, вздохнуть некогда.
Враньё! Всё, от первого до последнего слова – враньё! Иволги-на отлично представляла себе, какой именно «работой» загружен вечерами её супруг. Недаром ведь Сергей всё чаще остаётся ночевать на диване в гостиной. Видимо боится идти наверх и ложиться в супружеское ложе… Боится, что жена начнёт требовать исполнения «супружеского долга», а он, выжатый до последней капли своею «работой», окажется недееспособным.
Дурак! Мамочка родная, какой же он дурак! Неужели сама Ма-рина позволит прикасаться к своему телу ещё не остывшим после другой женщины рукам? Никогда! Пусть спит где угодно, но только не на супружеском ложе. Недаром ведь оно именуется СУПРУЖЕСКИМ!..
… В самом конце ужина Сергей сказал, лениво ковыряясь в котлете вилкой:
-Мариш, давай разведёмся?
Легко так сказал, будто говорил о чём-то очень и очень обыденном. Марина даже и  не сообразила сразу, о чём идёт речь. А когда смысл предложения, наконец, начал до неё доходить, то только и смогла выдавить короткое:
-Нет.
-Почему? – искренне удивился Сергей.
А действительно, почему? Так или иначе, брак их трещит по швам. И абсолютно не имеет значения, что. А на какую, спрашивается, взаимность можно рассчитывать Марина по-прежнему, безумно любит мужа. Любовь предполагает взаимность, если Сергей практически переселился к НЕЙ и домой приходит только переночевать?
-Собираешься к своей рыжей кошке? – откликаясь на собственные мысли, спросила Марина. И хоть старалась говорить спокойно, голос предательски дрогнул.
-Какая разница, куда  я собираюсь, - пожал плечами супруг. – Я просто хочу развестись.
А может и правда? Послать всё к чертям собачьим, развестись и начать новую жизнь? Двадцать девять – далеко не тот возраст, когда ставят на себе  крест. Она ещё достаточно молода, вполне может сделать резкий поворот и отправиться дальше другой дорогой…
Марине вдруг стало до тошноты противно от собственных мыслей. Господи, что за бред она несёт? Какой ещё развод? Она не сможет бросить Сергея! Она слишком его любит, чтобы решиться на подобный шаг…
-Нет, - снова, слегка окрепшим голосом, повторила Марина.
Лицо Сергея перекосилось от закипающей злости.
-Но почему, чёрт тебя подери? – он отшвырнул вилку и полез за сигаретами.
Марина молчала. Не из вредности и не из упрямства. Она про-сто не могла говорить. В голове творился адский кавардак. Мысли путались и слова упорно не желали складываться во фразы. По большому счёту, Марина готова была услышать нечто подобное. Сергей – молодой, здоровый мужик. К тому же, страстно мечтаю-щий о детях. А что может дать ему бесплодная жена? Ничего! Если только усыновить какого – нибудь беспризорника из детдома?.. Но… Иволгина отлично помнила тот, единственный разговор с мужем на эту тему и его, полные внутренней боли, слова: «Чужой – своим  никогда не станет…»
И всё же… И всё же, предложение о разводе прозвучало для неё, как гром среди ясного неба…
-Пойми, Мариша, - не дождавшись ответа жены, вновь ринулся в атаку Сергей. – Мне тридцать три года. У моих сверстников дети уже на голову выше родителей. А я… Ради чего, скажи на милость, я живу? Ради кого горбачу с утра до ночи, зарабатывая деньги и язву в придачу?.. Я ХОЧУ ребёнка…Нет, не правильно… Мне НЕОБХОДИМ ребёнок! Сын, наследник! Маленький такой, сопливый оболтус, которого я бы мог целовать в мокрый нос и которому рассказывал бы на ночь сказки…
О, он знал куда бить! Как опытный снайпер, точно в сердце. Наповал. И, главное, возразить Марине было совершенно нечего. Абсолютно.
Не говоря ни слова, она поднялась и, потупив глаза, вышла из кухни. В груди полыхал пожар. А мозг отказывался верить услы-шанному. Это всё бред, галлюцинация! Серёжа, её любимый Серёженька, открыто требует развода?.. Нет, нет и ещё раз, нет! Только не это! Она не сможет без него жить! Просто физически не сможет!…


*****


За месяц, проведённый в доме Иволгиных, Пушистик заметно подрос и поправился. И хоть оставался ещё, в сущности, котёнком, в движениях его начинала просматриваться взрослая стать и нетороп-ливая пластика.
Подхватив это черношёрстое чудо на руки, Марина взбежала по ступенькам наверх, в спальню. И в ту же секунду затрещал стоящий на прикроватной тумбочке, телефон.
-Алло!
-Привет, Машутка! – отец был неисправим.
-Привет, пап. Ты ещё не во Франции?
-На днях улетаем. Ленка уже на чемоданах сидит… как жизнь молодая?
-Как в сказке…
-Чувствуется. Аж голосок  дрожит. Что, опять с Серёгой проблемы? Не нагуляется никак?
Слегка грубоватый тон Фёдора Степановича не мог  заглушить тщательно маскируемую боль. Марина сумела её расслышать и понять – отец тоже переживает. За неё… Пытается это скрыть, но с каждым разом у него получается всё хуже и хуже.
-Он только что предложил развестись, - титаническим усилием проглотив слёзы, пробормотала Марина.
-Даже так?
-Да.
Фёдор Степанович замолчал. Такой новости он не ожидал.
-Неужели у него с этой … девкой… всё так серьёзно?
-Не знаю, папа. В последнее время Серёжа очень отдалился. Мы с ним почти не разговариваем. Я думаю, это всё из-за НЕЁ.
-Не понял?..
-Ну, из-за той, другой, женщины. Мне кажется, он меня ненавидит, - Маринка  тихонько всхлипнула. – Как мне быть, папка? Я ведь его люблю!
-Вот что, Машутка, - властно, словно оглашая приказ, сказал Фёдор Степанович. – Пакуй-ка ты чемоданы, милая и приезжай в Москву. Здесь обо всём и поговорим.
-Вы же во Францию собрались?..
-Ну и что? Составишь нам, с Ленкой, компанию. Заодно и развеешься немного.
При других обстоятельствах, Марина может и приняла бы приглашение. Но… Новая жена Фёдора Степановича была на два года моложе самой Марины. Иволгину это раздражало и не позволяло адекватно воспринимать отцовскую женитьбу. А тем более, нор-мально общаться с «малолетней» мачехой… Да и времени, со дня смерти матери, прошло не так уж и много.
-Нет, папа, - решительно отказалась она. – Я остаюсь здесь. У тебя своя жизнь, у меня – своя.
-Не ерепенься, Машутка, - попробовал было осадить её Фёдор Степанович. – Ты ещё и моя дочь, к тому же! Не забывай об этом.
-Вот именно, папа! Я – твоя дочь. А ты сам всегда мне втолковывал, что свои проблемы человек должен решать сам.
Отец вновь надолго замолчал. Он, кажется, понял причину столь резкой перемены в настроениях дочери и теперь сосредоточенно думал, как исправлять ошибку.
-Да, Машутка, гонору у тебя на десятерых хватит, - сказал он примирительно. – Ладно. Если считаешь, что справишься сама – борись! А недельки через две я вернусь из Франции и загляну к вам на «огонёк». Договорились?



*****


Когда зазвенел телефон, Юля растерянно смотрела на палочку экспресс – теста и не могла поверить собственным глазам.
-Да, - всё ещё под впечатлением совершённого минутой раньше открытия,