друзьям:
"Наконец-то нашелся, пропащий!" - начал Владимир, и Паша его тут же про¬должил: "Хорошо успел, пока пиво не кончилось!" А Леня добавил:"Давай, давай в мужскую компанию! Без баб, слава богу!" И здесь не мог не прой¬тись по прекрасному полу!
"Привет всем» - поздоровался, и шагнул к свободному месту на ска¬меечке. Но плюхнуться на нее не успел. Вскочив на ноги, Владимир дура¬шливо вытянулся и отдавая честь, приложил руку к непокрытой голове:
"Гражданин начальник! За ваше отсутствие никаких ЧП на участке не случилось! Также не выявлено рудных объектов! Однако поте¬ри есть - канавщик Петр Спиридонов уволился на следующий день после ва¬шего отъезда в отряд, не выдержав справедливой критики в свой адрес!"
"Кончай придуриваться!" – остановил этого шустряка, - "О работе потом поговорим," - и, поставив на столик принесенную бутылку, сел на скамейку, одновременно примеряясь к стакану пива, который Паша, как хозяин, протягивал в мою сторону.
"О чем болтаете?" – поинтересовался о причине хорошего у ребят настроения, - «Ржали как лошади, за километр слышно!"
Ребята заулыбались, и Владимир, успевший тоже занять место за столом, пообещал:
"Сейчас и ты игегекать начнешь!" - повернулся к Лене, - "Расскажи ты, я уже не могу."
"У тебя лучше получается," – ожидаемо не согласился главный у нас враг женского пола, - "да и говорить про бабу желания нет!"
Владимир ухмыльнулся, мол понял все отлично, и посмотрел на меня:
«Любовница твоя, Танюха, такое отмочила….»
"Постой, постой," – остановил его на полуфразе, - " с чего ты взял, что она моя лю¬бовница?"
Теперь хихикнули Леня и Паша, а Владимир сделал невинное, но с хитринкой лицо:
"Ну почти любовница. Она же переживает, что ты ее трахнуть не хочешь!" Опять заулыбался: "Ты слушай давай! Попросила она знакомого шофера, который в город ехал, отвезти ей домой сумку. Ключ от кварти¬ры дала, а главное забыла: у нее там сигнализация стоит, автономная. Если дверь открыть и сразу сигнализацию не выключить - через пять минут сирена гудит, будит весь подъезд. Шофер, как человек ответственный, ее наказ выполнил: дверь открыл, сумку занес, и уже выходить собрался. Тут и загудело! Соседи выскочили - к Танюхе в квартиру вор залез! Мужика скрутили, по физии па¬ру раз заехали, потом и милицию вызвали. Короче, пока то да се, пока к Таньке сюда звонили, узнавали она ли просила шофера квартиру открыть, мужик сутки в камере кукарекал! Вернулся в партию злой как черт, Та¬ньке много чего высказал и пообещал, что теперь от нее никто передачи в город не возмет!" Он замолчал и смотрел на меня, ожидая эффекта. Я конечно, как лошадь не заржал, но не засмеяться не мог. Ребята тоже захихикали, а Леня счел нужным добавить:
"Эта баба из воды сухой выйдет! Подумаешь, один мужик пострадал из-за ее дурости! Да она перед другим сиськами тряханет - и все: повезет в город что она хочет, и даже в камере с удовольствием посидит!"
"Это точно!" - согласился молчун Паша, и уже мне: "А ты как дума¬ешь?"
Я ответа ждать не заставил:
«А очень положительно - видная девушка, многим нравится. И не нам ее осуждать, сами то хороши, если молодость вспомнить». И что бы перейти на другую тему, Владимиру предложил: "Ты лучше расскажи, что там случилось с канавщиком, Петром Спиридоновым».
Ребята притихли, улыбаться перестали, а Владимир заговорил серьезно:
«В понедельник, когда ты в отряд уехал, он к вечеру канаву закончил, мне показал и новую не попросил. На следующий день побегал с обходным, и больше его не видели. Укатил из партии, и слава богу, невелика потеря».
