Мы превращаемся ( Я видел в небе - там кто-то ходит )

претензии не ко мне, не я вас создал и наделил тем, чем вы наделены. Признаю, был не прав, высокого самомнения о себе и низкого о людях. Ну извини, я всего лишь тот, кто есть.
    - Значит, Бог виноват?
    - Странно бы было его обвинять. Только ему самому понятен его замысел. Только он знает, зачем создал людей. А посему просто глупо, будучи в полном неведении, в чем-либо его обвинять. Особенно вам, его созданиям.
    - Я и не обвиняю, я спрашиваю, кто виноват в смерти Стаева и девушки.
    - Они сами. Потому...потому...-  горбоносый замялся, видимо, ему не совсем было просто выговорить то, что он хотел, - потому что человек очень сложен в своем примитивизме. Неудивительно, почему он никак не может понять себя самого.
    - О, признался. Долго думал?
    Горбоносый не ответил.
    Как это точно подмечено, сложен в своем примитивизме, - Олег неожиданно для себя заговорил умными мыслями.  - Человек и его чувства - это некая абстракция, одновременно примитивная и сложная в понимании, даже некий абсурд. Любовь людей похожа на сладкий кремовый торт, и двое наслаждаются очаровательным вкусом, поедая  его с разных сторон, пока не столкнуться лбами, а от торта ничего не останется. Счастье людей как белый, мягкий, невесомый, красивый пух, который при малейшем дуновении ветра улетает. А люди в погоне за счастьем разгоняются, тем создают ветер, который и сдувает пух, и чем быстрее люди пытаются его догнать, чем настойчивей пытаются поймать счастье, тем оно неуловимей. Когда торт съеден, возникают взаимные претензии, обиды, неприязнь и ненависть. Невозможность догнать счастье порождает злость. Люди предают друг друга за лишний кусок торта или дополнительную скорость в погоне за пухом. Жизнь людей похожа на раздачу сечки в солдатской столовой. Голодными, жадными глазами люди следят за поварешкой и заглядывают в чашки соседей: не наложил ли повар им побольше, не подложил ли лишний кусок мяса. И готовы вгрызться друг другу в горло, если это так. А ты, видимо, решил побывать в шкуре повара. Справедливым поваром, раздающим каждому по заслугам.Только ведь, как ни крути, в глазах голодного солдата чашка соседа всегда будет больше, а ты даже не предполагал, насколько человек в своем примитивизме сложен. Ты бы знал, какими чувствами и мыслями человек обуреваем в момент заглядывания в чужую чашку. Вам там на небесах и не снилось.
    Олег тяжело вздохнул и устало улыбнулся.
    - Ладно, что говорить-то. Что произошло, то произошло. А пустобрехов и без меня навалом. Да и за все человечество мне тут рассуждать не с руки. Каждый по-своему сходит с ума. Я могу ответить только за одно - любовь человека ой как сложна в своем примитивизме. И прошу тебя, не лезь больше не в свое дело. Дрессируй лучше небесных ангелочков-собачек, если уж тебе не дают покоя заслуги товарища Павлова. А если ты уж берешься за роль ангела-хранителя, то будь добр выполняй взятые на себя обязанности более добросовестно и умело.
    Олег замолчал, вглядываясь в непроницаемую ночную мглу. Ему показалось, что в этот момент на небе блестнули две новые звезды. Это навело на мысль, и он спросил у Аила:
    - А где сейчас они? Что с ними стало после смерти?
    - Хм, это не так просто объяснить.
    - А все же.
    - Они слились с неким невидимым, необъяснимым и недосягаемым образованием, которое можно охарактеризовать как Высший разум или Суть всего существующего. Большего я не скажу, потому что и сам не знаю. Да и наблюдатель лишь отчасти в курсе. Это выше нас, нашего понимания и возможностей.
    - Оказывается, и вы не самая последняя инстанция, как я понял, - усмехнулся Олег. - Да, неожиданность на неожиданности, парадокс на парадоксе.
    - Мир гораздо сложнее, чем ты думаешь. Сам посуди, и наблюдателя ведь кто-то создал. Не появился же он в ничего из ничего, какие-то процессы предшествовали этому и кто-то или что-то ими управляли.
    - Слышали бы тебя господа инквизиторы, ересь глаголишь.
    - Но это так. Впрочем, всю правду все равно никто никогда не узнает. А наблюдатель, если и в курсе, то ничего не скажет, а то может апокалипсис какой случиться.
    Олег закурил новую сигарету и сказал:
    - Кстати, наблюдатель правильно действует, стараясь меньше вмешиваться и побольше наблюдать. Позвольте человечеству самому разобраться в своих проблемах. И если оно не сможет, то пусть погибает. Зачем нужен такой мир, способный только к саморазрушению. И знаешь, ты прав в том, что начать надо с самого себя.
    Олег встал с поребрика. Кинул взгляд на мертвое тело девушки, затем перевел его на горбоносого:
    - Что-то больно уж умно я заговорил, не пора ли к психиатру. Ладно, надо расходиться, я позвоню куда следует. Думаю, нам лучше больше не встречаться, моя жизнь это только моя жизнь, и я не хочу, чтобы кто-то в нее вмешивался и уж тем более подчинял рефлексам. Так что лучше прощай.
    Олег сделал несколько шагов вперёд. Обойдя тело, обернулся и сказал:
    А все-таки они умерли любя... Может в этом и было их счастье...


