Парабеллум. Хочешь мира, готовься к ...

сражался до последнего патрона. И даже сейчас, через два года после окончания активных боевых действий, под землей время от времени слышались автоматные очереди и ужасные крики умирающих.
Ну, и конечно, упыри. Эти чудовищные порождения ночи и радиации устраивали себе логовища в самых потайных местах. И нападали из темноты так, что жертва никогда не видела их до начала атаки. А потом было поздно - тяжелый удар сбивал с ног и шейные позвонки хрустели в кошмарных челюстях.

Пока Малыш разбирался со своими чувствами и радовался, что в темноте никто не видит его лица, гражданские закончили шебуршиться и перешептываться, и в помещении воцарилась тишина. Стало слышно, как на столе потрескивает фитиль коптилки.
В этом потустороннем сумраке и противоестественном молчании время как бы остановилось. Малыш, даже под угрозой расстрела не смог бы определить: сколько минут или часов прошло с момента, как все оказались в этом зале.
Но вдруг земля содрогнулась от глухого удара, и с потолка посыпался песок. Кто-то в дальнем углу испуганно всхлипнул, но тут же замолк, как будто ему зажали рот.
Земля снова содрогнулась, и теперь Малыш отчетливо расслышал приглушенный расстоянием рокот пулеметной очереди.
В их группе не было тяжелых пулеметов, стало быть, это стреляли нападавшие. Похоже, ребятам на поверхности приходилось несладко.
Снова послышались взрывы, но теперь не такие мощные. Судя по всему, оборонявшиеся пустили в ход гранаты.
Малыш очень взбодрился, услышав знакомые звуки. Выходит, оборона еще не прорвана, и парни сопротивляются.
Снова раздались выстрелы. Короткими очередями залаяли автоматы - противники грамотно вели огонь и часто меняли позиции. Потом опять зарокотал пулемет, и этот уж патронов не жалел - долбил длинной очередью, пока не захлебнулся, выпустив весь магазин. После этого раздался только один хлесткий винтовочный выстрел, и наступила тишина. Весьма зловещая в своей неопределенности.
Никто из деревенских не делал попыток подняться и не разговаривал. «Как же они определяют, когда можно выходить?» - подумал Малыш.
- А как… - произнес он и поперхнулся. Слишком противоестественно прозвучал в подземном сумраке живой голос.
Где-то в глубине сколоченных нар, на которых все сидели, кто-то завозился и негромко позвал:
- Менешка. А где Менешка?
- Кто это? - шепотом спросил Малыш, слегка потянув за одежду академика, которого он все время слегка придерживал, чтобы не потерять в темноте.
- Это девочка, - так же тихо ответил Каан. - Она лучше всех чувствует Килча. Ну, упыря, то есть… И он ей сообщает, когда чужие уйдут.
- А-а… И где она?
Последовала короткая суета, в ходе которой выяснилось, что Менешка осталась наверху. Она всегда переживала за упыря, которого считала приятелем, боялась, что его убьют, и вот сегодня осталась с ним, чтобы сберечь, спасти и не позволить лезть в самую гущу боя.
Пока перешептывались, решая, как быть в такой ситуации, люк наверху со скрипом отворился и на лица сидящих в подземелье легли отблески дневного света. Вверху потоптались, потом голос капрала Догу нетерпеливо каркнул:
- Выходите.

