Дошкольная пора. Начало 60-х

отозвался я.
- Тогда готовься, завтра отправляем тебя в лагерь! - торжественно объявил отец.
- Ура!!! - заорал я в восторге, - К Витьке, в лагерь "Салют"?
- Нет, не в "Салют", туда тебе ещё рано, - охладил слегка мой пыл отец, - в городе организовали пионерлагерь для школьников и дошкольников. Я достал путёвку для тебя, завтра Ольга тебя туда отведёт с утра.
- А почему я? - высунулась из своей комнаты Ольга, - что, больше некому?
- Так ведь некому больше, - пожал плечами отец. Ольга вздохнула, зачем-то показала мне кулак и пошла к себе читать какую-то толстую книжку.

Утром сестра отвела меня в этот самый лагерь. Городской лагерь для детей располагался в восьмой школе. Тут уже собралось много детей разного роста и возраста. Ольга сдала меня пионервожатой, которая тут же поставила птичку в длинном списке фамилий. Когда все дети по списку были проверены и посчитаны, то пионервожатая со своими помощницами всех нас построила. Мы стояли строем, как взрослые, а пионервожатая рассказывала о том, какие интересные занятия нас ожидают. Нас ждали экскурсии по Арсеньеву, прогулки в парке, вкусные обеды в заводской столовой, разные игры и атракционы. После вводного слова нас повели попарно в парк. Там мы пришли на танцевальную площадку и играли в "Красную Шапочку - Белое Перо". Это когда с двух сторон стоит цепь детишек и все крепко держатся за руки. С одной стороны начинают скандировать:
- Красная Шапочка - Белое Перо, дайте нам Леночку, больше никого.
И эта Леночка отцепляется из связки и бежит, стараясь разорвать цепь из рук на противоположной стороне. Если разорвёт, то она может взять в плен одного или двух из этих растяп, которые не смогли выдержать напор этой девчонки. Но если Леночка повисла на руках, соединённых крепким дружеским захватом, если она не сумела разорвать цепочку, то она должна была остаться тут. Ну, вроде как в плен попала.
Девчонки обычно были слабые, и прорвать цепь между ними было плёвым делом. Но вот Людка Журавлёва держала свою подругу Хуторскую так крепко, что я не смог разорвать цепь между ними. Ну, они уже в школе учились, они большие были...
В обед мы пошли в столовую. Мы поднялись по лестнице наверх, а там уже столы были накрыты для нас. Воспитательница распределила всех за столики. Кормили очень вкусно. Был сладкий молочный суп с лапшой, картофельное пюре с котлетой и компот с сухофруктами. После обеда мы пошли в восьмую школу, где играли с игрушками. Так прошёл первый день в городском пионерлагере.
На следующий день я пошёл сам в лагерь. А что? Дорогу я знаю, не маленький. Вот только перед школой мне встретился мальчишка, который тоже был в этом лагере. Звали его Валерка Зарецкий. Я поздоровался с ним, а он неожиданно ударил меня кулаком в живот. От боли я согнулся, а от обиды слёзы брызнули из глаз.
- За что?! - спросил я Зарецкого сдавленным голосом.
- А просто так, - ухмыльнулся мальчишка и показал мне кулак, - только пожалуйся, будет хуже!
День прошёл вполне нормально, если не считать того, что меня терзала мысль об этом злом Зарецком. Из-за этого хулигана жизнь перестала казаться сплошным сказочным праздником. Надо было что-то предпринимать....Но что?...

***

Вечером я забежал к своим приятелям, Вовке и Сашке. Рассказал им про то, что попал в лагерь, рассказал о том, чем мы там занимаемся. Они ни в каком лагере не были, но ничуть не унывали, у них хватало занятий и дома. Я поведал им о своей проблеме с Зарецким.
- Вот гад! - возмутился Вовка, - только что ты так переживаешь? Завтра, если он опять полезет, дай ему сдачи! Он тебя ударил в живот и ты ему, он тебе по морде и ты ему по морде! Не теряйся там...