                                                                                                       - " -

       Прошло несколько дней после гибели молодых людей. Отпуск Олега заканчивался. С горбоносым судьба его больше не сводила. Куда тот пропал, вернулся ли на небеса или бродит всё так же по земле, в познании человека и его чувств, лейтенант не знал да и не хотел знать. Он старался не думать об Аиле и погибших влюбленных, пытаясь поскорее забыть произошедшее.
    Олег все чаще стал бесцельно бродить по городу, сам не зная и не понимая зачем. Но в его бесцельном блуждании все-таки прослеживалась некоторая закономерность, которую он упорно старался не замечать: територия его блужданий все более сужалась, он ходил вокруг одного и того же места, планомерно уменьшая круги. И в один прекрасный момент ему все-таки пришлось себе в этом признаться, когда он "вдруг" обнаружил, что этим местом является дом, где проживал Катя.
   Сделав это "неожиданное" для себя открытие, Олег задумался: в жизни редко имеет место случайность, значит каждый день его что-то вело и подталкивало к этому месту. Но что? Ведь все решено и ничего уже не вернешь. Они расстались и они теперь никто друг другу. Очень уж много всяких "но", мешающих возврату к прошлому, уж больно велики взаимные обиды. Нет, решил Олег, здесь ему делать нечего, надо уходить.
   Молодой человек ускорил шаг по направлению к ближайшей остановке. Но ноги понесли его не самой короткой дорогой, и через какое-то время он удивленно обнаружил, что вновь оказался возле дома, в котором проживала бывшая любовь.
   - Блин, - выругался Олег, - как я тут оказался? Может это проделки горбоносого.
   Но нет, не в этом дело. Олег знал, в чем или вернее в ком причина. Она в том человеке, который до сих пор любит и не знает, как справиться с этой любовью. Он не может простить, но и жить так дальше тоже. Он устал уже держать все свои чувства в себе, устал искать виноватого, устал искать рефлекторные причины разрыва. И он понимал, что так дальше продолжаться не может, это либо сведет с ума, либо погубит. И этим человеком был он, Олег Ильин. И не что-то вело его сюда, а он сам сознательно, просто не хотя признаваться в слабости, пришел к некогда потерянному.
   Последние события во многом перевернули его мир. Настоящая любовь даётся один только раз и надо, тщательно оберегая от неожиданностей и разочарований, пронести ее до конца, сохраняя от жизненных встречных ветров и неурядиц. Не стоит искать виноватых, нужно разобраться в себе, сделать выводы и позабыть обиды. Нужно понять, что есть главное. Что есть жизнь. Понять, что по-настоящему человек жив, только когда любит. Значит, любовь есть жизнь. А значит главное - это любовь. Все остальное шелуха, иллюзии, понтовые иллюзии иллюзорного существования. И всегда найдется то, что будет противостоять главному. И задача человека перебороть в себе эти иллюзии, победить то, что противостоит главному. Чего никак не могли понять и принять Евгении и Мария. Точнее они это поняли, но процесс уже пошел, нельзя было повернуть его вспять. Жестокий ураган иллюзий смел их жизни. Не стоит повторять их путь.
   Олег приблизился к дому, приоткрыл дверь подъезда. Он посмотрел в небо, словно желая найти поддержку наблюдателя и показать, что он не такой, он все понял, и сделал первый шаг...




                                                            Предисловие в послесловии.

    Как и было обещано, представим некогда пропущенное начало нашей странной загадочной истории.

       Где-то за пределами реальности и понимания человека. Разговор, точнее некое общение двух сущностей в нашем земном представлении.
    - Значит вы так считаете? - первая более всеобъемлющая сущность.
    - А разве может быть по-другому, - вторая сущность, по-всему видно более молодая и неопытная, - примитив может породить только такой же примитив.
    - А вы считаете, что они примитив?
    - А как же, сами прекрасно знаете. Достаточно одного взгляда на них..
    - А может не стоит их сравнивать с собой. Они просто другие. И в себе достаточно сложные.
    - Вся их сложность в сумасбродстве, я бы даже сказал в своём сумасшествии.
    - Вы противоречие себе, примитив вряд ли сможет сойти с ума.
    - От того и сходит, что живёт в достаточно сложном мире, не понимая ни его, ни себя.
    - Но ведь животные не сходят с ума.
    - Да, потому что животные живут инстинктами, ничего в своем существовании не меняя. А они выдумали себе чувства и прочую дребедень, откровенно мешающую им жить. В чувствах этих они тоже не могут разобраться, и еще больше сходят с ума.
    - Вы опять противоречите. По вашим словам можно понять, что их чувства достаточно сложные, по крайней мере для них самих. И тем не менее вы утверждаете, что примитив может породить только примитив.
    - А они и есть примитивные. Сумасшествие их усложняет.
    - Значит их любовь тоже примитивна? Если это так, то ею легко управлять? Влиять на неё со стороны.
    - Полагаю так? Даже нужно, чтобы это было так. Сумасшествие это болезнь. Любовь одна из главных первопричин этой болезни. И управляя, ею мы можем управлять болезнью, то есть лечить, не позволять развиться сумашествию, несомненно облегчая жизнь больному. Контролируя любовь, мы больному не позволяем причинить еще больший вред самому себе, охраняем его от самого себя.
    - И как контролировать их чувства, любовь?
    - Легко. Примитив весьма восприимчив к рефлексам. Можно запросто приучить его есть или испражняться по звонку. То же можно сделать с любовью.
    - Любовь по звонку?
    - Это я образно. Допустим, возникла угроза любви, я произвожу некое нехитрое действие, и она на вновь в своем расцвете. Любой перекос в любви в ту или иную сторону запросто можно исправить. Это только они сами не могут ею управлять, но это и понятно, примитив. А вы или даже я - легко.
    - Да, видимо, вы в этом твёрдо убеждены и вряд ли я вас смогу в этом переубедить. Разве что собственный опыт...Ну, раз так, предоставляю вам такую возможность. Действуйте.
    - Хм. Я готов...



                                                                                          Конец.