Полночный рассвет

спрашиваешь?
Усаживаясь поудобнее на подушке, подключаю очки к проектору, выбираю свежую запись. Эмерик не особо внимательно смотрит на излучатели и орудия на манер ктенийских. Нтхлаймир же интересует его куда больше. Уже в записи меня поражает не столько бесцветный голос существа, бывшего уллмари, сколько свой собственный, более жесткий, привыкший командовать. Как будто сама Этельреда говорила моим голосом.
Эмерик неуловимо меняется. Откуда этот яростный блеск в его всегда спокойных глазах? Почему тонкие и изящные белые пальцы поглаживают рукоять клинка- «клятвы» в нарукавных ножнах?
--Юкина, почему ты смотрела на него и...ничего не говорила?
--Чудище гипнотизировало меня. Если бы я не вспомнила о тебе... словом, ты меня спасаешь даже тогда, когда ты далеко.
--Вспомнила обо мне, а не об этом уллмарском подлеце? Это радует.--лицо Эмерика проясняется--Пошли, покажемся ксантри? А хотя, ктена ей уже доложились, наверное.
--Наверное. Признаться, мне сейчас не очень хочется видеть ксантри.
На самом деле мне больше всего хочется упасть рядом, приподнявшись на локте, и задумчиво созерцать мраморно-белое лицо мантикорянина, спокойное и совершенное, словно изваяние древнего короля.

Ксантри нет дела ни до оборонительных сооружений йхе-нтхла, ни до Рожденного Тенью, ставшего чудовищем. Больше всего ее интересует устройство,  возвращающее в то состояние, в котором существо было шесть лет назад. Оказывается, ровно столько нужно для превращения ктена, пристрастившегося к пустынному корню, в безмолвное животное.
Но что по-настоящему заставляет ксантри испустить торжествующий рык, так это запись Эмерика. Такие же укрепления, какие видела я, и нечто странное, высотой с дом.  Телепорты, используемые в Конфедерации, выглядят совсем не так—легкая рамка или и вовсе окружность на полу.  А тут—высокое и очень ажурное, преимущественно из стекла, какого-то неизвестного гибкого материала с блестящими вкраплениями и белесых щупалец, наверное, четыре йхе-нтхла удерживают портал.
--Если ктена пойдут в наступление, об этом узнают сразу все йхе-нтхла, приготовятся к обороне и закроют портал.--ксантри ходит от стены к стене, не обращая внимания на ирианов под ногами.­--Связать их боем? Нет смысла. Остановить их раньше, чем портал закроется? Те, что за порталом, закроют его сами и уйдут во времени. НАЕМНИКИ? Что вы здесь делаете?
--Ждем указаний, ксантри,--удивительно, я тоже могу не теряться от громопободного рева.
--Тогда не мешайте мне думать, мы не за то вам платим.
Эмерик заслоняет меня спиной и смотрит прямо в фасеточные глазищи ксантри:
--Я требую уважения к тому, что мы делаем. Если мы такая обуза для вас, то вызываем корабль и забываем о ваших песках. Если же нет...
Ксантри какое-то время стоит неподвижно, ведь никто не осмеливался с ней так говорить. Потом, тряхнув гривой, проходит к дальней стене еще раз, внимательно смотрит на нарисованного там первого ксантри, ведущего за собой цепочку кошастых, и поворачивается к нам, явно пытаясь что-то сказать. Но ктена-охранник, едва не наступив ей на хвост, залезает по стене и в спешке закрывает окна под потолком скользящими ставнями.
--Как ты смеешь?--рычит ксантри.
--Созывайте всех в город, песчаная буря приближается!
 Ксантри останавливается и напряженно вглядывается в пустоту, и ее телепатический зов, наверное, слышит каждый ктена.

