процент в 300% годовых, необходимо было искать более доходные проекты.
В разговорах со знакомыми бизнесменами Тодоров «выловил» интересную информацию что, торгуя с Казахстаном можно без излишнего напряжения за вложенный рубль «выручить» четыре и более за одну сделку. Алексей решил обратить внимание на столь интересный момент, и решил съездить лично в Казахстан, разведать обстановку.
В августе 1993 года в России грянула, как всегда неожиданно денежная реформа, «по большевитски, по Ленински», с очередным изъятием «лишних» денежных знаков у зажиточных граждан. Вводились новые Российские деньги. Государствам СНГ не оставалось другого выхода, как вводить свои национальные валюты и в срочном порядке закрывать границы таможенными постами. На просторах СНГ наступило лихое время – осень 1993 года. Протяженность границ России с Казахстаном составляет более 3000 километров, чтобы обустроить ее как следует, необходимы колоссальные средства и время. Ни того, ни другого у правительства новообразованного государства не было. В Казахстане еще не успели напечатать национальную валюту, поэтому пользовались денежными знаками несуществующего государства – СССР. По СНГ новые рубли России на старые рубли СССР, не меняли. По Казахстану вплоть до введения своей валюты – тенге, обращались рубли СССР, поэтому, со всего пространства СНГ в Казахстан хлынули ничем не обеспеченные денежные знаки СССР. Соответственно инфляция в Казахстане стала еще выше, чем в России. Когда обмен на тенге был, наконец, произведен, граждане Казахстана оказались ограбленными второй раз после января 1992 года, когда цены взвинтились в десятки раз, вследствие происходивших в России Гайдаровских «реформ». Так, зарплаты рабочего не хватало и на пару булок хлеба, к тому же ее не платили. Пенсионеры и другие неработоспособные выживали, только за счет приусадебных участков и подсобного хозяйства. В городах среди населения, проживающих в многоквартирных домах и не имеющих участков земли начался голод. Бывали случаи, когда привозили в больницу людей с острым перитонитом. Вскрывая больное место, хирурги обнаруживали забитый дробленым зерном кишечник. От нехватки элементарных медикаментов, пострадавшие нередко погибали. Подобное часто происходило и с детьми. В колониях, содержавшиеся под стражей ели друг друга. Общественность пребывала в шоке.
Правительство Казахстана, чтобы хоть как-то поддержать население выделяло из госбюджета дотации на производство основных продуктов питания. За счет этого разница в ценах в России и Казахстане на зерно, хлебопродукты, мясо и другие товары стала колоссальной. Дешевые продукты из Казахстана хлынули в Россию. Когда ситуация прояснилась Казахстан запретил вывоз чего бы ни было со своей территории, а на выездах из страны стали появляться неказистые вагончики с надписью «Таможня», над которыми гордо реял государственный флаг – сияющее на синем небе солнце с расходящимися лучами. В число таможенников набирали людей по принципу: «лишь бы с образованием и по национальности казах». Попадались разные «специалисты» таможенного дела: инженеры, учителя, врачи и так далее. В приграничной с Россией деревне один ветеринар лечил больных животных ну и сельчан, когда припрет, не получая при этом зарплату ввиду бедности сельхозпредприятия и решил податься в таможенники и стал им.
На юге Новотуринской области происходило следующее: перекрыв основные дороги, невозможно было перекрыть тысячи проселочных дорог, по которым бесконечным потоком шли караваны ставших контрабандных грузов: зерно, мука, мясо. В обратном направлении поступали ГСМ, пиломатериалы и так далее. Происходил тот естественный товарообмен, который существовал веками между таежной Сибирью и степным Казахстаном. Остановить естественный процесс не могли, ни какие таможенные барьеры,
У крестьян, не получавшим месяцами, а то и годами зарплату в родных сельхозпредприятиях, порой единственной возможностью выжить было продать мясо со своего подворья, или зерно полученное в качестве натуроплаты. Но, сделать это по ценам, находящейся рядом России по существующим в Казахстане законам было невозможно. Новоявленные таможенники из ветеринаров за оформление требовали огромные взятки – деньгами, натуроплатой и прочим, чего порой взять было неоткуда. Управы на таможню как водиться найти было невозможно, в любом случае государственные органы были правы. Плюнув на античеловеческие правила, казахстанцы побойчее, потаенными тропами вывозили продукты в Россию.
В правоохранительных органах служащие не получающие зарплату, чтобы прокормить семьи, стали увольняться, взлетела кривая преступности.
