План Арагорна. Хранители народов.

улыбнулся Сорантаэль. — А следовательно, один из нас. Но мне кажется, что ты хотел меня спросить о другом.
— Какова продолжительность жизни вашего народа? — задал я вопрос в лоб.
Эльф замер. Этот вопрос был для него неожидан. Он внимательно всматривался в меня.
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— Это у вас тут такая манера отвечать вопросом на вопрос?
— Каждый сам выбирает время, когда захочет уйти, но тогда и только тогда, когда выполнит свой долг.
— Долг? — моя правая бровь поползла вверх.
Так у них тут еще и долги есть. Какие и перед кем?
— Почему ты задаешь такие странные для эльфа вопросы? — Сорантаэль напряженно выпрямился и впился в меня пытливым взглядом.
— Наверное, потому, что я не всегда был эльфом, — решился я на откровенность.
Сорантаэль несколько долгих мгновений сверлил меня взглядом. Было видно, что эта моя фраза для него сродни шоку.
— Ты не лжешь, — вынес наконец он свой вердикт. — Объясни, как это получилось.
— Если бы я еще знал — как, — вздохнул я. — Зашел в один лес в родном мире, а вышел в другом лесу, и даже не в родном мире, и даже не в родном обличье. Так понятно?
Повисло долгое молчание. Сорантаэлю, видимо, надо было отойти от неожиданного удара пыльным мешком, предательски нанесенного из-за угла.
— И кем же ты был до этого? — посопев носом, спросил он. — До того, как вошел в лес.
— Человеком, — тихо ответил я.
Слабое икание, донесшееся из кресла Сорантаэля, подтвердило, что он обладает хорошим слухом. Эльф нервно схватил кувшин, набулькал себе полный бокал и залпом выпил. Потом он с каким-то остервенением схватил экзотический фрукт и впился в него зубами.
— Мне всегда хочется есть, когда я нервничаю, — пояснил Сорантаэль в ответ на мой изумленный взгляд. — Расскажи мне о своем мире!
Ну, честно говоря, я ожидал какой-то реакции на мое признание. Не знал только, каким образом она будет проявлена.
Вздохнув, я начал рассказ. Конечно же, я рассказал не все. Мне очень не хотелось показывать все неприглядные стороны нашего мира. В конце-то концов, это тот сор, который из избы не выносят. Зная о способности эльфов определять, правду ли им говорят, я, тщательно подбирая слова, постарался рассказать все то, что было в нашем мире хорошего, разумно дозируя негативные стороны.
Некоторые вещи, о которых я рассказывал, выходили за пределы понимания эльфа. Он просил пояснить то или иное понятие. Я неожиданно понял, что разговариваю-то на другом языке! Приходилось прилагать усилия, чтобы вспомнить, как произносятся те или иные слова, не говоря уже об особо развитой части нашего великого и могучего. Я поведал Сорантаэлю и об этом своем неожиданном открытии.
— Судя по всему, знание языка было тебе дано вместе с переносом в этот мир, — задумчиво изрек эльф. — Причем, это знание было искусно вплетено в твое сознание. Интересно, кто это так постарался? И главное — зачем?
Видимо, Сорантаэль продолжал нервничать. Ваза уже несколько раз пустела и вызывалась с новым пополнением. Боюсь, что потом Сорантаэль будет страдать от переедания, хотя кто его знает, как у нас, эльфов, с пищеварением.
— Так значит, у вас люди являются доминирующим видом, и других разумных у вас там нет? — задумчиво спросил Сорантаэль, когда я закончил свой рассказ.
— Нет, и судя по всему, никогда не было, — ответил я, посасывая из бокала изумительного вкуса вино.
— Не было? — фыркнул Сорантаэль. — А откуда тогда, разреши мне тебя спросить, о нас знают?
А действительно, откуда? Конечно, фантазия — это сила и может изобразить что угодно, при условии, что она есть. Но как она могла изобразить все так точно? Я, конечно, не всех тут повидал, только эльфов и орков, но эти были вылитые эльфы и орки. Ну, может, и не вылитые, но похожи, и очень.
