Парабеллум. Хочешь мира, готовься к ...

каждого:
- Куда теперь?
Ротмистр оглядел осунувшиеся лица бойцов, кивнул:
- Сейчас.
После чего достал из водонепроницаемого кармашка  запечатанный белый конверт и, аккуратно поддев клапан кончиком боевого ножа, вскрыл его. Внутри оказалась старая, еще довоенная открытка с репродукцией известной картины. Изображена была древняя полуразвалившаяся башня, живописно возвышавшаяся на вершине холма и романтично освещенная розовым светом заката. На обратной стороне открытки лаконично сообщалось: «Вода укажет путь».
Больше в конверте ничего не было.
- Хм, - сказал ротмистр с таким выражением, как будто ему плюнули в лицо.
- Разрешите? - спросил Догу, протягивая руку.
- Держи.
Вслед за капралом открытку по очереди осмотрели все. Но никто не высказал никаких предположений. Воды вокруг было слишком много, и казалось невозможным предположить, какой именно путь она способна указать.
- Может, по течению нужно двигаться? - осторожно высказался Малыш. Он знал эту картину. Точно такая же репродукция (но, конечно, не открыточного размера) долгое время висела у них на кухне. И он, ожидая маминых пирожков, любил смотреть на нее и придумывать какие-нибудь приключения в развалинах старой крепости, типа встречи с мудрым седобородым магом, поисков волшебных сундуков с сокровищами и, разумеется, спасения заколдованной принцессы. Но сейчас эти воспоминания были неуместны, так что Малыш безжалостно выбросил их из головы.
- Вы позволите? - академик, сумевший, наконец, распрямиться, сделал к общей группе два коротких вымученных шага.
Ротмистр, брезгливо подцепив открытку двумя пальцами за уголок, молча подал.
- Хм, Башня нерушимой любви… - взгляд штатского затуманился.
- Вы знаете это место?
- До войны мы несколько раз приезжали туда с женой… Там был хороший санаторий.
- Вы можете найти это место?
- Ну… - академик беспомощно оглянулся на сплошную стену окружавшего их тумана. - Одно могу сказать точно: эта башня - на южном берегу.
- Уверены?
- Конечно. Там был очень красивый мост, с которого отдыхающие бросали в воду цветы. Была даже специальная стоянка для автобуса, откуда можно было любоваться проплывающими по реке букетами.
- Слушай, лирик, - не выдержал капрал Догу. - Если ты знаешь место, то мы доберемся туда, даже если землю придется грызть зубами. Но если ты, как все высоколобые, в очередной раз ошибешься с направлением…
Ротмистр поднял руку, останавливая этот пламенный монолог.
- Профессор, вы уверены?
- На южном берегу. Абсолютно точно.
- Хорошо. Приступаем.

* * *
Методика преодоления стремительных и полноводных рек давно отработана войсками и не представляет проблемы. Один боец, снабженный легким и прочным канатом, преодолевает водное пространство вплавь. Для остальных сооружается плот. Придерживаясь за трос, закрепленный на дальнем берегу, бойцы на плоту переправляются, практически не затрачивая силы на борьбу с мощным течением. В противном случае существует вероятность, что им не удастся выгрести, и река унесет тяжелый, глубоко сидящий плот в открытый океан.
Итак, порядок действий был известен и определен уставом. Сложность переправы в данном конкретном случае заключалась в том, что вода была существенно радиоактивна. Личный состав и так уже получил значительную дозу радиации, бегая по болотам и переходя вброд заросшие старицы Голубой Змеи. Ротмистр, конечно, раздал таблетки, защищающие от радиации, но полностью избавиться от общей слабости и позывов тошноты не удалось никому. Для полноценного восстановления требовался как минимум десятичасовой отдых и плотный обед.
Вместо этого предстояло форсировать главное полноводное русло.
- Ну, - ротмистр строго оглядел выстроившихся бойцов. - Нужен доброволец.
В отряде новичков не было. Все понимали, что вызвавшийся идти первым неминуемо доберет дозу радиации до смертельной. Но разве этим испугаешь солдата? Хотелось бы только, чтоб жертва не была напрасной.
- А можно мне? - опередил всех Малыш, шагнув для убедительности вперед.
- Хм, - ротмистр оценивающе взглянул исподлобья. - Не слишком молод?
- Причем тут возраст? - обиделся парень. - Просто я могу перебраться через реку, не погружаясь в воду.
Бойцы заулыбались:
- Эт чё, как святой Миха, что ли?
- Скажете тоже… У нас в деревне все парни умеют переправляться, стоя на бревне. Нужен только хороший шест и чтобы бревно было не слишком верткое. Ну такое, с сучками.

Следующие два часа потратили на поиск подходящего материала. Можно было, конечно, свалить несколько деревьев - капрал Догу обнаружил поблизости очень подходящие. Но лесоповал - дело шумное, способное издалека привлечь внимание врага, бродящего где-то неподалеку.
К счастью, у самого берега нашли дощатый помост. Похоже, когда-то здесь была танцплощадка с возвышением для оркестра, но теперь крыша обрушилась, верхние доски сгнили и покрылись белой плесенью. Тем не менее, под внешним трухлявым слоем обнаружилась вполне здоровая древесина, из которой быстро соорудили плот.
В качестве бревна для Малыша решили вытащить центральную опору помоста - смолистое дерево оказалось ничуть не попорченным водой. Только чтобы выкорчевать его, пришлось потрудиться всем отрядом, включая ротмистра и даже академика. Сначала подрыли землю вокруг, потом верхушку обвязали веревками и тянули. Потом снова копали, снова тянули…
В общем, к тому моменту, когда упрямая опора, наконец, подалась и, вяло покосившись, начала крениться к земле, выворотив из нее длинный облепленный мокрой глиной комель, все смертельно устали и вымазались с головы до ног.