Властями самоопределившегося Казахстана активно проводилась в жизнь новая национальная политика. Государственным языком был объявлен казахский язык, соответственно все граждане обязаны были его изучать. Переименовывались исконно российские города, так Петропавловск был переименован в Кзыл-Жар. Была запрещена, как экстремистская организация казачество. Казаки по фальсифицированным делам один за другим попадали в тюрьмы. Запрещено распространение многих Российских периодических изданий. Ограничено вещание первого канала Центрального телевидения России другие каналы из России не транслировались вовсе, начались гонения на диссидентов, а затем и судебные процессы с ними. На большинство административных должностей допускались только казахи, так как уровень образования не всегда соответствовал занимаемой должности, деградировала экономика и культура. «Не допустить к власти русских» - такой был негласный лозунг правителей из Алма-Аты. Квалифицированные специалисты, интеллигенция потянулись на историческую Родину. Немцы уезжали с начала перестройки. Массовый отъезд русских начался в 1993 году. В райцентрах еще теплилась жизнь, а деревни обезлюдели на глазах, основная масса «русскоязычного» населения «сидела на чемоданах». Для исправления «этнографической» ситуации президент суверенного Казахстана принял «историческое» решение: «О возвращении этнических казахов из Монголии и Китая». Но в отличие от Германского аналога, принимающих образованных квалифицированных и дисциплинированных этнических немцев, Казахстан принимал полуграмотных, неквалифицированных скотоводов-кочевников. Репатрианты занимали дома, освободившиеся от русских и немцев. Они не хотели заниматься сельским хозяйством, в отличие от Монголии, на Целине в Северном Казахстане существовала достаточно высокая культура ведения сельскохозяйственного производства. «Монголы» не могли, да и не хотели осваивать новые для них профессии, только небольшая часть из них стала заниматься привычным скотоводством на пастбищах, попросту говоря пасти скот. Остальные принялись за торговлю ширпотребом низкого качества из Китая и Вьетнама, некоторые занялись грабежами. До развала СССР В Казахстане проживало более 60% русскоязычного населения, после проведения национальной политики в жизнь осталось 40%. Угроза «русского реваншизма» на выборах в органы управления Казахстана была ликвидирована.
Глава 2
В компании «Орфей» был обычный рабочий день. Работники деловито выполняли свои обязанности. Директор – Тодоров Алексей писал что-то за письменным столом.
В кабинет, без стука, как полагается давнему знакомому, вошел Гриша Баратов бывший комсомольский функционер, частенько помогавший Тодорову ранее на заре предпринимательской деятельности. После рукопожатий Баратов спросил:
- Алексей, помнишь, ты мне говорил, что хотел поработать в Казахстане?
- Да, - ответил Тодоров, вспомнив свою просьбу полугодичной давности.
Гриша продолжил:
- Там в приемной представитель тамошних предприятий, у него много выгодных предложений, можешь поговорить. Если, что получится, меня не забудь.
- Хорошо, спасибо, как я смогу тебя отблагодарить? - оживился Тодоров, зная, что подарки в деловом мире безвозмездно не даются.
- Наверное, десять процентов от суммы сделки, - немного помедлив, ответил давний знакомый.
- Договорились.
- Ну, я пошел, а вы поговорите. Ты мне потом позвонишь.
Попрощавшись, Тодоров вышел за Баратовым в приемную. В приемной никого не было, кроме секретаря Тони и приятной молодой женщины, которая с ним поздоровалась. Не увидев более никого, Алексей подумал, что «представитель Казахстана» куда-то отлучился и вернулся к себе в кабинет, закрыв дверь. Вслед за Тодоровым вошла, приятная дама, с которой он поздоровался. Решив, что женщина имеет какое-то отношение к визиту Баратова, он обратился к ней:
- Вы из Казахстана?
- Да, - ответила низким грудным голосом незнакомка.
Подумав, что «представитель» приехал не один Тодоров спросил опять:
- А где ваш товарищ?
- Какой товарищ?
- Ну, с которым вы приехали.
- Я одна приехала, - пожала она плечами.
Наконец поняв, что стоящая перед ним особа прибыла вести с ним переговоры, Алексей в душе досадно поморщился: «Дамочка решила заняться бизнесом. Очередной воздух», имея в виду «коммерсантов», которые только сотрясают словами воздух. Так как сразу выпроводить дамочку не представлялось возможным из вежливости, необходимо было ее выслушать. Вздохнув о предстоящем потере времени, Тодоров пригласил ее присесть за стол, и изобразил на лице глубокое внимание. «Сейчас я с тобой быстренько разделаюсь», – успокоил себя Алексей, - «У Гриши иногда проскакивает…»
Тем временем незнакомка представилась:
- Меня зовут Алла Вержбицкая, я от группы сельхозпредприятий Северо-Казахстанской области. Могу предложить пшеницу на обмен, нам нужен бензин, дизтопливо.
Хозяин кабинета рассматривал Аллу. На вид ей было лет тридцать, чуть полненькую фигуру обтягивала сиреневая мохеровая кофточка. Пышные белокурые волосы обрамляли круглое лицо и ниспадали на плечи. «Недурна собой, и смотрит так, как будто что-то обещает», – отметил Алексей. Голос с хрипотцой, как прокуренный, при разговоре во рту сверкнула золотая коронка. «Да…, мадам бывалая», - продолжал суммировать наблюдения Тодоров.
Особенно выразительными были изящно подведенные зеленые глаза, они притягивали - привораживали взгляд, от них невозможно было оторваться, как от бездонных колодцев с изумрудной водой. От ее глаз исходило загадочное тепло, что не вязалось с хрипловатостью в голосе и золотой фиксой. Женщина казалась такой мягкой, милой, пушистой от шикарного мохера и роскошных волос, но вместе с тем в ее облике чувствовалась Мадам, именно с большой буквы, знающей себе цену. Несомненно, любой мужчина обращал на нее внимание. «С ней бы поближе познакомиться», - закончив осмотр, резюмировал Тодоров и, собравшись с мыслями, задал вопрос:
- А какой эквивалент обмена вы предлагаете?
- Я не знаю, какой вы предложите?
«Странно, идешь на переговоры и не знаешь коньюктуры рынка, ну я тебе сейчас выдам», - обрадовался Алексей. Залетные деятели из Казахстана обычно делали несерьезные предложения типа один к одному - тонна бензина на тонну зерна. В такой сделке стоимость бензина с доставкой превышала стоимость зерна почти в два раза. Поэтому дальнейший разговор был бессмысленным и Тодоров