Я никогда в жизни не видела песчаной бури. В шторм попадали, и тогда летающему городу крепко досталось. Эмерик у себя на родине не раз видел бури, ломающие деревья или вырывающие их с корнем. Так что мы выходим за ворота, проталкиваясь мимо ктена, рвущихся под защиту городских стен, и удивленно оглядывающихся на нас. Некоторые даже стучат лапами по лбу, намекая на наши умственные способности.
С самого горизонта с гипнотизирующей плавностью и очень быстро накатывается темно-синяя, почти черная стена, сжирающая застывшие волны песка и заслоняющая собой солнечный свет. Полную тишину, окутавшую пустыню перед бурей, сменяет приближающийся вой.
Из ступора выводит неожиданно навалившаяся тяжесть, земля уходит из-под ног. Крепко  приложившись локтем и плечом, я пытаюсь разглядеть, какой подлец осмелился поднять руку на Успокоителя. Оказывается, ктена в легкой броне из жучиных панцирей, прихватив зубами за загривок, пытается втащить меня в город. Еще один кошастый тем же манером тащит Эмерика—наверное, для этого низкорослому ктена пришлось подпрыгнуть.  Вырвавшись, мы встаем на ноги и вбегаем в город. Ворота закрываются за нами, а через несколько минут со всех сторон обрушивается визгливый скрежещущий вой.  Как бы плотно ни были пригнаны ворота, в незаметную щель у пола набивается песок.

Наемник должен воспитать в себе терпение...читала, как же, и слышала не один раз. Но когда за стенами—непрекращающийся вой, миллион песчинок скрежещет о стены, а пыль, пробиваясь сквозь самые тонкие щели, оставляет длинные полосы на полу, трудно  следовать правилам Гильдии. Как бы то ни было, я человек действия. Что нам с Эмериком стоило пройти через портал, если йхе-нтхла нас не распознают?  И куда бы нас этот портал привел?
Ксантри застает нас за очень интересным занятием—я разрисовываю потолок и слабо возражаю на те умные вещи, которые втолковывает мне Эмерик.
--Ты и в самом деле уверен, что какой-то уллмари может спасти мир при помощи куска сверхсплава? Это просто абсурд.
--Не в этом дело, ты меня не слушаешь. Дело в силе духа. И, конечно, в запасах ядов...
--Ксантри, наверное, очень смешно будет, как мы выкручиваемся из всего этого. Одна перчатка и один клинок против бесчисленного воинства. Даже корабль—и тот разобрали.
 Ириан в блестящем ошейнике заходит, как к себе домой, устраивается на столе, который я давно расписала под морские глубины, и мяукает во весь голос.
--Ну почему у них нормального оповещения нет?--ворчит Эмерик.
--Это наши проблемы, что у нас нет телепатии.

Впрочем, и без телепатии жизнь обещает быть интересной—топот и многоголосый мяв не смолкает ни на секунду, ктена спешно вооружаются кто чем, мрачные бойцы в броне из блестящих жучиных панцирей подтаскивают  невиданные оборонительные орудия. У обители ктена стоит одиннадцать многоногих машин вроде тех, которые когда-то разбирали уллмарский корабль. А ведь они сделаны из частей корабля. Более того, похожи на излучатели йхе-нтхла, но щупальца заменены прозрачным пластиком и кристаллами непонятного происхождения. Сама ксантри выходит из обители  в сопровождении десятка потрепанных ктена, ошейники которых выдают в них поедателей пустынного корня.
--Мы не станем рисковать обычными ктена, которые могут попасть под влияние врага,--объявляет она.­-А вы, животные, сможете вернуть себе связную речь и ловкие лапы. Даже ириан с завязанными глазами справится с управлением...
--Расскажите нам, как управлять этими штуками!--я начинаю подпрыгивать на месте от нетерпения,--Мы с Эмериком тоже справимся...
Фасеточные глаза ксантри ничего не выражают, но из горла вырывается глухое ворчание.
--Отряд поведу я лично. За остальных ктена отвечаю я, и никто иной, тем более не парочка оборванных наемников. Ваше дело—не дать им закрыть телепорт, для этого не нужны излучатели. Как не дать уйти нтхла—решайте сами. А вот стабилизатор пространства вы поставите обязательно.--ксантри протягивает Эмерику устройство, заключенное в плотный пластиковый корпус--Прямо сейчас! Так вы проберетесь незаметно. Атакующие силы ктена пойдут за вами. ВЫ ЕЩЕ ЗДЕСЬ?
 Я быстрым шагом направляюсь к дому, на ходу размышляя, что с собой взять. Парализующий яд будет в самый раз. А всех остальных—какой-нибудь дрянью поубойнее, вроде было...  
Насколько я понимаю, работать придется средь бела дня без прикрытия. Пальцы подрагивают, и я засовываю руки в карманы. Оглядываюсь снизу вверх на Эмерика, и его спокойное бледное лицо растягивается в улыбке убивца, а в глазах появляется знакомый блеск:
--Юкина, хочешь примерить на себя судьбу бомбометателя? Предлагаю их хорошенько присыпать. Не все же работу штурмовика выполнять!

