Передозняк

вприпрыжку, как сайгак, ломлюсь сквозь толпу. Куда идти, обдумал заранее - неподалеку от рынка, метрах в двухстах, стройка, туда и направляюсь. Пролезаю через дырку в заборе и захожу в строящийся дом. Вроде никого. Достаю ампулу из заднего кармана, отламываю кончик и выбираю седуксен в телегу. Несколько раз встряхиваю, чтобы перемешалось с раствором. Готово. Вытаскиваю ремень из штанов и перетягиваю им левую руку, правая рука с телегой дрожит - только бы не задуть! Есть, попал, беру контроль - все нормально. Медленно гоню раствор. Ух, хорошо, есть контакт! Мягкий, но мощный приход, сладость во рту от седуксена. Ништяк. Минут десять сижу на грязном полу, прислонившись спиной к не менее грязной стене. Пофиг, мелочи жизни!
Ну вот, совсем другое дело, теперь я готов приступить к работе. Поднимаюсь с пола и долго, тщательно себя отряхиваю. Закуриваю сигарету и неторопливо, с достоинством, иду с головой погружаться в рыночные отношения.
На рынке не протолкнутся. Массовый психоз, такое впечатление, что весь город сегодня здесь: торговцы, покупатели, карманники - царство Мамоны.
Покойник уже все обставил - старый торгаш. Все шмотки на своих местах, что должно висеть - висит, что должно лежать - лежит. Стоит с какой-то теткой и, с умной и честной мордой, пытается втюхать ей длинный, светлый плащ. Тетка походу ведется. Что бы не отвлекать их от серьезных дел, стою в сторонке облокотившись о прилавок и щурюсь от яркого солнца.
- Здравствуй, Вова, как поживаешь? - Ко мне подходит чувак лет тридцати-тридцатипяти, с какой-то сладкой, до приторности, мордой - местный торгаш, у него тут точек пять по рынку, а может больше, точно не знаю. Странный тип, я вроде бы в друзья к нему не набивался, нафиг он мне упал, а вот ведь, каждый раз здоровается со мной, порывается побазарить о чем-нибудь, как будто я ему друган лепший. Чем-то он мне неприятен, никак не могу понять чем. Но сейчас я раскумарен, меня кроет правильной тягой, поэтому почему бы и не побазарить, все равно делать нечего.
- Привет, - говорю, - да ничего, как-то поживаю пока, хвала аллаху.
- Хорошо выглядишь, - продолжает он, облизывая губы, - правда бледненький какой-то, не любишь загорать?
- Да нет, просто недосуг как-то, все дела, да заботы.
- А я тут пикничок задумал небольшой у себя на даче, так милости просим, буду рад, если ты присоединишься. Место изумительное, до реки рукой подать. Шашлычок сообразим, позагораем, в речке поплаваем. Девушки красивые будут. Ну, соглашайся, не пожалеешь!
- Я бы с радостью, да вряд ли получится, бабушка родная тяжко болеет, не могу отлучатся на долго - не прощу себе, если старушка в мое отсутствие скончается, - меня понесло, гоню фигню всякую не задумываясь.
- Очень, очень жаль. Ну что ж, в другой раз, - говорит он вздыхая, и видя что к нам направляется Покойник, быстренько прощается и сваливает.
- О чем это вы тут с этим пидрилой ворковали? Прям как два голубка, - спрашивает Покойник ехидно.
- Да ты чё, в натуре что ли пидрила, или гонишь? - Ну, конечно, теперь все понятно, то-то я чувствовал, что что-то не так в чуваке.
- Ну, Вовчик, ты только дурочку то не включай, типа знать ничего не знаю. - Ну все, теперь Покойника не остановить, будет прикалываться надо мной по полной, пока не надоест.
- Ладно, Андрюша, хорош гнать. Лучше скажи как тут делишки, - говорю ему строго.
- Ништяк делишки, товар в полный рост уходит, - говорит Покойник важно, - два плаща и одну куртку уже втюхал, пока ты там наркоманил, да с пидрилами любезничал.
Ладно, хрен с ним, пускай прикалывается, главное дела идут, это очень хорошо. Начало дня, а на ханку мы уже заработали. Если дела и дальше так пойдут, то будет чего предкам отстегнуть, чтоб не наезжали. Покойнику в этом смысле намного легче, у них с мамашей раздельное хозяйство.
