Иногда и дилетанта полезно выслушать!

сигаретами, закурил: "У Славки сидели, я, Колька , Вера и Наташа."
Наташа - это близкая подруга Веры, а Колька и Слава занимали одну ко¬мнату в доме, имеющему статус общежития.
"Неужто водку, пили?" - поинтересовался, потому что не представ¬лял, какая может быть водка после гулянки, да еще в пять-шесть часов но¬чи. Теперь заулыбался Паша:
"Не, не было водки. Чаи гоняли, и Славку с Верой уговаривали глупос¬ти не делать."
"Уговорили?"
Он махнул рукой: "Бесполезно! Ромео и Джульета придурочные!" - сделал паузу, выпуская дым из организма, и продолжил, - "Но по домам их развели. Веру к Наташе, ну а Славка с Колькой у себя остались."
«То-есть, до кровати дело не дошло," - подъитожил я услышенное. И Паша согласно кивнул головлй: "Не дошло."
Скрипнула дверь, и мы разом обернулись на звук. Не заходя внутрь, Люда скомандовала:
"Не вздумайте здесь похмеляться, я все приготовила, дома."
"Тогда чего ждем?" - приятель глянул на меня и начал с дивана поднимать¬ся.
Выпили по паре рюмочек и разошлись  - в одинадцать встретимся в керноразбсрочной, приводить все в порядок после вчерашней гуля¬нки.
Появился я там во-время и был весьма удивлен. Если раньше мыть посуду, полы, разбирать столы и т.д. приходили очень немногие, самые сознательные, то сейчас в керноразбсрочной толкалась чуть ли не поло¬вина геологического коллектива. И одновременно с уборкой шло оживлен¬ное обсуждение вчерашних событий, в основном всего, что касалось нео¬жиданно появившихся Ромео и Джульеты партийского масштаба. Очевидно очень разное отношение к данному событию и конкретно к каж-
дому из его участников. Все мужики Славу ругали прямым текстом, зная его донжуанство, ветренность и неспособность увлечься более чем на неделю. Ну никак не представляли его мужем, явно человек не нагулял¬ся! Любовник - да, здесь он на месте. Но тогда зачем замужней женщине открыто, на виду всех голову морочить! Делай это незаметно - и нет про¬блем. Мужики слова плохого не скажут, а женщины, если и заметят, поулы-баются и все. Может еще и повздыхают, что не их обхаживают.
Верочку мужики называли "дурой бабой", уверяли, что счастье со Славой у нее кончится через неделю, и на вопрос-"что дальше будет" - отвечали уверенно: "А ничего. Вернется Верочка к мужу, поругаются и помирятся. До кровати-то дело не дошло. А Славу в другую партию переведут, на вся¬кий случай, для общего спокойствия."
У женщин оценка событий была в двух вариантах. Первый высказывала мо¬лодежь, еще не замужняя или выскочившая замуж только что: "У них любовь с первого взгляда! А любовь важнее всего на свете, поэтому мешать Славе и Верочке не нужно, они образуют новую семью и будут счастливы всю жизнь». И потише добавляли: "Да и муж "бывший" у Верочки - сами видите, не пара  ей."
В этом они отчасти правы. Действительно, Вера живчик, за словом в кар¬ман не лезет, кампании любые обожает. А муж, пока еще официальный, а не бывший, действительно не очень разговорчив, не очень компанейский и по работе тоже "не очень". И некоторые из молодых   и даже замужних при раз¬говорах столь умильно закатывали глазки, что впечатление создавалось определенное: очень жаль, что любовь Славы не на них пала.
По второму варианту оценивали события женщины повзрослей, жизнь пови¬давшие и кое-какой опыт имеющие. Доставалось от них мужикам, как Славе, этому "чертовому балагуру", так и Вериному   мужу, "тихоне", "размазне" и совсем уж оскорбительно - "бабе". Верочку больше жалели, потому что "глупенькая", с мужем не повезло, и новый "обалдуй", то-есть Слава, то¬же не золото, а "кобелина хорошая". В том, что ничего хорошего парочку не ожидает, были уверены и они. Бо¬льшинство считало, что вернется Вера к мужу, если тот, конечно, сможет ее простить, и лишь немногие полагали, что новая семья может и образу¬ется, но счастье Верочке   при этом «бабнике» вряд ли светит.
