ЦВЕТ НОЧИ (Часть третья)

Часть третья
                           
  ЦВЕТ НОЧИ    








Такси притормозило у самой калитки. Сергей выбрался из ма-шины и посмотрел на свой дом. На уровне второго этажа взгляд за-цепился за разбитое окно.
И сразу же, с новой силой, всколыхнулось чувство тревоги. Открыв входную дверь, Иволгин прислонился к косяку, не решаясь ступить внутрь. А в памяти всплыло лицо супруги. И он вдруг по-нял, что в тот раз Марина с ним прощалась. Прощалась навсегда, ибо на лице её лежала печать смерти.
Паническая волна страха, ударившая в голову, смела оцепене-ние и придала сил.
-Марина! – заорал Иволгин, бросаясь через гостиную наверх, в спальню. Он точно знал, где находится сейчас супруга. Там же, от-куда провожала его в командировку.
Вихрем влетел в комнату и, словно наскочив на невидимую преграду, замер у порога. А навстречу, чёрной молнией, метнулся обезумевший от страха котёнок, скользнул между ног и ускакал вниз по лестнице…
Когда осело облако пуха, перед Иволгиным предстала жуткая картина. Спальня была полностью разгромлена. Везде валялись изу-родованные остатки мебели, клочья белья, пух… А посредине, пря-мо на полу, сидела Марина. Вернее, та, кто раньше именовалась Ма-риной. Её волосы ниспадали на плечи буро – седыми сосульками; испещренное глубокими царапинами лицо покрылось коростой спёкшейся крови, а вокруг глаз залегли страшные иссиня – чёрные круги; проступающее сквозь прорехи изодранной пижамы тело, на-поминало сплошной, густо окроплённый бурой краской, синяк.
-Маришечка, родная!..
Заслышав голос, женщина подняла голову. Медленно – медлен-но, словно делая над собой немыслимое усилие. В мутно – голубых глазах плескалось безумие.
-Мариша!..
Иволгин ринулся к жене, но она, проворно вскочив, отпрыгнула в сторону. К окну.
-Марина, стой! Это же я, Сергей!
Зазвенело выбитое локтем стекло, а женщина уже замерла на подоконнике, готовая ступить в бездну. В отчаянном прыжке Ивол-гин дотянулся, схватил её за талию и сдёрнул на пол. И тут же полу-чил удар кулаком. Потом ещё и ещё… Яростно отбиваясь, супруга пыталась вырваться из его рук.
-Мариночка, успокойся! – кричал Сергей, едва сдерживая на-тиск жены. – Да что с тобой, Мариша? Что случилось, родная? Опомнись, это же я!
…И всё-таки он оказался сильнее. Рывки и удары быстро сла-бели. Постепенно затихая, Марина уронила голову на грудь мужа. Тело её обмякло, словно лишилось костяного каркаса и только нерв-ная дрожь, волнами пробегавшая по спине, напоминала о недавнем безумии. Да медленно капала из порезанного локтя кровь.
Сергей бережно гладил супругу и шептал ей ласковые слова. Лица Марины он не видел. Поэтому, не мог видеть две, выкатив-шиеся на впалые щёки, слезинки…


*****

Машина «скорой помощи» давно увезла уже Марину в больни-цу, а милицейская бригада долго ещё бродила по дому в поисках не-известно чего. Следов проникновения или присутствия посторонних обнаружено так и не было. Зато к Сергею привязался худощавый, с желтоватым лицом, мужчина и, представившись следователем про-куратуры Громовым, начал терзать вопросами.
-В этом доме вы проживаете вдвоём с женой?
-Да, - вяло ответил Иволгин.
-А где работаете?
-Фирма «Горизонт», менеджером.
Следователь окинул гостиную недвусмысленным взглядом и изрёк:
-Хорошо менеджеры живут…
Сергею словно наступили на больную мозоль. Он болезненно скривился и поспешил развеять удивление собеседника.
-Это дом тестя. Он уехал в Москву и оставил особняк дочери.
-Понятно, - кивнул Громов. – Повезло тебе, парень. Тёщу хо-рошо любить на расстоянии. И чем она дальше, тем крепче любовь.
-Антонина Петровна умерла, - не принял шутки Сергей. – Чуть больше года назад.
Воцарилась неловкая пауза, внезапно прерванная истошным воплем одного из оперов. Он вытащил из-под дивана, насмерть пе-репуганного Пушистика, а когда попытался его погладить, получил удар когтистой лапой по руке. Дико мяукнув, котёнок вырвался от чужака. На его счастье, в этот раз входная дверь оказалась открытой, зверёк юркнул за порог и мгновенно исчез среди отцветших клумб…
Уже уезжая, Громов, в ответ на немой вопрос Сергея, мрачно сказал:
-Дело тёмное. Будем разбираться.
А  в голосе его было столько безнадёги, что Иволгин сразу по-нял: при первом удобном случае дело спустят на тормозах и при-кроют.