Утром этот Зарецкий опять поджидал меня у школы. И опять, не говоря не слова, он ударил меня в живот. Но я был готов к этому и выстоял, хотя было больно. Тут же этот Валерка получил от меня такой же удар в живот, которого он также не ожидал. Он скорчился, согнулся от боли, на глазах у него выступили слёзы. Он принялся ругаться и угрожать мне, но я посмотрел на него с презрением и сказал:
- Ещё раз полезешь, то так врежу, что мало не покажется!
С этого дня Зарецкий стал меня избегать и больше проблем с ним не было. Зато с другими мальчишками и девчонками я с удовольствием играл. Везде мы ходили парами, держась за руки. С Климом мы обычно шли по парку, также  держась за руки, и фантазировали о каких-то кладах, машинах времени, воображая себя путешественниками.
Мы ходили на экскурсию на хлебозавод и смотрели, как мешают тесто, как пекут хлеб и булочки. Нас угостили там сдобными горячими булочками с хрустящими корочками, которые так вкусно пахли!

Целыми днями качались на качелях, или проводили время в прогулках по городу. Мы даже купались с жаркие дни в бассейне, но к вышкам для прыжков в воду нас не пускали. Пионервожатая следила, чтобы никто не забирался дальше полутора метров от берега, потому что там была большая глубина, а плавать никто из нас не умел. Была у нас одна парочка – Вовка Брежнев и его подружка Тезина, которые всегда ходили, держась за руки, даже тогда, когда никто у них этого не требовал. Они ходили всегда вместе, обнимались и даже целовались!
А ещё один был мальчишка Женька - своенравный, маленький, непослушный. Так этот Женька мог в любой момент выйти из строя и пойти куда глаз глядят. Воспитательница и пионервожатая были от него в шоке!
Я ходил в лагерь из дома пешком, и однажды увидел одного мальчишку из нашего отряда, который жил через дом от бревенчатой больницы. Это был Сашка Родионов. Мы теперь шли вместе до лагеря. Иногда я ждал пока он выйдет из дома. И тогда я видел его соседку, которая была какая-то необыкновенная, стройная и красивая. От Сашки я узнал, что это Бикузина.
Девочка была однако старше меня. И почему все красивые девчонки старше?....


***


За Фадиными опять началось строительство, там строил дом Сашкин дед, Подусенко. Он быстро выстроил домик, и во дворе у него появились ульи с пчёлами. А ещё у деда была огромная артиллерийская труба. Эту трубу Сашка у деда выпросил и забрал к себе домой. В трубу можно было разглядывать соседний участок. Труба так всё увеличивала, что и всё казалось совсем рядом. Ещё у трубы было колёсико, которое надо было покрутить, и тогда цвет изображения менялся на красный, зелёный, жёлтый, синий... Однажды я зашёл со стороны канавы, направляясь к Вовке. Но в огороде наткнулся на Вовкиного брата Славку. Славка устроилсся на травке и что-то разглядывал в ту самую артиллерийскую трубу.
- А, Вовка, ты как раз вовремя! - приветствовал он меня, - я у Сашки трубу взял на время...
- И что там видно? - поинтересовался я.
- Тут такое! Вон там Галка загорает, так там есть на что посмотреть!  Смотри!
И я тоже приник к объективу подзорной трубы. Действительно, Сашкина сестра Галка загорала на коврике в огороде. Очень хорошо было видно!... Да, Славка в этом деле знал толк!