Глава 5. Готовься к тайне

На поверхности, как всегда после боя, было нервно и суматошно. Два бойца, которым повезло не получить ранений, под бдительным руководством капрала Доги мельтешили взад-вперед, стаскивая в кучу оружие и амуницию погибших. Третий, блистая свежей повязкой вокруг головы, оказывал первую помощь морщившемуся от боли собрату. Обнаженный по пояс ротмистр (с шеи у него на цепочке свисал армейский медальон несколько необычной формы), хозяйственно вдев нитку в иголку, хладнокровно зашивал рваную рану на левом предплечье.
«Легко отделались», - подумал Малыш, потихоньку подталкивая академика к командиру. Надо было бы помочь ребятам, но нового приказа он пока не получал.
- А, целы, - отметил ротмистр, не прекращая своего болезненного занятия. - Скажи местным, чтобы вон к той воронке не подходили.
Из воронки доносилось сбивчивое, но вполне отчетливое бормотание на чужом языке.
- Смертник?
- Угу.
- Молится, похоже…
- Нет, - звонко возразил гражданский. - Он стихи читает. Что-то о деревьях, которые еще расцветут в его саду.
- Ясно. Близко не подходите. А то он еще кого-нибудь захватит в свой цветущий сад.
Малыш переступил с ноги на ногу. Он чувствовал себя отчасти виноватым, оттого что не принимал участия в бою. Предложил:
- Может дострелить его?
- Не надо. - Ротмистр закончил шить и, наклонившись к руке, откусил нитку. - Через полчаса сам дойдет.

Но так много времени ценителю поэзии не дали. Откуда-то, словно дух леса, выметнулся огромный круглоголовый зверь с разверстой клыкастой пастью. В воронке раздался короткий визг ужаса, рычание, на поверхность вылетело несколько комков земли…
- Ни хрена себе!
- Это и есть ваш малютка-упырь? - холодно вопросил ротмистр. Он, как и все прочие военные, уже стоял, направив ствол на воронку.
- Э-э…
Мужественную сцену, когда суровые мужчины, обвешанные оружием, готовы, рискуя жизнью, идти на штурм, испортила девочка Менешка. Смешно перебирая тоненькими ножками, она шустро подсеменила к воронке с упырем и, прежде чем кто-то успел ее остановить, с криком: «Килч, Килч» нырнула туда.
Военные махом взлетели на гребень взрыхленной взрывом земли, и их взорам предстала следующая картина: упырь, широко расставив передние лапы над бесчувственным телом, энергично слизывал кровь с обширной раны в груди островитянина. А Менешка, опираясь на загривок зверя, свободной рукой указывала ему (чуть ли не в пасть упырю пальчики свои совала), где еще стоит лизнуть.
- Это что? - спросил ротмистр, не понимая, как относиться к увиденному.
- Ну, э-э… слюна у них целебная.
- То есть он его лечит?
- В каком-то смысле.
- В смысле, что отгрызенная башка - лучшее средство от головной боли?
- Ну, не так радикально…
- Ладно, - ротмистр опустил оружие и сделал остальным знак расслабиться. - Допустим, ваш зверь этого островитянина вылечит. Что дальше? Учтите, это специально обученный диверсант-смертник. Он вас потом на куски порвет.
- В присутствии Килча? Вряд ли.
- Смотрите. Вам жить.
Он развернулся, по армейской привычке разом выбросив из головы все лишние мысли, и пошел к своей палатке.
Через два шага остановился и пальцем поманил Каана за собой.