- Как ханка-то пошла? - Спрашивает Покойник.
- Ништяк, правильный раствор получился. У кого брал?
- У Пиджака, на Физкультурной. Кстати, Аркана видел. Прикинь, важный такой, в костюмчике, при гавриле, опять сниматься куда-то поломился, даже базарить со мной не стал - некогда мол. Кричит зайдет может, если раньше освободится.
- У Пиджака говоришь, он чё же, опять барыжничать стал?
- Ну так, для своих только, - говорит Покойник и подходит к двум девушкам, которые остановились перед нашим прилавком.
- Девчонки, обратите внимание на купальники, на всем рынке таких нет. Можете даже примерить, мы за это еще и доплатим, - говорит он им и подмигивает. Девки хихикают, рассматривают купальник и спрашивают цену, а затем, посовещавшись немного, покупают.
- Видал как надо! Учись, пока я жив.
- Да, Андрюша, мастерство не проколишь, молодец, - говорю я Покойнику и тот расплывается, любит когда его хвалят.
- Если б не те уроды, что меня на бабки обули, - говорит Покойник со вздохом, - сейчас бы уже на мерсе шестисотом ездил. Чего-чего, а торговать я умею.
- У тебя, Андрюша, шестисотый твой по венам плавает, с тех пор как ты присел.
Покойник мрачнеет и тяжело вздыхает. Да, неслабо его жизнь бортонула.
Чтобы как-то отвлечь его от печальных мыслей, рассказываю ему свежий анекдот про наркоманов. Он смеется и отходит от меня окучивать очередного покупателя.
Солнышко припекает все сильней и сильней, но народу на рынке не убывает. Вот ведь странные люди, вместо того, чтобы балдеть где-нибудь на природе в выходной день, тащатся сюда, в тесноту и давку, за какой-нибудь фигней. Некоторое время прутся от обновки, но недолго, и чтобы догнаться, опять приходят на рынок за очередной дозой. Прямо как у нас, у наркоманов, но при этом они нормальные, а мы - подонки.
Покойник сегодня явно в ударе, я даже и не пытаюсь ему помогать, у меня- то, в отличие от него, никаких коммерческих талантов нет, это я знаю точно; какие бы дела я не начинал, чего бы ни делал, итог был всегда один и тот же - полный облом. Я пролетал даже там, где казалось бы ну никак не возможно пролететь. Но меня это не сильно то и расстраивает, что ж делать, я такой, какой есть - не о чем не жалею. Побарахтаюсь еще немного в жизни и уйду незаметно. Все эти прибамбасы про то, что надо оставить какой-то след, меня как-то не очень трогают. По мне, так это даже не очень красиво - пришел, наследил и ушел. Что-то в этом есть такое вредное, заподляцкое. Я живу тихо мирно, никого не трогаю, кровь никому не порчу и был бы очень рад, если бы и мне никто не парил мозги. А то что ширяюсь, так это моя беда - сам влез в это, сам же и вылезу. Или сдохну. На все воля аллаха, или еще кого, не знаю кто там у них на верху главный.
Подходит Покойник и начинает важно пересчитывать заработанные за сегодняшний день бабки, вижу пачка становится все толще и толще.
- Ну что, Вовчик, капитал наш растет, может соломы сегодня возьмем, а то Пиджак предлагал, у него есть. Я на всякий случай попросил его тормознуть для нас стакан до вечера. Или ханки?
- Да хрен его знает, солома то конечно получше, да сам знаешь, ее варить геморройно, лично я не умею. А ты?
- Я видел пару раз, наверное смог бы сделать, - отвечает Покойник, - проблема в другом - где варить? Сам знаешь, во-первых, это долгий процесс, а во-вторых, вонища будет от растворителя. У тебя родичи, у меня тоже не прокатит, так что не знаю.
- Давай пока не будем ничего решать, время еще есть, посмотрим как все будет складываться, - говорю я Покойнику. На том и порешили.
- Кстати, Андрюш, в последний раз ты у Лохматого оставался, чё там дальше то было?
