Дом. Книга 2. "Сказки для..."

девахами можно пойти в гости, коли они ничего не едят?
Придут на праздник, сядут, посмотрят на стол, потом на потолок, дальше снова на стол, вздохнут и ни хрена не жрут. Это что же про меня подумают? Подумают, что я встречаюсь со смертельно больной исхудавшей особой. Начинают бояться и ее, и меня заодно. Отсаживаются за столом от нас подальше.
Думают, что заразить она может. Бабы боятся таких тощих.
А вы не боитесь? Закройте глаза и представьте: тетка была нормальной комплекции, а исхудала и стала выглядеть, как балерина или подиумная модель. Конечно, женщины таких тощих будут бояться, чтобы не подцепить заразу и самим не стать такими.
А теперь представьте иную картину. Сидит нормальная девка на дне рождения у своего пацана. Зад у нее такой симпатичный, что не умещается на табуретке. Она очаровательной пухлой ручкой вылавливает в кастрюле пончик, плавающий в растительном масле, а лучше и полезнее, если в жиру. Очень завораживающе подносит его к своим пухлым губам и, оголив белые зубки, надкусывает румяный пончик, от поверхности которого отрывается и летит вниз капля. Капля этого жирка, сравнимого с нектаром, очень сексуально ударятся о девичью грудь, размером и формой походящей на зрелую дыню. Ой, не буду больше воображать, а то мой приятель сообщает мне, что нужно или прекращать такие разговоры, или звонить этой самой девице, у которой ручьем жир с бороды капал промеж грудей.
Все, поговорили о мирной жизни – возвращаемся на войну.
В общем, командир не дал разрешения ползуну насиловать эту вражью офицершу. Но ползун, пока не заснул, все время возмущался, что до утра она все равно не доживет, дойдет, а так хоть бойцы развлекутся.
Ползун оказался прав. Умерла офицерша ночью, а когда все протерли глаза, то она на соломе окоченевшей лежала.
Время военное. Там смерть на каждом шагу. Вышли мужики из блиндажа и стали спички тянуть, кому яму для покойницы рыть. Значит, кто из пяти короткую спичку вытянет, тот и копает. Лопата всего одна на отряд. Бросили жребий. Не повезло подрывнику. Он выругался и пошел рыть.
Радист говаривал, что они «языков» после допроса всегда убивали. Оно и понятно. Не таскать же его по вражьим тылам за собой, когда в отряде всего пять бойцов. А отпустить – так выдаст враз. Но самое интересное, что они никогда сами могил не копали. Пленные копали сами для себя. Копали, знали что убьют, но надеялись на чудо. Ждали, что как-то помилуют их или чудо произойдет – и придет спасение. А их шлеп в затылок и присыпали землицей.
Мужики курили, пока подрывник перекидывал землю.
Болтали, обсуждали планы. Глядь, а ползуна нет. Они в блиндаж. А он там пристроился к мертвой офицерше и акт (тьфу, гадко говорить, язык не поворачивается, блевать охота) совершает.
Командир ему: «Ты что, сукин сын, творишь?» А тот даже не оборачивается. Делает свое некрофильское дело и обезумевшими глазами на стену смотрит. Насилует труп, а рядом автомат лежит. Струхнули они его в тот момент трогать. Арестовал его командир, когда из блиндажа вышел весь довольный, а глаза, как у оборотня.
– Как ты мог? – пренебрежительно глядя на своего товарища, сказал командир. – Она ж вся задубела!
– А я в нужных местах ей оружейной смазкой там помазал, чтобы нормально было мне и ей. И я, и она остались довольны, – ответил ползун.
Стало ясно, что рассудок покинул это тело. У ползуна отобрали оружие и связали руки. Усопшую похоронили в яме, вырытой подрывником, и ушли. Дело было в тылу врага. Расстрелять ползуна вроде и не за что, а передать своим не было возможности. Не такое это преступление, чтобы убивать его.
Повели связанным. И в ту же ночь он убег. Ушел, пока остальные спали, прихватив с собой оружие, боеприпасы и провиант. Часовой заснул, а ползун скрылся, но никого из отряда он не пристрелил.