Порядок в керноразборочной навели, разбежались по домам.Времени  немного прошло, и вновь начали собираться, теперь небольшими кампаниями на праздничные обеды. И снова разговоры,споры, предсказания судьбы всех троих участников мелодрамы. Как любовь на людей действует! Даже ес¬ли не очень-то красивая, и отношения к тебе не имеет никакого!
Ближе к вечеру все явно подустали: половину ночи интенсивно работали руками и ногами в танцах, и сутки чаще стаканов ничего в руках не дер¬жали. Я собрался сделать завершающий вечерний обход друзей, после чего можно и в кровать. Но идти ни к кому не пришлось. По пути к себе загля¬нул Паша, вдвоем уселись на крыльце. Он подозвал мою жену, и когда та подошла к нам, выдал:
"Ромее и Джульета торжественно прошествовали в кровать. А Кольку на ночь из дома выгнали!"
"Вот дурачки-то!" - отреагировала жена и побежала к подруге по¬делиться новостью. У меня же, примерно такой вариант развития "любовно¬го" романа предполагавшего, с предчуствием большой неприятности вырва¬лось:
"Легко со смехом любовь начали, плохо и со слезами ее закончат."
Еще денек отдохнули, и с новыми силами включились в работу. Снова поле, опять обеспечь всех работой, да еще и с запасом; новые проблемы геологические. Слава и Вера крутились между нами и вид имели счастливых абсолютно. Хотя все знали, что вызывались они для беседы с начальником
партии, главным геологом и председателем профсоюза, где им было сказано много нелицеприятного. Но просьбы и требование "одуматься" они выдержали легко, чего нельзя сказать о другой стороне, видя там хмурые и озабоченные лица.
До шестого мая в поведении как их начали называть "молодых" все было привычным: счастье на лицах, телячьи нежности, передвижение только под ручкой. Уже к такому пригляделись, попривыкли и остро реагировать пере¬стали. Знали, что начальник партии начал добиваться их перевода в другое место, а пока официальный муж Веры сам собирает вещи, тоже куда-то уехать. Все правильно, и его, и начальника понять можно, на их месте каждый поступил бы точно так.
А шестого мая "'молодые" на работу явились порознь и с лицами хмуры¬ми. Близкие друзья и подруги конечно поинтересовались, что там у них случилось, но вразумительного ответа не получили. Дальше - больше. К восьмому мая "молодые" уже и не смотрели друг на
друга, старались не пересекаться на работе; Вера ночевала у подруги Наташи, а Коля вернулся к себе в комнату, временно служившую гне¬здышком "молодых".
Восьмого мая после работы мужики решили попить пивка с соленой рыбкой. Устроились возле керноразборочной во дворе, и просидели с разговорами до темноты. К концу посиделок появился Слава, прилично выпивший. Молча сел, пил пиво и слушал что там говорил развеселый окру-
жающий народ. Вначале его не трогали - видно, что парень не в радости, но потом кто-то поинтересовался как у них дела, то-есть у Славы и Веры. Слава еще больше нахмурился, махнул рукой и сказал то, о чем мы уже догадывались:
"Все, любовь кончилась. Расстались мы."
    Никто к нему с расспросами приставать не стал, и так человеку не по себе. И вскоре разошлись по домам.

                            Часть 3.
           

                  Трагедия. Любовный роман кончается убийством.

Проснулся от громкого стука в дверь. "Кого черт несет в такую рань?" - успел подумать, пока жена, переворачиваясь на другой бок, не пробормотала сердито:
"Открывай, это точно не ко мне."
Стук продолжался, пришлось вставать и идти дверь открывать. На пороге стоял Паша, напряженный, с бледным лицом и широко раскрытыми глазами:
"Славу убили!" - только и смог вымолвить.
