Отпуск на даче

было много, одиноких, парочек, целых семей с детьми. Как это водится, члены семьи не разговаривали между собой, лишь порой перебрасывались краткими репликами, а затем снова замолкали, словно загорать с разговорами было нельзя. Дети или со скучающим видом сидели возле родителей, или понуро бродили вокруг них, но между собой почти не общались. Из всех загорающих лишь две группы наслаждались жизнью. Одна компания играла в карты, а другая - пила пиво и заедала сушёной рыбой и бутербродами с колбасой.
- А есть-то хочется, - призналась Аня. - Может, пойдём потихонечку к дому?
Мы встали, отряхнулись и неторопливо двинулись в обратный путь. Безмятежный отдых навёл на нас дремоту и меньше всего мы сейчас думали о том, из-за чего мы оказались на даче у Марины.
- Хорошо на природе! - восторгалась Аня. - Надо бы и мне заиметь участок. Говорят, можно купить недорого.
- Его надо обрабатывать, - напомнила я. - Или завести газон, но за ним тоже надо ухаживать. Хотя бы косить сорную траву, чтобы соседи не жаловались, что семена летят к ним. И за канавой надо следить, и на субботники ходить, и дом время от времени ремонтировать, и забор подправлять, и в правление платить…
- Не буду покупать участок, - решила Аня. - Дешевле будет снимать дачу или покупать путёвки.
Мы благополучно вернулись к уже знакомым воротам, но звонить не пришлось, потому что калитка была открыта, а перед ней стояла очень недовольная Марина, к которой обращался мужчина средних лет.
- Я же тебе сказала, что у меня нет сейчас денег, - устало твердила наша подруга. - Ты ещё прошлый долг не отдал.
- Отдам, говорю тебе, что отдам, но сейчас дай хоть десятку. Совсем на мели.
- Пропьёшь.
- Ты не понимаешь, как мне плохо после вчерашнего. Срочно надо опохмелиться.
- Не дам! - твердо сказала Марина. - Отдашь прежний долг - тогда приходи.
- Вот и муж твой был таким. Ни за что честному человеку не поверит. Я ведь его за два дня до его смерти встретил, просил дать взаймы, но он меня послал на три буквы. И где он теперь? Это его Бог покарал. Нельзя так относиться к людям.
- Заходите, девочки, - обрадовалась Марина, увидев нас.
Мы вошли, а она закрыла калитку перед носом у пьяницы.
- Как же надоел! Всё время клянчит деньги. Он и так нам должен триста рублей, но всё равно приходит и просит ещё. Сергей уже не мог больше сдерживаться и буквально орал на него матом.
Не успели мы отойти от калитки, как раздался звонок.
- Никак не уймётся! - рассердилась Марина. - Ну, я ему сейчас задам!
Но оказалось, что пьяница уже ушёл, а звонили рабочие, которые вернулись с машиной брёвен. Пока они их перетаскивали, хозяйка следила, чтобы они не потоптали у неё какие-нибудь растения, и иногда кричала на них неприятным от напряжения голосом. Лица у всех троих были замкнуты и выражали плохо скрываемое раздражение. Особенно злился один, не очень молодой. Он не отвечал, но бросал на женщину убийственные взгляды. Впрочем, я могла его понять, ведь трудно терпеть, когда за каждым твоим шагом следят и начинают орать, едва ты наступишь не туда, а ты в это время перетаскиваешь вместе с напарниками тяжёлое бревно.
Я не стала там стоять и праздно наблюдать и потянула за собой в дом Аню.
- Катя, наверное, устала наслаждаться, - предположила я.
Но Катю мы застали не уставшей, а в тревоге.
- Девочки, у меня разбился заварочный чайник, - сообщила она, причём вид у неё был поистине убитый. - Но я не виновата.
Будь это в моём доме, то я сделала бы такое жизнерадостное лицо, словно вижу в этом событии счастье, потому что с детства нам с братом мама повторяла цитату из «Убить пересмешника»: «Гость хоть скатерть жуй». Надо сказать, что некоторые гости так и делали, в переносном, конечно, смысле. Однако как воспримет потерю чайника Марина, я не знала, но предполагала, что не так весело.