Исчезновение Петра Спиридонова как работяги-канавщика меня мало трогало, не был он в своем деле стахановцем или передовиком производства. Но и не обрадовало – поговорить с ним теперь невозможно, что я бы сделал обязательно. Владимир почувствовал мое настроение, и поспешил успокоить:
"Ты насчет Спиридонова не переживай. Лучше расскажи как в отряде жил, как загорал возле водички. Говорят, там курорт настоящий!"
"И девок много", - не удержался Паша, - "и все красивые!" На что Леня хмыкнул и отвернулся в сторону – хорошие о женщинах слова его никогда не радовали.
Я, конечно, рассказал приятелям о прелестях отрядной жизни - купальне, девушках, прыжках в воду с такой высоты, что не каждый на них решался, и т. д. И в то же время чувство досады меня не покидало. Все же надеялся выведать у Спиридонова все, что касалось его отношений с Алексеем Ко¬валенко. Никак мой интерес к этим двум прохиндеям не ослабевал.
Мы болтали, пиво и принесенную мною водочку пили, а мысли в голове, хотел я этого или нет, вокруг Коваленко и Спиридонова крутились. Куда они дели красивые камушки? Или пока лежат в укромном месте и ждут своего часа? Этого я уже не узнаю, зато в другом не сомневался: инициатор увольнения канавщика - на все сто процентов - Коваленко. Ему это увольнение нужно, как организатору незаконной работы в карьере, да еще и с использованием им же похищенной взрывчатки. А нет Спиридонова - и спросить не у кого. Только сейчас до меня дошло, что и пригласил Коваленко канавщика к
себе домой 8 мая не только отметить день победы, а договориться, что и как каждый из них будет делать: кто камни ковырять, а кто добычу обеспечивать транспортом, едой, и как оказалось, взрывчаткой.
Вспомнился разговор с опером об алиби шофера и канавщика на ночь убийства горного мастера. Напились тогда мужики и соседи это видели. Но я припомнил и другое: Спиридонов утром как и положено похмелился, а Коваленко этого не сделал и до обеда валялся в кровати. Может не очень страдал, или к вечеру хотел иметь ясную голову? Все мы знаем, что рюмка – другая ее лечит,но особой ясности не дает, затормаживает мыслительнные процессы.
Я все рассказал ребятам об отрядной жизни, они – о своей работе за неделю. Уже и Леня, самый из нас малопьющий, ушел по своим делам, а у оставшихся от пива и водочки потяжелели головы и появилось желание отдохнуть. Наконец, оставив на хозяина приборку, я и Владимир отправились по домам.И только сейчас он хитро на меня глянул раз, другой, и наконец не удержался:
«Помнишь, как Коваленко от меня в сопки рванул?» - это он о машине, которую я перед отъездом в отряд попросил его посмотреть в поле: чья она и кто из шоферов повезет от карьера Спиридонова и добытые камушки.
«Помню», - подтвердил, что память еще не потерял.
«Я этого гада встретил и все, что о нем думаю, высказал. Вот напугал паразита! Как ошалелый от меня побежал!»
«А что ты хотел?» - постарался перевести разговор в нужное мне русло, - « Небось по своим делам мотался, а за это по головке не гладят, если до начальства доходит!»
«Да и черт с ним!» - отворачивая к своему дому, Владимир на секунду задержался, - «Не нас же в поле возит!» И уже в калитке уточнил: «Дрянь мужик, и друзья его такие же!»
Друзья, друзья – как-то это слово несколько раз помелькало у меня в голове и породило мысль совсем невероятную: может Славу и убил такой вот дрянный друг кого-то? Того же Коваленко?
Тут что-то с головой у меня случилось точно, потому что следующая мысль была еще чудней: а почему тряпка с мазками крови, что я нашел в степи, валялась возле такого приметного места, как геодезический знак? Может, этот друг Славу убил и орудие убийства возле приметного места спрятал, что бы следующей ночью за ним кто-то другой пришел?