- Чё было, да хрен его знает чё там было, я нифига не помню. Вобщем очнулся под утро на кровати, рядом баба какая-то в отрубоне, Лохматый в туалете, на полу валяется. Я его в комнату попытался перетащить, он ни в какую, в унитаз вцепился, не оторвешь, еще и на *** меня посылает. Короче нашел я на кухне какие-то вторяки в кружке, сварил и вмазался. Так, слегка подлечило. Посидел там еще немного, покурил и пошел домой, спать. Вот и все что было.
Время - вещь относительная, особенно на рынке это явно наблюдается: если раскумарен и идет торговля - оно бежит быстро и радостно, ну а если не раскумарен и торговли никакой, то оно тащится медленно и нудно. Сегодня, к счастью, первый случай.
Наш рабочий день подходит к концу, народу на рынке стало значительно меньше - можно расслабится, скинуть напряжение после тяжелого трудового дня. Каждый делает это по разному, на свой манер: кто-то, пуская слюни и нервно оглядываясь, пересчитывает в сотый раз дневную выручку. Кто-то треплется с соседями, делясь впечатлениями. Кто-то, из числа неудачно торговавших, сидит за своим прилавком и с завистью поглядывает на других торгашей, большинство же поступает традиционно - рынок начинает бухать. Это самая прикольная часть базарного дня. Царство Мамоны вдруг плавно трансформируется в какой-то веселый балаган. По мне, так рыночные отношения вещь все-таки не естественная и поэтому, вносящая значительный напряг в коммуникации между людьми. И тут, в качестве какого-то адаптера, традиционно выступает бухало. Идет чуть ли не всеобщее братание: бухой торгаш начинает видеть в покупателе не бездушный объект, которого надо "развести", "окучить", "обуть", а человека, товарища и брата, для которого последнюю рубашку отдать - предельное счастье. В свою очередь и покупатель начинает смотреть на бухого торгаша не как на хищника со злобным оскалом. Для покупателя в бухом торгаше начинает проявляться что-то родное, до боли знакомое и уж точно не опасное. Покупатель расслабляется, он чувствует себя комфортно и обязательно чего-нибудь покупает. В итоге все довольны, все счастливы.
Мы с Покойником тоже не лишние на этом празднике жизни - большая часть товара продана, это ли не повод для того, чтобы уверенно смотреть в будущее? Ну или хотя бы догнаться ханкой. План такой: заканчиваем всю эту шнягу базарную и идем к Пиджаку, с легендарной в нашем городе, исконно наркоманской улице Физкультурной. Если будет где сварить, возьмем соломы, а нет, так старой доброй ханки.
Стоим и потягивая пиво, наблюдаем кипящую вокруг нас жизнь. Скоро подкатит Колобок - хозяин товара, слегка попарит нам мозги, заберет выручку, естественно за вычетом нашей доли, загрузим оставшиеся шмотки в его тачку и все, мы свободны.
Соседи предлагают выпить водки, я не ведусь, а Покойник накатывает полстакана. Смотрю как он это делает и меня тянет блевать. Вот упырь! Всеядный какой-то, чем угодно готов догоняться. Покойник замечает мою гримасу и с ухмылкой говорит:
- Чё, Вовчик, брезгуешь?
- Ты, Андрюша, когда-нибудь ласты сдвинешь, если по ширеву будешь синькой догоняться.
- А я, Вовчик, и не рассчитываю сто лет жить. Хоть так, хоть этак, по любому сдохнем, не долго осталось.
Ну ладно, дело конечно хозяйское. Если его такие коктейли прикалывают, пускай, мне то что.
Тут на горизонте появляется Аркан. В светлом костюме, при галстуке, весь такой прилизанный и правильный - как с обложки журнала.
- Глянь, - говорю Покойнику, - Ален Делон наш чешет.
Аркан весь в образе. Не торопясь, с достоинством подходит к нам, тетки-торговки с вздохами провожают его глазами, он будто бы всего этого не замечает - горд и недоступен.
- Здорово, барыги, - приветствует он нас, - как торговля?
- Да ничего, идет помаленьку, - скромно отвечает Покойник, - ты то как, Оскара  то скоро получишь?
- На днях подгонят, - отвечает Аркан и переходя на шепот добавляет, - я тут вам