Чужой среди своих (ворчливые заметки)

    Пролог

    В 1998 году я неожиданно понял, что всю жизнь писал не стихи, а... песни. Не буду рассказывать в подробностях, как это произошло, но для меня это было серьезным открытием. Будучи студентом, я похаживал в походы, и там, конечно же, была и гитара, но я всегда не очень любил, мягко говоря, хором петь у костра. В общем-то, я не очень обращал внимание на костровые песни, хотя приходилось аккомпанировать своим друзьям, распевающим по нескольку часов кряду. А тут: оказывается, я и сам пишу песни, которые раньше называл стихами. У меня процесс написания стихов всегда был своеобразен: в голове возникает какая-то мелодия, которая не дает спокойно жить до тех пор, пока на нее не прольются ритмически образованные строки - стихи. Потом я благополучно забывал мелодию, а стихи оставались. И всегда, ну, почти всегда, - этим стихам чего-то все-таки не хватало: они казались незавершенными. Только в 1998 году я понял, чего им не хватало: музыки или мелодии - той, на которую эти строчки и были нанизаны. И я стал писать песни уже осознанно, хотя тогда еще не очень понимал, что это был своеобразный жанр поэзии: понимание пришло позже, значительно позже...
   В конце февраля 2006 года на одном из литературных сайтов (их во «всемирной паутине» - ве-е-е-ли-и-и-ко-о-о-е множество) я увидел коротенькое объявление о том, что в Лондоне ежегодно проводится Турнир поэтов «Пушкин в Британии». Правда, по условиям в этом турнире могли принимать участие только поэты, пишущие на русском языке, но не проживающие на территории России. Но я, не долго думая, послал в Лондон необходимые по условиям конкурса десять стихотворений и, честно говоря, забыл об этом, полагая, что все равно ничего не выйдет...

      Приглашение

В марте неожиданно по электронной почте пришло письмо из Лондона. Из текста я понял, что меня приглашали в Лондон на этот самый турнир, правда, - в качестве гостя. И я задумался. По условиям я должен был приехать на свои кровные, которых, понятно, всегда не хватает. А тут - Лондон. Я составил примерную смету расходов и между делом, за очередным ужином сообщил об этом приглашении жене. К моему удивлению, жена, не задумываясь, бросила: надо ехать, как-нибудь выкрутимся. Я, конечно же, подхватил эту шальную мысль и, не развивая, искренне поддержал ее, хотя еще и не задумывался о последствиях. Ведь все могло быть. Ну, например: некто просто шутит, а может не просто шутит, а лелеет какие-то черные замыслы. Это же, - не в Питер скататься. Но я уже загорелся.

     Отступление первое.

Я начал ездить на фестивали авторской (бардовской) песни с 2001 года. На первый в своей жизни - фестиваль памяти Сергея Ожигова в Костомукше (Карелия) - попал случайно. Позвонили из Костомукши и пригласили поучаствовать: кто-то из какого-то района Карелии звонил им и спрашивал, будет ли участвовать в фестивале Почтовалов. А я до этого записал на карельском радио часовую передачу с песнями, стихами, которая благополучно ушла в эфир. Вот оно - откуда ветер дует. На этом фестивале мне все понравилось и лауреатское звание тоже. С тех пор я поездил предостаточно и отдавал себе отчет, что же это такое. Но, должен признаться, - я никогда не чувствовал себя в этом пространстве своим человеком: не знаю, почему...
     Но это же все-таки Лондон. Туда на самолете только лететь три с половиной часа. А там еще и английский язык надо хотя бы немного знать. Но вот с языком у меня всегда было не очень. А теперь, думал я, - уже совсем поздно листать разговорники, напрягаться, тем более что эти чужие для меня слова никогда в памяти не откладывались: самое большее, на что меня хватало, это познать грамматику. Но грамматика без словарного запаса, к сожалению, - ничто. Но я уже твердо решил: еду, т.е. - лечу.