***

Огороды требовали прополки и окучивания. Мама с Ольгой вставали рано и будили меня тоже. Оставлять меня дома одного они не решались, поэтому брали с собой. Надо было попасть на утренний автобус, который шёл в сторону Моховой. Автобус этот был маленький с большим носом, а дверь в нём открывалась водителем с помощью длинного рычага. Автобус обычно был набит такими же огородниками с тяпками и мешками. Он долго и натуженно гудел, карабкаясь в гору. Зато с горы съежал быстро, только трясло очень сильно.
На Моховой мы выходили и шли через луг и лес к нашему огороду. Там мама разжигала костёр, и, когда сучья разгорались, бросала на них зелёные ветки. Тут же начинал валить синий удушливый дым, который должен был разгонять комаров. Комары налетали тучей и больно жалили. Они вонзали свои хоботки мне в тело и пили кровь. Ольга с мамой пололи или окучивали, а меня закутывали в тряпки и сажали у костра. Лёгкий туман струился, от него шла сырость и было холодно. Дым от костра ел глаза, комары свирепствовали, а я сидел в дыму и мучился от всех этих напастей. А потом выглядывало солнце, туман рассеивался и комары исчезали. Но тут же начиналась жара и прилетали оводы, которые жалили посильнее комаров.
После того, как мама с Ольгой перетяпали всё поле, а когда тётя Ира тоже уже закончила со своим огородом, который был рядом с нашим, мы садились в тенёчке и обедали.  Потом мы шли к трассе, где ждали автобуса. Но автобуса долго не было, и мы пошли пешком. Мы шли по шоссе, которое протянулось волнами через сопки, разрезав надвое дремучую тайгу.
Я весело бежал впереди, за мной шла Ольга с сумкой, а мама и тётя Ира плелись сзади с тяпками н плечах. Тётя Ира, пыхтя как паровоз, без конца что-то рассказывала маме:
- Шура, а ты слыхала, что тут творилось? Ты себе только представь: эту дорогу строили заключённые! И их тут столько поумирало, что страх! Мы сейчас прямо по костям идём...
Я стал с ужасом присматриваться - не торчат ли из-под асфальта какие-нибудь кости.
А тётя Ира продолжала:
- Вот они тут киркой махали, а за ними охрана с ружьями надзирала. Как только кто чуть в сторону, так в него тут же стреляли... Да этим, что дорогу строили, им ещё повезло, а другим вообще досталось попасть в шахту или на урановые рудники. Оттуда уже никто живым не возвращался...
И тут мы заметили, что за нами идут два мужика. Откуда они тут взялись, было непонятно. Мужики поравнялись с нами, поздоровались и пошли себе дальше. Заметно было, что они выпившие, потому что они пошатывались.
Один из мужиков затянул песню:

- Ах эта девушка, меня с ума свела
Разбила морду мне, часы сняла!

Он обернулся и подмигнул нам.
Тётя Ира сказала маме тихонько: - Шляются тут всякие...   Люди днём на работе, а эти разгуливают. Тунеядцы наверно...


***

Для того, чтобы форсировать отделку помещений, мы перебрались спать на веранду и в кладовку. В доме не оставалось ничего лишнего, полы были застелены длинными листами рубероида.
Отец пригласил бригаду штукатуров, и вот они пришли, в заляпанных робах, но весёлые и жизнерадостные. Штукатурами были четыре женщины. Работали они ловко и красиво, с песнями и шутками. На козлах стелили помост, ставили на него бадью с раствором и забирались сами наверх. Ловко орудуя мастерками, женщины забрасывали раствором решётку из дранки, и прямо на глазах рождалась под их руками ровная поверхность. Под штукатуркой спрятались все провода. Пёстрые, щелястые перегородки теперь выглядели массивными стенами и потолки тоже стали ровными и гладкими. Чёткие прямые углы и ровные геометрические фигуры. На потолке в зале вокруг лампочки женщины сделали украшение, похожее на круги от брошенного в воду камня.
Мне очень понравилось, как дружно и весело работали женщины. Они увидели, как я внимательно смотрю за их работой, и одна из них сказала, подмигнув:
- Что нравится? Вот вырастешь, то впомни, что есть такая профессия – штукатур! И работа интересная, нужная и платят за неё хорошо. Хочешь быть штукатуром?...

***

После того как штукатурка просохла, отец и мама развели известь и выбелили все стены и потолки. Пол был открыт и отмыт. После этого отец его проолифил и покрасил. И вот уже мы осторожно пробуем рукой – высохла ли краска. Первой запустили в дом кошку Маруську, потому что у неё мягкие лапки, и торжественно вошли вслед за ней, восторгаясь красотой, открывшейся нашим глазам.