— Ты мне можешь рассказать о других разумных, которые обитают в этом мире? — обратился я к Сорантаэлю.
— А! Разумные как разумные. Ничего особенного, — отмахнулся Сорантаэль. — Ты мне вот что скажи: почему ты, оказавшись тут, не остался человеком, как был, а приобрел наше, эльфийское обличье?
— А что? — немедленно ощетинился я. — Было бы лучше, чтобы я приобрел вид тролля? Я бы тогда вам тут такого наворотил, что мама не горюй! И насколько я знаю, вы к людям относитесь, мягко говоря, пренебрежительно. Я не прав?
— Ну-ну! — успокаивающе поднял руку Сорантаэль. — С троллями, знаешь ли, мы справляемся быстро. Конечно, при условии, что это в лесу, а не в горах. Там они сильны. Но мы-то в горы не суемся. Нечего нам там делать. А они в лес избегают лезть.
— А люди?
— Люди? — нахмурился Сорантаэль. — Люди... Они вызывают у меня тревогу. Они поделили землю на королевства. Не спросив при этом нашего мнения и согласия. Они дерутся со всеми и между собой. Плодятся с неимоверной скоростью. Живут недолго, но за это короткое время умудряются обрасти всеми мыслимыми и немыслимыми грехами. Они слабее всех, но умудряются не только выживать, но и побеждать. И среди них уже появились довольно сильные маги. Особую тревогу вызывает то, что часть их пошла по темному пути. Их называют некроманты. И с ними сотрудничают вампиры! Есть также среди людей и сильные воины. Например, на севере живет народ — с виду сущие орки, но они люди. Называют себя варварами. Так они варвары и есть.
— А гномы?
— Эти кроты? Они живут в своих норах и торгуют со всеми, кто может хоть что-то продать и купить. Правда, должен признать, строят они хорошо и с металлом умеют обращаться. Но что такое строительство и металл без вплетенных в самую их суть чар? Только мы, перворожденные, можем это делать.
Сорантаэль самодовольно замолк. Потом снова устремил свой взор на меня.
— Но ты так и не ответил. Почему ты появился здесь в обличье эльфа?
Вот достал, а! И главное, я же не могу ему ответить, потому что сам этого не знаю.
— Да Арагорн его знает, — выпалил я, случайно вспомнив фразу Корниэля.
Брови Сорантаэля полезли вверх. Он уставился на меня так, как будто он старая леди, повстречавшая в собственной спальне привидение.
— Как ты сказал? — замирающим голосом спросил он. — Неужели этот тип уже и до вас добрался?
— Я не уверен, что мы имеем в виду одного и того же Арагорна, — осторожно высказался я.
— Если речь идет об Арагорне, то можешь в этом не сомневаться. Он может являться в разных видах, но суть его остается одной и той же. Ты уж мне поверь, — веско изрек Сорантаэль.
— Ага! Так он таки иногда является, — обрадовался я. — Может, он явится и мне? Хотя бы разок! Что-то мне сильно кажется, что я тут оказался не без его участия. У меня нашлось бы несколько ласковых слов для него. Да и то, что у нас называют рукоприкладством, тоже нашлось бы.
Сорантаэль поднялся из кресла и прошелся по веранде, потом задумчиво постоял у перил, рассматривая дивный вид города, раскинувшегося под сенью листвы гигантского дерева.
— Не знаю, явится он тебе или не явится, но надо воспринимать вещи так, как они сейчас имеют место быть, — наконец заговорил он. — Я думаю, что неразумно будет говорить, кому бы то ни было о том, что ты был человеком.
Я вдруг осознал, что Сорантаэль стоит передо мной и строго смотрит на меня.
— Но я слышал, что эльфы могут различить ложь.
На лице эльфа мелькнула улыбка.
— Вот еще одно подтверждение того, что у вас откуда-то знают наши расы. Да, мы можем отличить ложь от правды. Но я тебе советую просто не распространяться на эту тему, а спрашивать тебя никто не додумается. И еще один ценный совет: не демонстрируй свое незнание наших реалий так явно.