Командир смекнул, куда тот мог деться. Вернулись назад.
Могила раскопана. Ни тела офицерши, ни ползуна нет. Поискали и пошли своей дорогой.
А потом пошли рассказы, что в округе орудует некрофил, который выслеживает женщин, убивает и над мертвыми глумится. Убил много, а закончил вот как.
Спустя пару месяцев нашли его изувеченное тело, висевшее на дереве прямо у дороги аккурат в том месте, где разведывательный отряд подорвал машину. Плоть его было истерзана с особой жестокостью. Причем, судя по ранам, ползун какое-то время жил, имея такие увечья, пока не скончался от боли или от чего другого.
Говаривали, что его поймали и отдали в руки еще более страшному изуверу, чем он сам. Извращенец этот служил во вражеской армии и числился в отряде, специализировавшемся на допросах военнопленных. По одним сведеньям тот, кто над ползуном издевался, был отпетым садистом. А в другом варианте – гомо-некрофилом. Оказывается, есть и такие. Он сначала ползуна убил, а уже потом издевался и насиловал мертвое тело. Глядя на труп ползуна и видя, как истязали его, по второму варианту ему повезло больше, чем в случае с садистом.
Как ползун стал таким и почему? Кто его знает? Психологи, психи и психоаналитики говорят, что очень много всяких извращений закладывается у ребенка, если он неправильно воспитывается. Возможно, ползуну часто читали в детском саду сказку «Белоснежка и семь гномов». Там принц-некрофил тоже целовал в гробу хрустальном мертвую Белоснежку. Я думаю, что не только целовал, но и оружейной смазкой смазывал ей интимные места. Дети доверчивые, верят в сказки про всяких там добрых некрофилов. Думают, это нормально – мертвую целовать в гробу и прочее с ней вытворять. Вот ползун, возможно, и решил таким образом воскресить мертвую капитаншу. А чем мертвая офицерша хуже мертвой Белоснежки?
Да ничем. Принц влюбился в Белоснежку и совершил с ее усопшим телом акт. Та ожила, и ползун еще в детстве поверил в чудо. Но он вряд ли любил вражескую офицершу. У него просто бабы давно не было, и кровь в одном месте застоялась. Ну, это уже лично моя версия. Она тоже имеет право на жизнь.
А извращенцев полным-полно. Это я – пацан нормальный, а кругом масса сексуально озабоченных и с нервными расстройствами. И я поверю (сам в книге читал), что с детских лет эти проблемы тянутся. Та же Белоснежка не совсем натуральной сексуальной ориентации. Какой бабе придет в голову жить одновременно с семью мужиками-гномами, которые непонятно отчего много лет без баб в лесу жили? Что, одного мало? Нимфоманка? А все потому, что мать Белоснежки рано умерла, и ей во дворце пришлось расти без женской ласки среди мужиков.
Отсюда и подвижки в психике. Вот пару фраз из книги: «Принц увидел Белоснежку и сразу же полюбил ее». Ага, полюбил. Не отходя от кассы и два раза подряд. Ну скажите, какая нормальная девка через десять минут после знакомства, даже с принцем, станет давать ему? Если детям с малых лет в уши такую туфту вгонять, то тут полстраны некрофилами может стать.
Гетеро-некрофилами. Гомо-некрофилов будет гораздо меньше.
 *
Тяжело находиться в неведении. Тяжело сидеть сложа руки и ждать своей участи, когда от тебя ничего не зависит, когда твою судьбу за тебя решают другие хомо. Минуты тянутся тягостно, стрелки часов перемещаются по циферблату, как заторможенные, а ты весь в ожидании. Скоро должен прийти некто и объявить тебе приговор, дать разрешение, вынести вердикт. В общем, решить за тебя, как ты в дальнейшем будешь существовать, в каком формате твоя телесная и духовная оболочка будут находиться. И ты сидишь, как на иголках.
Каждый шорох, каждый звук ты воспринимаешь, как предвестник чего-то.