Ничего эпичнее я в своей жизни не видела! Когда мы обороняли город, и то не было такого огромного количества йхе-нтхла. Как будто они здесь объявились со всех планет и всех времен, где когда-либо бывали. Тысяча лучей раскаленными иглами втыкается в небо, расцвечивая его невообразимыми цветами. Достав из сумки перчатку Этельреды, нацепляю ее поверх защитного костюма. Дрожь внутри как будто растворяется, от кончиков пальцев поднимается безмятежное спокойствие белого уллмарского неба.  Я чувствую в себе достаточно сил, чтобы сесть за штурвал, да только рулить капсулой  не умею...
--Стекло затемняю, включаю защитное поле и вместе с ним отражающее,--докладывает Эмерик.­--Сначала портал, потом все остальное.
--А мне ты зачем это рассказываешь?--мрачнею я.
--Боишься? Ну и зря, мы столько раз из любых ситуаций выкручивались...  Если верить моей расовой способности, гильдийские воскрешатели нам не понадобятся.
Среди кипящего белесого моря и бьющих в небо лучей портал чернеет, как скала. Такое сооружение ни с чем не спутаешь—остов из стекла, полированного металла и неизвестного гибкого материала, переплетенный щупальцами йхе-нтхла. Если в записи, которую приносил Эмерик, портал держали от силы четверо, то здесь их штук восемь.
Заряжаю  игломет ампулами парализующего яда. Эмерик делает круг и снижается к порталу.
--Веселей, головорезы, бывали и пострашней в нашей жизни бои!--едва заметно улыбается мантикорянин. Не сразу вспоминаю, что это фраза из фильма «Темное пламя», который мы вечность назад смотрели на Улмарре.
--Имсируваар!--ору я, рискованно высунувшись из капсулы и стреляю по щупальцам.
Кто-нибудь пробовал в движении стрелять прицельно, еще и попадать между переплетениями металлических балок? Мне это удается с переменным успехом. Выпученные алые глаза мутнеют и закатываются.
Капсула спускается по спирали, и пока я добираю последних йхе-нтхла, которые не могут отделиться от портала, Эмерик избавляется от тех, что кинулись на защиту, и устанавливает стабилизатор у основания портала. Мы успеваем забраться в капсулу
раньше, чем полусотня стеблей бы оплела и сожрала нас.
--А вот сейчас будет весело!--заявляет Эмерик, поднимая капсулу в воздух и низко пролетая над сплошным белесым слоем извивающихся тел. Единственное, о чем мы сожалеем, метая газовые гранаты, это о том, что у мы не рагнарцы о четырех руках.
Небо пронзает одиннадцать лучей такого ослепительно-чистого света, что и защитные очки не помогают, в глазах долго стоят темные пятна.  
А между тем зрелище достойно эпического полотна во всю стену... только я из подручных материалов таких красок не наделаю. Излучатели нтхла угасают один за другим, а в живом море начинается явный шторм. Забыв о прыжках во времени, йхе-нтхла обстреливают друг друга, пытаются задушить или, обволакивая, сожрать, волной накатываясь на волну. Подтянувшиеся ктена разбираются с теми, кто недостаточно быстр.  Орудия ктена появляются то тут, то там, словно лодки в тумане. И одиннадцать излучателей, как огромные корабли, пересекают бушующее море.
Когда не остается ни одного