    Хотите английскую визу - постойте в очереди...

Да, с визой все было не просто. Официальное приглашение я получил в апреле, как и договаривались: нам в России, как мне казалось, да кажется и до сих пор, все надо делать заранее, тем более что сжатость действий во времени всегда чревата дополнительными расходами. Я начал действовать быстро и решительно. Мой загранпаспорт, конечно же, был просрочен, но через фирму мне его сделали быстро. Билет в Питер, где есть консульство Великобритании, я тоже купил без проблем, правда, обратно билет взял с трехдневным запасом: мало ли что...
Это мало ли что началось сразу же, как только я протянул в окошечко консульства, отстояв, конечно, огромную очередь, свое приглашение и заранее подготовленные документы и заявление. Из окошечка немедленно посыпались вопросы, естественно, - на английском (а на каком же еще???). Я ничего не понял, зато сообразил, что не видать мне визы, как своих ушей, если... Это проклятое «если». Но выручила российская работница консульства: все очень просто, в приглашении не указано, где будет проживать приглашаемый. Да-а-а-а... Опять надо выходить на контакт с Лондоном, где уверяли, что таких приглашений оттуда понаписано в Россию великое множество, и ни у кого никогда не было проблем.
Проблема была только у меня. Я ее, конечно же, решил, но на это понадобились сутки. Когда я вернулся в консульство и опять отстоял очередь, документы были приняты. Из окошечка я только и услышал: «Поэт?» (видимо, из приглашения было понятно, что я не совсем простой смертный). Я, конечно же, ответил утвердительно, и тут же услышал: «А книга?» Книги у меня с собой не было, но я почему-то без промедления выдохнул в это маленькое окошечко в незнакомый мне английский мир: «Обязательно...», - и пошел к друзьям, чтобы, наконец-то, закусить эти суматошные два дня. А у друзей была подаренная мной книга стихов, и закусить стало еще больше оснований.

      Отступление второе.

Свою первую книгу песен и стихов я издал в начале 2002 года. Это произошло внезапно для меня самого. В новогоднюю ночь с 2001 года на 2002-ой, как только пробило двенадцать, я пригубил шампанское, и у меня внутри что-то екнуло. Я потихоньку, почти по-английски, ушел в свой кабинет (комнату), включил компьютер, нашел в нем все свои написанные песни и стихи, и стал набрасывать макет книги. К семи утра макет был готов, но все уже спали: сообщить об этом было, к сожалению, некому. А жаль... Если бы кто-то был рядом, навряд ли бы я с таким усердием взялся за ее издание. Хотя, может быть, я занимаюсь самобичеванием. В том же году на фестивале «Санкт-Петербургский аккорд» в Питере я подарил книгу одному из признанных бард-сообществом автору. Он ее полистал и выдавил: «Коля, ты не поэт...». Только в 2007-ом году, при личной встрече на одном из фестивалей, тот же самый человек сказал мне: «Коля, я перечитал твою книгу: ты - поэт...».
На следующий день после обеда, как и полагалось по консульским правилам, я пришел с небольшим опозданием в консульство. Народу за документами было предостаточно. Я занял очередь и устроился в кресле, справедливо считая, что можно будет еще и поспать про запас (не очень люблю спать в поездах). Но... не тут-то было. В окошечке появилась та самая женщина, которая помогла мне понять английский язык, и, увидев меня, махнула рукой - явно мне. Я подошел к окошечку и услышал: «Вы никуда не уходите...». Я сунул ей в отверстие между мирами книгу стихов и отошел в сторонку. Не прошло и минуты, как в общий зал вышел какой-то человек в строгом костюме с моей книгой, подошел ко мне и, жестикулируя, стал что-то говорить. Было не очень приятно слушать не понятную мне английскую речь, но почему-то казалось, что речь идет о моей персоне. Та самая женщина из консульства после того, как строгий человек завершил свою речь, стала переводить сказанное им. Я с изумлением узнал, что этот человек тоже писал в детстве стихи и очень любит поэзию и поэтов, поэтому считает меня почетным гостем Великобритании. Он пожал мне руку, вручил паспорт с визой и махнул на прощание всем собравшимся рукой, в которой одиноко белела моя книга. Аплодисментов, конечно же, не было: пришел последним, а ухожу первым. Но я поблагодарил судьбу и вышел из консульства. Хотя о получении визы у меня уже было написано коротенькое язвительное стихотворение с упоминанием консула. Ладно уж: три дня не три недели, а дело все-таки сделано, можно приобретать авиабилеты в Лондон.