Ну хорошо, у Коваленко алиби на ночь преступления. Но на вторую то – никто и не копался! А он и не похмелялся утром, что бы к вечеру быть трезвым, по темноте геодезический знак найти, оставленное другим орудие убийства забрать и в нужное место положить. Он то знал куда!
Вот фантазер – подумал о себе. У Коваленко и друзей в партии, кроме канавщика не было. А у Спиридонова на ночь убийства тоже железное алиби. Значит должен быть другой. И точно не Мацурин, его никто ни со Славой, ни с Коваленко никогда не видел. Остается одно: этот другой, если он конечно есть, был из Мирного.
Вот напридумывал-то, из ничего! Теперь получается, что и Мацурин не случайно погиб, а грохнули его! А уже знаменитую «железную улику» - остатки рубашки – расчетливо к нему в дом подбросили. По другому и объяснить невозможно! А что? В один кусок орудие убийства горного мастера завернули и во дворе дома Валеры подложили. Не сработало там – почему бы не подложить в другое нужное место,к Мацурину?
Сразу же нарисовался вопрос:раньше видел ли кто у Мацурина в комнате эту чертову тряпку? И вообще, мыл ли он хоть изредка пол, или же только подметал? И еще вопрос: а как «травка», которую Мацурин курил? Кто его снабжал? Уж не Коваленко ли, или кто-то другой, кто Славу убил, а если и остатки рубашки к Мацурину подбросчил – то и его лишил жизни? С желанием окончательно завести следствие в тупик?
Стоп – попросил себя – пора остановиться, и все фантазии трансформировать в какую-никакую гипотезу. Или версию. Или что-то между ними среднее. Все же лучше подходит так: «моя фантастическая версия».
Начнем с ночи убийства горного мастера. Коваленко и Спиридонов отмечали вместе праздник. То-есть выпивали много и на глазах соседей. Алиби железное у обеих. Утром Спиридонов, как это принято, пропустил пару стаканчиков и квартиру Коваленко покинул. Дальше до вечера переодически "потреблял" уже со знакомыми в партии, и без сил вечером рух¬нул в кровать у себя в комнате в общаге. А Коваленко, как сказала его жена оперу, утром не похмелялся и днем
не выпивал. Чтобы быть трезвым. Знал о запланированном
убийстве горного мастера, и в подготовке принял участие: заранее выкрал из прихожей керноразборочной электроразведочный электрод и спря¬тал его в степи возле приметного геодезического знака; наверное кого-то туда приводил, чтобы тот осмотрелся и мог найти электрод в ночь прес¬тупления. Убийца черное дело сделал, электрод отнес в степь и спрятал там же, где взял; Коваленко себе и Спиридонову обеспечил железное алиби.
Теперь Коваленко должен был забрать орудие убийства возле приметного репера, и подбросить его возле дома недолгой любовницы Славы - взбаломошной Леночки. То-есть, подставить мужа Леночки как возможного убий¬цу на почве ревнооти. Все зто он сделал, но когда завернутый в тряпку электрод поднимал, случайно запачкал руку кровью. Заметил кровь - кусок тряпки оторвал и ее стер. А тряпку выбросил - ее я и нашел в сте¬пи.
Слава богу, опер в подставе быстро разобрался. Непонятно другое: кто убийца и какие у него с Коваленко отношения. Хищение ВВ и взрывате¬лей - мотив для преступления у Коваленко, а не у того, другого. Значит, обоих должен связывать криминал почище хищения взрывчатки. Может нарко¬тики? Может Слава специально оговаривался ("курит травку"), чтобы свя¬зать его и явного наркомана Мацурина? А когда подставить Валеру, мужа Верочки, не удалось, подбросить остатки рубашки, в которую было завер¬нуто орудие убийства, в дом Мацурина и убить его самого? И концы в воду.
Можно и дальше фантазировать до бесконечности, но я заставил себя остановиться. Хватит, уже сейчас достаточно всего, чем я могу заняться. Или вначале навестить Михаила и ему рассказать о своих Фантазиях? Вдруг в них поверит? И тут же понял: нет, не поверит. Во