*****


Разговор секретарши Ирочки с подругой, Юля подслушала со-вершенно случайно. Просто дверь оказалась неплотно прикрытой и голоса из приёмной отчётливо долетали до директорского стола.
-Представляешь, к нам вчера дамочку одну привезли, - расска-зывала Ирочке какая-то писклявая пигалица. – Дочку самого Черки-зова.
Знакомая фамилия заставила Юлю оторваться от дел и прислу-шаться повнимательнее.
-А кто это? – спросила Ирина.
-Ты что, старая, с луны свалилась? Черкизов – хозяин «Гори-зонта». Сейчас в Москве живёт, с молодой женой. Тоже, кстати, бывшей секретаршей. А дочку здесь бросил, козёл.
-и что она, с ума сошла?
-Это ещё мягко сказано. Она убить себя пыталась. На неё, когда у нас, в больнице раздевали, без слёз смотреть не могли. Вся изо-дранная, в крови и синяках. Представляешь, девке ещё тридцати нет, а «крыша» уже напрочь съехала.
Окончание разговора Юля дослушивала, стоя у приоткрытой  двери.
-Она сама себя душить пыталась, представляешь? И думала, что это делает какой-то невидимка с зелёными глазами, - писклявая Иринина подруга злорадно хихикнула. – Ну, ничего. Наш доктор ей такую дозу аминазина прописал, что через недельку у дамочки глаз-ки, у самой, позеленеют…
Дальше сдерживаться Юля уже не могла. Ноги её подкосились и если бы не дверной косяк, она, наверняка, рухнула бы на пол при-ёмной.
… полчаса спустя, кое-как отпоив директрису валерьянкой, пе-репуганная Ирочка отправила её, в сопровождении водителя, до-мой…


*****

На Марину больно было смотреть. Худющая, связанная по ру-кам и ногам, она лежала на больничной койке и, казалось, спала. Однако когда Сергей попытался её осторожно погладить, веки суп-руги дрогнули, открывая пустые, ничего не видящие глаза.
-Маришечка, родная, привет, - улыбнулся Иволгин. – Как ты?
По телу женщины пробежала судорога, а губы разомкнулись в беззвучном шёпоте:
-Огонь… Зелёный огонь… - и она снова   провалилась в беспа-мятство.
Зато лечащий врач, Попов, оказался намного разговорчивее своей  пациентки. Правда, из всей, выплеснутой им лавины меди-цинских терминов, Иволгин понял лишь одно – Марина безумна и страдает тяжелейшей формой мании преследования.
-Это наследственное, - «утешил» его Попов. – К сожалению, с генами не поспоришь, - и тут же ободряюще добавил. – Но, будем пытаться.
…А в холле больницы Иволгина ждал ещё один «сюрприз». В образе желтолицего следователя Громова.
-Супругу навещали? – с прищуром, словно сквозь прицел вин-товки, глядя на Сергея, спросил он. – И как её здоровье?
-А то вы не знаете, - раздраженно буркнул Иволгин. Служитель Фемиды ему активно не нравился.
-Ладно, ладно, не злитесь, - изобразил подобие улыбки Громов. – Я, собственно, здесь случайно оказался. Но коль уж мы с вами встретились, ответьте мне на один вопрос: вам известно, как умерла ваша тёща, Антонина Петровна Черкизова?
-Да. Суицид. Она вскрыла себе вены.
-И вы также в курсе, что у госпожи Черкизовой были проблемы с психикой?
Вот оно что! Вот куда клонит желтолицый следователь! Хочет списать происшествие с Мариной на плохую наследственность. Как и доктор Попов. Мол, яблоко от яблони недалеко падает.
-Да, я знаю, чем болела Антонина Петровна, - Иволгин разгова-ривал с Громовым через силу. А желтоватое лицо сыщика с каждой минутой становилось для него всё более и более отвратительным.
Однако следователю, похоже, было глубоко наплевать на чув-ства собеседника.
-Из истории болезни Черкизовой, - продолжал он, как ни в чем, ни бывало, - выясняется интересная деталь. В последние, перед смертью, недели ваша тёща себя практически не контролировала. И даже вставал вопрос о её госпитализации. Но Фёдор Степанович не позволил поместить жену в психушку. И больше того, он до послед-него момента тщательно скрывал от окружающих её недуг… А в ре-зультате, Антонина Петровна забралась однажды в ванну и пустила себе кровь. Дома, как на грех, никого не оказалось, потому что, Фё-дор Степанович в это самое время, нежился в объятиях своей то-гдашней любовницы, госпожи Кротовой…
-Юли?.. – от неожиданности У Сергея перехватило дыхание.
-Точно, - кивнул следователь и враз насторожился. – Вы с нею знакомы?
Вместо ответа Иволгин только судорожно сглотнул и, не обра-щая внимания на недоумённый взгляд  Громова, пошёл прочь из больницы.