"Как убили?" - вырвалось непроизвольно.
"Дома, прямо в кровати. Мы с Колькой пошли его проведать, а он в кровати и не дышит!" - в явном состоянии стресса Паша говорил непривычно, с неким подзаикиваиием.
В голове мгновенно понеслись мысли: почему это Паша шел с Колькой, если тот должен ночью быть рядом со Славой, раз занимают они одну комнату; как давно Паша Кольку встретил и где, ну и так далее. Но сказал другое:
"Подожди минуту, я оденусь."
Залезал в брюки с такой скоростью, что показалось жене подозрительным. Из соседней комнаты донеслось:
"Ты куда?"
Не стал говорить страшную новость, еще успеет узнать; сейчас лучше для нее полежать спокойно:
"Спи, скоро вернусь," - и вышел из дома.
В темпе ноги понесли нас к месту трагедии, в другой конец поселка. Паша молчать не мог и посвящал меня в приключения со вчерашнего вечера, с того момента, когда народ начал расходиться после "мальчишни¬ка" возле керноразбсрочной. Вдвоем с Колей они отвели пьяненького Сла¬ву домой, уложили в кровать. Потом показалось, что пива маловато. Вер¬нулись к Паше в его закуток, где за бутылочкой просидели сколь могли. После чего уже хорошенькие умостились на диван немного отдохнуть. Часа через три-четыре Паша проснулся, разбудил Коляна - похмелиться. Тот не против, но предложил пойти к нему - Слава-то вчера был очень "хороший", наверное и у него головка «болит». И пошли, по начавшему просыпаться по¬селку.
"Слава богу," - в мыслях попытался себя успокоить, - "ночь Коля и Па¬ша вдвоем провели. Хоть какое алиби у них есть!"
Заходили они в комнату с уверенностью, что Славу обрадуют. А тот на кровати в крови, и явно не живой. Конечно, перепугались, но сообразили ничего не трогать, и побежали: Паша ко мне, Коля к начальнику Павлу Пе¬тровичу, его информировать и в милицию позвонить.
Возле дома, в котором лежал мертвый товарищ, пока никого. Само здание типично для поселка разделено на две половины, каждая с отдельным входом с противоположных сторон. Одну половину – большую изолированную комнату занимали Слава и Коля, Вторую - две маленькие комнаты - молодые ребята, вчерашние школьники, пожелавшие побегать радиометристами в маршрутах.
Заходить в помещение не стали. По опыту совместной с милицией работы в прошлом году, когда искали украденную в партии золотосодержащую руду, прекрасно знал, что этого делать нельзя. Поэтому у крыльца остановились и смотрели сейчас по сторонам, с намерением не пускать никого до появления милиции или нашего начальника, Павла Петровича.
Через минуту его и увидели - вместе с Колей   в темпе шагал сюда. Коля, не останавливаясь побежал дальше к проходящей рядом дороге в поселок Ми¬рный, откуда должна появиться милицейская машина, а Павел Петрович по¬дошел к нам, хмуро поздоровался и так же хмуро высказался:
"Доигрались в любовь, сукины дети! Себе жизнь поломали и другим нага¬дили выше некуда!"
Мы с Пашей потупили взоры и прискорбно вздохнули:  сами хороши, не могли во-время развести парочку! Павел Петрович вместе с нами потолкал¬ся возле крыльца.
"И кто из них это сделал?" - не мог он больше держать в себе мысли по трагедии, - "сама дама или муж ее бывший?"
Паша промолчал, и отвечать пришлось мне:
"Так Вера с ним," - я кив¬нул в сторону дома, где лежал мертвый Слава, - "уже рассталась, навер¬ное к мужу вернулась. Зачем им-то убивать?"
"Кто их поймет, зачем да почему!" - Павел Петрович не согласился, - "Только сделать это больше в партии некому!"
На дороге из Мирного появился Уазик. Мы смотрели куда он направится