     Ожидание

Хорошо, конечно, заранее подготовиться к поездке, но ждать потом два месяца - не пожелаю и врагу. Хотя, конечно, жизнь идет, и песни, и стихи пишутся, но все-таки лучше бы все делать вовремя. За две недели до отъезда я начал бомбардировать электронными письмами Лондон: хотел знать, как доехать до места проживания, где буду проживать, какая программа пребывания в Лондоне... Но, увы, мне никто так и не ответил ни на одно письмо. Это я потом уже, в Лондоне, понял, почему. А дома было не по себе: куда ж это и зачем я еду, тем более, что в самом конкурсе поучаствовать все равно не удастся. Но мысль о том, что побывать в Лондоне надо, - коль такая оказия случилась, - не покидала. И это грело измученную неизвестностью душу.

     Отступление третье

На песенных фестивалях все проще: во-первых, они проходят в России (по крайней мере, те, на которых я побывал), во-вторых, не надо знать иностранных языков, в-третьих, куда бы ты ни ехал, добраться довольно легко: язык, говорят, и до Киева доведет; в-четвертых, там все свои. Бывает, что и проблемы, проблемки возникают, но они - решаемые. Конечно, у меня всегда было свое представление об авторской (бардовской) песне, но что же со своим уставом лезть! Авторская песня - вообще определение не очень понятое: если песня написана, то, конечно же, автором. А вот в том ли она жанре написана? - это вопрос, явно, не ко мне. Я вырос на песнях Булата Окуджавы и Владимира Высоцкого, хотя Окуджава мне всегда был ближе. Это трудно объяснить, но его душа проникала в мою душу беспрекословно: я ее как будто бы ждал, и она приходила всегда вовремя. Мне повезло, что я к «авторской песне» до 1998 года имел отношение опосредованное, а ведь многие из тех, с кем мне пришлось встречаться на фестивалях, выросли в атмосфере «авторской песни» и до сих пор стоят на том, что неких традиций (в чем они выражаются, не очень могут объяснить) надо придерживаться. Это, конечно, - парадокс, но...
Жить в России и все время думать о том, что через какое-то время ты уже будешь в Лондоне, тяжело, особенно человеку впечатлительному. А не впечатлительных бардов, наверное, в природе не существует, как и поэтов, писателей. В голове все время крутились какие-то картинки из будущего, наворачивались пока незнакомые события, впечатления. Я даже стал задумываться: а может и не ехать, ведь уже много чего повидал, много чего прочувствовал, может, и этого уже достаточно. Да еще эта проклятая неизвестность. Но я понимал, что внутренне уже готов ко всему, даже к самому худшему.

      А чей же ты гость, Коля?

В самолете было комфортно. Уже в воздухе я начал понимать, что Лондон, Великобритания - это значит комфорт для человека, а не помпезность, ненужная красота при полном безразличии к человеку. В самолете все было просто: материалы, расположение кресел, правила, но... Порядок - прежде всего, даже в мелочах, а самое главное - постоянная удобность, я бы даже сказал: пушистость, мягкость, как будто летишь в своей кровати, и даже домашние тапочки рядышком - на всякий случай. Насчет