*****


Стояла середина осени. С неба сыпал холодный мелкий дождь, забиваясь ледяными каплями под воротник куртки. А Иволгин брёл и брёл по улицам города, не замечая ни воды, нм грязи, ни холода. Пока, наконец, не очутился в каком-то полупустом баре.
Первая порция водки обожгла гортань и медленно провалилась в желудок. Сергей закурил, указал бармену на опустевшую рюмку и снова погрузился в свои невесёлые раздумья. Мысли о Марине и Юле, ревность и раскаяние, злость и нестерпимое желание увидеть рыжеволосую, всё смешалось в его голове, превратившись в дикий, маловразумительный хоровод.
Рюмка за рюмкой, жгучая жидкость текла по пищеводу. И чем больше Сергей пьянел, тем непреодолимее тянуло его к домику на опушке соснового бора…


*****


Когда таксист выгрузил Иволгина у знакомого особнячка, он был уже совершенно пьян. Мир вокруг плясал и кружился в сума-сшедшем хороводе. А крылечко сделало Сергею такую коварную подсечку, что он едва смог удержаться вертикально. Правда, для этого ему пришлось припасть плечом к входной двери.
Тихо скрипнув, она отворилась, и Иволгин ввалился в тёмный холл.
-А, чёрт! – выругался он, с трудом удержавшись на ногах. – Юля! Ау! Я пришёл!
Ответом ему была тишина.
-Ну, где ты, чёрт возьми? Не рада гостю?
Он прислонился к стене и достал мятую пачку «Кэмела».
-Хватит играть в прядки, малышка! Выходи.
И в ту же секунду вспыхнул неяркий свет торшера, выхватив из темноты диван и сидящую на нём Юлю. Кажется, она тоже была из-рядно пьяна. По крайней мере, в руках её покоилась ополовиненная бутылка коньяка.
-Объявился, красавчик, - блестя стеклянными от света торшера глазами, пробормотала девушка. – Где же ты пропадал, милый?
-В командировке.
-Да ты что? А я думала – у ложа больной жены, - скривилась в глумливой ухмылке Юля. – Кстати, как она? На людей ещё не кида-ется?
-прекрати!
У Сергея непроизвольно сжались кулаки. Он сделал несколько шагов к девушке, а взгляд упёрся вдруг в журнальный столик. Там, между двух огарков, окрашенных в чёрный цвет, свечей лежала рас-крытая книга. Та самая, за покупку которой он так критиковал Юлю в их последнюю встречу. Иволгин даже название её запомнил: «ПРИВОРОТЫ И ЗАГОВОРЫ ДРЕВНЕРУССКИХ КОЛДУНОВ».
-Ты спала с Черкизовым? – выпалил он бьющийся  в голове во-прос.
-Фи-и, Серёжа, что за тон?
-Я спрашиваю: ты спала с ним?
Несколько долгих секунд Юля молчала, а потом вызывающе вскинула голову:
-Да, мы какое-то время встречались. Ну и что? Ты ведь спишь с его дочкой и я не устраиваю по этому поводу истерик.
-Марина – моя жена!
-неужели? Спасибо – утешил.
Сергея затрясло от гнева.
-Перестань кривляться!
-А ты прекрати орать и не