***
- Настало время поговорить серьезно.
Они сидели друг против друга. Ротмистр - могучий, с обнаженным мускулистым торсом, круглоголовый, лобастый, с прислоненным к колену стволом автомата.
И штатский старикашка - узкоплечий, тощий, с редкими всклоченными волосенками и близорукими глазками, помаргивающими за треснувшими стеклами очков.
- Вы тут всячески демонстрировали свое стремление к миру, переговорам и бескровному разрешению конфликтов. Так?
- Ну, э-э… в принципе…
- Так. Теперь я могу сообщить, что наш отряд специально послан для того, чтобы доставить переговорщика к представителю Островной империи, который готов пойти на контакт.
К сожалению, наш переговорщик оказался слишком импульсивным и недисциплинированным… Он погиб. Задача поставлена под угрозу срыва.
Но мы встретили вас. Вы образованный, хорошо говорите. Как член Императорской академии наук, имеете навык общения с высокопоставленными людьми. И вы - пацифист. Вы будете нашим переговорщиком.
- Я?
- Есть другие варианты?
- Но позвольте, - академик, забывшись, неосторожно сорвал с носа очки. - Это какая-то нелепица.
- Объяснитесь.
- Вас отправили на переговоры через лес, напичканный оружием и диверсионными группами. Без транспорта, без серьезной охраны… И вообще, мирные переговоры - это официальное мероприятие на правительственном уровне.
- На официальном уровне, - перебил ротмистр, - никто из руководства Островной империи разговаривать о мире не желает. «Победа или смерть» - вот их девиз. Мы должны встретиться с членом правительства в изгнании.
- Вот как, - медленно произнес Каан, погружаясь в задумчивость.
- Именно. И не теребите вы свои очки, развалятся!
- Правительства в изгнании… - академик даже не заметил, что ротмистр что-то еще такое сказал. - Полагаю, речь идет о…
- Да, о нем. Не стоит называть имени.
- Хм… Но какова вероятность, что вы вообще дойдете? То есть я понимаю, что вы великолепные…
- Послано десять групп, по составу идентичных с нашей. Все командиры убеждены, что именно их группа основная, а остальные выполняют отвлекающий маневр.
- И вы тоже убеждены…
- Я знаю точно. Во-первых, только мне выдан конверт, где указаны правильные координаты места встречи.
- Да? - усомнился академик.
- Во-вторых, задачу мне ставил лично член нового правительства, образованного после свержения Неизвестных Отцов. Лично господин Мак Сим. Слышали о нем?
Академик закашлялся и потянул из кармана носовой платок.
- Да, - произнес он сквозь кашель. - Кое-что слышал.

Глава 6. Готовься к испытаниям

Следующие четыре дня запомнились Каану смутно. Они все время двигались. Где-то ехали на броне танка, где-то - на угнанном армейском грузовике. Но большую часть пути преодолевали пешком, так что к вечеру академик в буквальном смысле валился с ног.
Военные обращались с ним как с крайне ценным, но неодушевленным предметом: могли без предупреждения сбить с ног, на каких-то участках пути тащили на руках…
Иногда по ним стреляли. Иногда стреляли они. Каан, отупевший от постоянной усталости, стал равнодушен к свисту пуль над головой. Тем более что в такие моменты, в спину всегда упирался чей-то крепкий локоть, не позволявший приподняться.
Двигались все время на запад, приближаясь к устью Голубой Змеи, которая с каждым днем становилась ощутимо полноводнее, а в воздухе все сильнее ощущалась влага.
Два раза они чуть не погибли. Первый раз - когда невидимый снайпер, замаскировавшийся где-то в вершинах деревьев, прижал их на минном поле. Второй раз - когда забрели в болото и чуть не утонули там всем отрядом.
Утром пятого дня, на рассвете, на них вышел диверсионный отряд островитян. Дозор, обнаруживший врага, погиб в полном составе, но своим кратким смертельным боем дал остальным возможность отступить.
Местность вокруг была болотистая, уходили по колено в воде, оскальзываясь на залежах гнилого тростника. Пожилой академик, все члены которого затекли после ночевки на холодной траве, быстро выбился из сил, и два бойца, подхватив с двух сторон за пояс, тащили его едва ли не волоком.
Плотный туман, покрывавший все вокруг непроницаемой пеленой, гасил звуки, так что через час стало ясно, что от преследователей оторвались, и найти их, не организовав сплошное прочесывание, невозможно.
Остановились и некоторое время просто дышали, приходя в себя после стремительного бега по воде. Пот заливал глаза, и начавшийся дождь не приносил облегчения, потому что все вокруг было заполнено водой, и, казалось, еще немного, и им придется учиться дышать, как рыбам.
Крепко протерев ладонью лицо, ротмистр извлек из планшетки компас и некоторое время тупо созерцал подрагивающую двухцветную стрелку. Миниатюрный прибор сейчас был единственным ориентиром в накрывшем их белом облаке сплошного тумана.
Бойцы терпеливо молчали, ожидая решения командира. Но скрючившийся, чтобы унять боль в боку, штатский озвучил то, что сейчас интересовало