Шава находился в квартире семьи Майджи, запертым хозяйкой Нивэле на ключ. «Куда она подалась? – в который раз сам себе парень задавал вопрос, а затем пускался в рассуждения и предположения. – Может, попугать меня она просто решила? Ну, ну… Ну, на самом деле? Ну, что я ей такого сделал? Она, взрослая тетка, сама себя вела, как малолетняя коза. Причем так себя вела систематически. Это ж не какой-то порыв сиюминутный у нее был. Сколько я жил здесь, столько она меня провоцировала. И спровоцировала, раздвинув ноги, а потом обвинила меня в изнасиловании.
Это чушь, абсурд! Я уже собрался, ушел, никому не мешая.
Нет, сука, вернула назад и, можно так выразиться, сама меня отимела. Точно. Это не я ее, а она меня изнасиловала! Еще и записала. Да если б не эта диктофонная запись, то катилась бы она по проселочной дороге до навозной ямы со своим изнасилованием.
О каком изнасиловании может идти речь? У нее что, побои имеются, кровоподтеки, или есть толпа свидетелей акта насилия? Блин! У нее только эта дебильная запись в кармане есть.
Если так подходить к делу, то любая баба может с тобой переспать, получить при этом удовольствие, а спустя пять минут уже бежать в комиссариат и писать заяву об изнасиловании.
А возможно, ключевым словом здесь является именно «удовольствие»? Возможно, дело не только в некой природной ненависти Нивэле к мужчинам, не только в желании быть с ними наравне и даже лучше их? Возможно, у нее свое видение процесса протекания полового акта? Я-то со своими пятидесятипятилетними кривосцалками никогда не церемонился.
Определял их в ту позу, которую считал нужной, и пер. Они вроде как и довольны всегда были. А этой же под сто сорок.
Она старуха для меня. Может, она и не против была бы совокупиться с молодым жеребцом (а я и не сомневаюсь, что хотела), но процесс соития пошел не по ее сценарию. Оттого она взбесилась и обвинила меня. Надо ее удовлетворить, ублажить, как ей нравится. Даже если она заяву кинула в полицию, то всегда имеет возможность ее забрать. Надо перед ней извиниться, даже в ногах поползать, а через месяц ее показания уже будут неактуальны. Только бы сейчас она не приперлась назад с быками. А то эти ребята враз защелкнут наручники на запястьях, отведут в камеру, а там уже поработают надо мной хомо из комиссариата, и я все, что они скажут, подпишу. Или в камеру с уголовниками посадят и науськают, чтобы со мной, «насильником», поработали бандиты, как следует. А далее я уже любую подпись поставлю, чтобы зад цел был. О, кто-то дверь открывает!» Этангази переместился из комнаты на кухню, то есть с мягкого дивана на табуретку, изобразив страдальца, что в раскаянии и раздумьях не покидал места своего преступления.
К его радости, Майджи вернулась одна. Бросив короткий и косой взгляд в коридор, Шава с облегчением выдохнул, когда хозяйка закрыла за собой дверь.
Этангази подождал, пока Нивэле снимет уличную одежду и, опустив голову, подошел к ней.
– Нивэле, извините, пожалуйста, меня. Мне очень стыдно за свой поступок. Я не знаю, почему я так сделал. Возможно, это была моя сиюминутная слабость. Возможно, вы мне в это мгновенье показались очень сексуальной, а у меня давно не было ничего такого с женщинами.
– То есть ты хочешь сказать, что на самом деле я абсолютно несексуальная, и будь у тебя, как и прежде, масса подружек, ты бы не совершил такого? – Майджи посмотрела на парня.
– Да, вы правы, – подтвердил он.
– То есть ты подтверждаешь, что даже не посмотрел бы в мою сторону, будь у тебя альтернатива? Да? Значит, я просто как расходный материал сегодня у тебя была?
– Нивэле, нет. Это совсем не так. Простите, вы меня неправильно поняли. Совсем наоборот, – поднял руки, словно тушканчик передние лапы,