Туман между тем заметно поредел. А когда глинистое бревно осторожно, чтобы не плеснуть, опускали в воду, где-то справа послышался голос, окликающий кого-то на чужом языке.
- Массаракш, - еле слышно прошипел Догу, жестами отдавая команду занять оборону.
Малышу и академику пришлось вдвоем отталкивать тяжелую деревяшку от берега. Причем Каан так увлекся процессом, что едва не провалился в прибрежный омут. Ротмистр в последнюю секунду успел ухватить за шиворот и вытащить старикашку на песок.
Посторонних звуков со стороны предполагаемого противника более не раздавалось. Но все были так напряженно заняты ожиданием близкого боя, что за Малышом, виртуозно взобравшимся на бревно, наблюдал один академик.
В клочьях плывшего над водой тумана движения бойца выглядели так, словно он действительно, мелко-мелко переступая (бревно вертелось) и помахивая для равновесия длинным шестом-балансиром, идет по воде. Точь-в-точь как святой Миха.

Глава 7. Готовься к разочарованию

Переправу Каан почти не запомнил. Плот в редеющем тумане был виден издалека, так что диверсанты Островной империи могли изрешетить их пулями даже у самого южного берега. Поэтому все бойцы расположились на дощатом помосте так, чтобы их тела служили бруствером, защищающим переговорщика. Ротмистр еще успел шепнуть, что если все они погибнут, то дальше Каан и Малыш пойдут вдвоем.
Профессор лежал, прижатый лицом к настилу плота, и мысли его путались. Сначала он думал о том, что неправильно, если молодые и жизнеспособные должны умирать, защищая немощного старика. Потом о том, что война вообще несправедливое и гнусное дело. А потом вспомнилось то, что он раз и навсегда запретил себе вспоминать. Первый день войны. Первый взрыв атомного снаряда… Его жена Гелия стояла тогда у окна… и первым ударом световой волны ей сожгло лицо и выжгло глаза. Каан, сумевший через огненный ад подобраться к ней по осколкам стекла и обломкам мебели, помнил, как в течение нескольких минут, пока она еще жила, из черных обугленных глазниц текли прозрачные слезы. Или то сочилась сукровица?..
Каан плакал, но никто этого не замечал, потому что все были заняты, и потому что речная радиоактивная волна нежно плескала ему в лицо, и слезы мешались с водою.

***
За прошедшие годы на южном берегу все переменилось. Строения превратились в руины, дорожки, некогда мощеные цветным камнем, заросли буйной растительностью.
Но старый академик, с сомнамбулической точностью сразу вывел отряд к так называемому Гроту с водопадом. Здесь можно было укрыться, скрытно развести огонь и дать, наконец, измученным бойцам долгожданный отдых.

Через сутки, когда Каан проснулся, в гроте было тепло и пахло свежезаваренным кофе.
Впрочем, это был единственный пищевой продукт, микроскопическая доза которого еще сохранилась у запасливого ротмистра. Но все равно, здорово было начать утро с глотка горячего цивилизованного напитка.
За то время, пока переговорщик спал, бойцы успели не только отдохнуть, но и привести в порядок одежду. Так что из Грота выступила не жалкая кучка измученных продрогших людей, явившихся туда несколько часов назад, а бодрый боеспособный отряд, готовый решать поставленные задачи.

Утро выдалось ясным и прохладным. Свежий ветерок придавал желания двигаться. Что же до направления, то академик легко нашел заросшую тропинку, которая вела от Грота с водопадом до Башни нерушимой любви и некогда носила название Аллеи роз. Идти по ней было несложно - передовой дозор обнаружил только две противопехотные мины, которые даже не стали снимать, а просто пометили обрывками бинта.
Через десять минут бойцы достигли мощной каменной стены, сложенной из огромных живописных валунов и сплошь покрытой цепкими стеблями вьющихся растений.
Преодолев это препятствие через пролом, отряд оказался в подвальном помещении старинной башни. Здесь было сумрачно, влажно и осклизло, как в каком-то средневековом застенке. Не хватало только проржавевших цепей и прикованного скелета в углу.
Впрочем, здесь никогда никого не приковывали. Свое название башня получила во времена пра-пра-прадеда последнего императора, когда своевольная принцесса осмелилась полюбить молодого офицера гвардии. Любящий царственный отец немедленно отправил гвардейца на дальние рубежи, а девицу запер с обещанием выпустить в тот самый момент, когда она признает, что была не права и согласится принять руку и сердце достойного ее положению жениха.
Двадцать лет непреклонная красавица провела в заточении, но от любви не отреклась. История ее возлюбленного в архивных документах не сохранилась, ходили лишь смутные слухи, что он погиб. Как бы то ни было, с тех самых пор башня получила свое знаменитое название.

Верхние этажи кому-то понадобилось взорвать, но кроны разросшихся деревьев практически сомкнулись над развалинами, и потому создавалось несколько обманчивое впечатление закрытого пространства.
- Ну, куда теперь? - вопросил капрал Догу, остановившись в центре уцелевшего пола из прямоугольных каменных плит и оглядывая массивные мрачные стены без каких-либо признаков дверного проема.
Каан привычно потянулся поправить очки, но только бесполезно ткнулся пальцем в переносицу. Его оптические приспособления не выдержали трудностей пути, и академик даже не помнил, где и при каких обстоятельствах он лишился их остатков.
- Ну-у… - подслеповато щурясь, академик прошелся по внутреннему периметру башни и остановился в некотором замешательстве. Ему вдруг вспомнилось (раньше все как-то недосуг было), что о человеке, с которым им предстояло встретиться, ходили разные