- Это не я его разбила! - взывала к нам Катя, прижимая руки к груди. - Он упал на моих глазах, но это сделала не я.
- Объясни, пожалуйста, - попросила Аня.
- Он стоял вот здесь, на этом столике. Видите? Полка над столиком висит довольно низко, а чайник вместе с крышкой выше нижнего края полки. Я в это время резала помидоры. Вот здесь я стояла. И вдруг я поднимаю голову и вижу, как дверца полки медленно открывается и сталкивает чайник на пол. Медленно-медленно. Если бы я не растерялась, я успела бы его подхватить, но я стояла как каменная и только смотрела на это. А дверца так же медленно закрылась опять. Это было так неожиданно, что я даже сперва не почувствовала страха, а теперь вот руки дрожат.
- Интересно! - сказала Аня. - Это что же такое? Полтергейст?
Лично я решила, что Катя нечаянно разбила чайник (кстати, из очень даже неплохого сервиза) и, боясь реакции Марины, решила приписать эту неприятность действию призраков, раз уж они здесь всё равно имеются. Но я молчала, потому что, во-первых, страх Марины не уменьшится от того, что гибель чайника объяснится прозаической причиной, а во-вторых, мне очень не хотелось тратить деньги на новый сервиз. Всё-таки, если чайник разбила Катя, то это обязывает к восполнению ущерба.
- Не могу! - влетела в кухню Марина. - Убила бы гадов! Говорила же я им, чтобы не сходили с дорожки, а они мне всё-таки потоптали газон.
Она налила воды и с жадностью выпила.
- Успокойся, - попробовала я утихомирить трясущуюся от бешенства женщину. - Они ведь не нарочно. Брёвна тяжёлые и толстые, вот они и не смогли уместиться на дорожке.
- А я за что им деньги плачу? За то, что они попутно мне всё испортят? Мне-то какое дело, что они не умеют таскать брёвна? Они же не будут восстанавливать испорченное. Недаром Сергей с ними поругался! Он пообещал милицию вызвать, а они ведь нелегалы, они этого боятся. А я-то ещё их перед ним защищала, договаривалась, чтобы они не отказывались от нас, всё-таки пришли работать!
- Марина, отвлекись от забот насущных и выслушай про мистическое, - попросила я.
- А что такое? - насторожилась она.
- У Кати на глазах разбился чайник, а она к нему даже не приближалась, - объяснила Аня, а виновница случившегося молча кивнула, глядя на хозяйку расширенными от страха глазами.
- Разбился? - ужаснулась Марина. - Мой чайник? Синий чайник? Из итальянского сервиза?
Я утвердилась в мысли не пытаться объяснять эту потерю прозаической неаккуратностью Кати.
- Тот самый, синий, - подтвердила горе-стряпуха и повторила свою версию.
- Господи, только не это! - вскрикнула Марина. - Он же знает, что это мой любимый сервиз! Неужели он будет теперь уничтожать мои любимые вещи?
- Кто «он»? - не поняла Аня.
- ОН. Муж. Сергей. Мало ему доводить меня до сумасшествия ночью, так он ещё принялся изводить меня днём. Это неспроста! Он…
Внезапно она замолчала.
- А может, всё не так страшно? - предположила Аня. - Говорят же, что у нас почти каждый день бывают микро-землетрясения. Дом качнуло, дверца у полки приоткрылась, вот чайник и упал.
- Это с какой же силой она должна была его толкнуть, чтобы он упал? - спросила Марина. - Чайник тяжёлый… был.
- И всё же давайте не пугаться раньше времени, - предложила я. - Вдруг ОН здесь ни при чём? ОН сейчас в таком мире, что ему о душе надо думать, а не о мелких пакостях. Я имею в виду, что он дух, то есть существо бестелесное. Как он может открывать полки, сшибать чайники? Наверняка это землетрясение. Аня верно догадалась. Тогда и на рабочих не надо сердиться. Если уж дом качнуло, то их и подавно. Вот они и оступались, пытаясь удержать равновесие.
Марина смеялась так, что это походило скорее на истерику. Успокоившись, она вновь пошла приглядывать за рабочими.