Легко сказать — не демонстрируй незнание! А если я, действительно не знаю? Придется, видимо, молчать с умным видом. И пусть мой умный вид остальные растолковывают, как хотят.
— И что теперь? — задал я вопрос, который меня мучил с того самого момента, как я оказался в этом мире. — Что мне предстоит в дальнейшем?
— Да ничего особого, — отмахнулся Сорантаэль. — Как член высокого дома Явэ Мер ты должен пройти определенные ступени в своей карьере. Конечно, то, что ты спас наследника, а значит, стал его названым братом, дает тебе определенные привилегии. Ну, будешь трубить в Зеленой страже меньше, чем остальные.
— Насколько меньше? — заинтересовался я.
— Да мелочь, — поморщился Сорантаэль, — каких-то пятьдесят лет.
Я в ответ на это замечание только судорожно сглотнул.
— Согласись, что служить триста лет, что двести пятьдесят — разница не очень большая, — продолжал тем временем Сорантаэль.
— Мне бы эту самую разницу хотя бы прожить, — слабым голосом отозвался я. — Учитывая то, что мне двадцать пять. Прибавить пятьдесят — как раз получится средняя продолжительность нашей жизни.
— Демолас! — строго окликнул меня эльф. — Ты же эльф, а значит и имеешь то же бессмертие, что и остальные.
— Не пойму, — поднял я на Сорантаэля глаза. — Если мы бессмертны, то почему еще существуют на этой планете места, свободные от эльфов? Или у вас нет такого понятия, как любовь и дети?
— Ну, не то чтобы совсем бессмертны, — поправился Сорантаэль. — Мы гибнем, если нас убить. Мы уходим в миры Арванаита, когда устаем жить. Да и то, что ты называешь любовью, у нас не имеет такого значения, как у людей. Это люди спешат, ибо жизнь их коротка, а нам спешить нет надобности. Поэтому и союз, который заключают между собой эльфы — следствие хорошо продуманных и взвешенных решений. Обычно в результате этого союза может быть один ребенок, максимум два. Хотя искусство любви нам не чуждо, и мы достигли в нем немалых высот.
Сорантаэль замолчал, видимо вспоминая эти немалые высоты и вообще само искусство любви. Ведь судя по его виду, он уже давно прошел и то, и другое. Если соотнести его вид с возрастом, а сомневаться в его словах у меня не было оснований, то Сорантаэлю было лет этак под две тысячи. Впоследствии я выяснил, что угадал.
— Мне думается, — нарушил молчание Сорантаэль, — что нам лучше присоединиться к общему собранию Совета. У нас с тобой еще будет возможность обсудить различные темы и аспекты нашей жизни. Замечу, что они весьма недурственны и приятны. Хотя и есть некоторые неудобства, но они незначительны и легко преодолимы. Увидишь, что быть одним из нашего народа гораздо предпочтительнее, чем кем-то иным.
Эльф немного помолчал и, поднимаясь из кресла, напомнил:
— Значит, так и решим. Никому не рассказывай о своем человеческом прошлом. Это будет нашей тайной. Не беспокойся, я умею хранить секреты. Особо избегай этих тем при разговорах с лордом Корниэлем. Он очень любознателен, наш молодой лорд, и умеет вызывать на откровенность. Хотя он порой слишком горяч. Что поделать, этот недостаток свойствен молодежи.
— Да уж постараюсь, — вздохнул я, тоже поднимаясь вслед за Сорантаэлем.

В зал заседаний Совета я прибыл в слегка обалделом состоянии.
Знаете, понятие «город» как-то не соответствует тому, что я увидел по пути. У каждого горожанина есть свой образ города. Это многоэтажные громады, улицы, переполненные автомобилями и пешеходами, витрины магазинов, рекламные щиты, выросшие в самых неподходящих местах, и т.д. и т.п.
И что же я увидел на самом деле?
Парк. Или лес. Тут даже трудно определиться. Если не задирать голову вверх, то полное впечатление того, что идешь по немноголюдному парку. Травка, свободно растущая между деревьев, цветы, кустарники, усеянные ягодами. Никакого