- Только недолго! - крикнула ей вслед повеселевшая Катя. - Я сейчас буду подавать обед.
Мы помогли нашему «шкелету» накрыть на стол, а она принесла суп в самой что ни на есть настоящей супнице. Я одно время мечтала купить супницу, но не могла найти. Потом видела что-то типа супницы, но такого грандиозного размера, что жалко было занимать место. Потом я подумала, что она нам и не нужна вовсе. Едим мы на кухне или в комнате, если хочется посмотреть телевизор. Стоит ли переливать суп из кастрюли в супницу, потом разливать по тарелкам, а супницу уносить, а потом мыть. Гораздо проще обойтись без неё. А сейчас Катя торжественно подала суп в красивой супнице. Сразу повеяло чем-то праздничным, необыкновенным.
- Позовите Марину, - распорядилась она.
Я вышла в сад, приблизилась к строительной площадке и обнаружила, что рабочие уже устанавливают первое бревно для венца будущего дома.
- Что вы здесь топаете? - закричала Марина. - Вы же всю землю изрыли. Сами же говорили, что под домом земля должна быть выровнена и засыпана песком.
Старший из рабочих повернулся с таким видом, словно хотел её растерзать, но его опередил товарищ.
- Успокойся, хозяйка, - примирительно сказал он. - Мы изрыли, мы и выровняем. Можем даже выбрать ещё больше земли, чем сделано, и насыпать вместо неё песка.
- Не надо! - вскрикнула Марина, уже не владея собой. - Сколько можно возиться с этой землёй? Меньше топайте, а потом заровняйте.
- Марина, иди поешь и успокойся, - предложила я.
- Не могу, - всхлипнула она. - Без меня они всё здесь испортят.
Мне в голову пришла хорошая мысль.
- А давай так: ты сейчас пойдёшь и пообедаешь, а я здесь побуду и присмотрю за работой.
Кажется, сначала она захотела отказаться, но потом голос разума одержал верх.
- Хорошо, побудь здесь, - решила она. - А мне, и правда, надо немного придти в себя. Только следи, чтобы они не очень здесь топали по песку. Пусть ходят возле самого фундамента, а на середину не суются.
- Да не волнуйся ты так, хозяйка, - раздался голос Михал Михалыча, который незаметно подошёл к нам. - Ничего этой земле не сделается. Только крепче утрамбуют. Для дома это даже пользительнее. А потом просто сверху песочком присыплем, чтобы красивше было.
- Вы так думаете? - обернулась к нему Марина.
- Будет акурат так, как я говорю. Иди, поешь, а подружка твоя здесь побудет.
Марина неуверенно кивнула и ушла в дом.
- А вы, ребята, делайте так, как вас просят, - обратился садовник к рабочим. - Не ходите на середину.
- Какая разница? - попытался возразить старший, но его товарищ вновь его перебил.
- Паша, оставь. Раз просят, то ходить туда не будем. Она сейчас сама не своя.
Они вновь повернулись к бревну, которое устанавливали, но мне почудилось, что покладистый произнес загадочную фразу: «Ты же сам знаешь».
Михал Михалыч ушёл заниматься своими делами, а я стояла возле рабочих, как надсмотрщик над неграми, и чувствовала себя в идиотском положении.
- Вы по выходным будете здесь строить? - спросила я, когда стало уж совсем невмоготу.
- По выходным, - ответил покладистый.
- Рады бы вообще сюда не приходить, - процедил сквозь зубы старший Паша.
- Очень уж у вас подруга нервная, - пояснил парень, который обмазывал фундамент цементом.
Я вспомнила, что Марина обратилась к нему «Павел».
- А у вас два Павла? - спросила я.
- Два, - весело ответил покладистый и улыбнулся приятной улыбкой. - Чтобы нас не путали, мы одного зовём Паша, вот его, а другого - Павел, это тот малец. А меня зовут Толя.
- Приятно познакомиться. Меня зовут Мила.
- Будем знать, как обращаться, - кивнул Толя и вновь занялся бревном.
После этого короткого разговора неловкость прошла, а через некоторое время вернулась Марина и сменила меня.
- У Маринки совсем нервы никуда не годятся, - поделилась я своими мыслями с