Синдбад и дар Спартака.

ступени.
- Я такое только в кино видел… - прошептал Ибн-Сина.
Намубу и телохранители не отходили от капитана и его друга ни на шаг.  Они мрачно косились по сторонам, всё время демонстративно поигрывая обнажёнными мечами.
Синдбада заинтересовала стоящая на краю алтаря статуя из позеленевшей от коррозии бронзы.  Он приблизился к возвышению вплотную, останавливаясь напротив её ног. Выполненная в натуральную величину, она крепилась на круглом мраморном постаменте и  изображала неизвестную обнажённую богиню-красавицу с индоевропейскими чертами лица. Между прочим, статуя имела не одну, а две пары сросшихся вверху, но повёрнутых  пятками друг к другу,  ног.  И три пары рук, что тоже поражало воображение в немалой степени.  Если две пары рук выходили, как и положено, из плеч, то две оставшиеся располагались ниже - под мышками,
Небольшой, прямо торчащей груди её могла позавидовать любая богиня из олимпийского пантеона, но зато вместо волос на голове статуи копошились тонкие шипящие гадючки, готовые впиться острыми жалами в лицо любого желающего насладиться поцелуем богини.  
- Бр-р! - передёрнулся Синдбад, - не хотел бы я иметь её своей любовницей..
- Не скажи… - не согласился Ибн-Сина. Он отошёл на шаг в сторону  и,  вытянув шею, заглянул  статуе за спину. Увидев нечто необыкновенное, учёный  весело присвистнул.
- Нет, ты только глянь, Синдбад! У этой красотки совершенно отсутствует задница, но зато в наличии имеется две вагины. А анальное отверстие расположено точно между ними. Весьма любопытная анатомия с физиологией, ты не находишь? Только прикинь, какой простор для любовных фантазий!
- Н-да, в жизни не встречал ничего подобного…
- И не встретишь! Это же боги! А они и существуют для того, что бы поражать воображение смертных, в том числе и сексуальное. Не знаю как тебе, но мне было бы интересно с ней покувыркаться. – Ибн Сина мечтательно прикрыл глаза, - Дополнительная пара ног открывает практически неограниченные возможности в постельных утехах. Какие напрашиваются позы и позиции, какая открывается широта для чередования проникновения! А три пары рук просто заласкают тебя со всех сторон одновременно, и не пропустят ни одной твоей эрогенной зоны без внимания… Кама - Сутра тут просто отдыхает!
- Не знаю, не знаю…- засомневался Синдбад, - А если ты, как любовник, подкачаешь в самый ответственный момент и тем самым разгневашь богиню? То вырваться тебе из её двух пар ног и шести рук будет весьма проблематично… К тому же эти гадюки на голове… Бр-р! Нет, я бы не согласился переспать с ней и за все сокровища атлантов!
- Ну и зря! Человек приходит в наш мир, что бы испытать не только все его подлости и невзгоды, но и ПРЕЛЕСТИ!
- Тоже мне прелесть, отыметь четырёхногого мутанта!
- Да, ты прав! О вкусах не спорят!- согласился Ибн-Сина.
Задрав подбородок, он стал рассматривать наваленные у ног богини засохшие букетики цветов, увядшие  плоды и всякие безделушки, на вроде бус. Одни украшения состояли из мелких разноцветных ракушек,  другие - из впечатляющих когтей хищных птиц и животных. Между ними так же виднелись сломанные ножи из обсидиана и амулеты, вырезанные из кости. А ещё эту кучку никому не нужного хлама довершали выплавленные или выкованные из меди наручные браслеты со сломанными застёжками или вовсе без оных. Синдбад приблизился к другу, как и он, разглядывая подношения.
- Если бы не лишняя пара ног, то эту неизвестную богиню можно было бы принять за индусскую Кали.  Нет сомнений, ей кто-то поклоняется. Взгляни, Ибн-Сина, на эти дары повнимательнее. Все предметы обихода выполнены топорно.  Они не представляют какой-либо художественной ценности для настоящего ценителя искусства. А иные так и вообще сломаны или пришли со временем в негодность.    
- Как говорят у меня на родине : на тебе боже, что нам не гоже. – усмехнулся  учёный, - Хотя насчёт художественной ценности можно и поспорить. Иные наши нувориши из числа братков новых-русских готовы тонны баксов отвалить  за всю эту белиберду…
Нубийцы, подталкивая друг друга, робко подошли к друзьям, что бы тоже подивиться на богиню дикарей. В храме на минуту воцарилась тишина.
- А это что такое? - спросил Синдбад, указав на два белеющих среди усохших фруктов небольших полушария. Он, как всегда, не обратил внимания на последние слова учёного, в которых ровным счётом ничего не понял, а уточнять не стал.
- Не узнал? - удивился Ибн-Сина,- Это же детские черепа!
- Черепа! - ужаснулся Синдбад, - А где тела? Где кости?
- Надо думать - в животах соплеменников! - рассмеялся учёный,- Мы имеем дело с людоедами, мой друг!
Он подпрыгнул с вытянутой рукой и, с ловкостью багдадского вора,  стянул из кучи подношений несколько медных браслетов. Изучив внимательно каждый трофей, указал на выгравированные на боках рисунки:
- Смотри! Узнаёшь? Это гусь, распустивший крылья. Его клюв открыт, а в нём полно мелких острых зубов. Рядом с ними - крылатые собаки! Такие монстры, насколько мне известно, являются тотемами диких племён-людоедов! Отсюда вывод: в пещеру время от времени наведываются дикари и оставляют своей любви обильной богине скромные подарки, в том числе и черепа съеденных детишек.
Обрати внимание на ярко красные губы богини. Это не краска, а кровь! И скорее всего не животного, а человека. Смотри, в том углу оборудован очаг…  Думаю, вокруг него и происходит кровавое пиршество.
Ибн-Сина указал рукой на сложенные кругом гладкие голыши, внутри которых чернели уголья. Он собирался  что-то добавить к сказанному, но не успел…
Оказалось, что в стене, за спиной шестирукой богини, имеется некая тёмная ниша, вырубленная в скале. Её трудно было заметить из-за густой тени. Поэтому для путников она оставалась незамеченной  до той самой поры, покуда из неё вдруг не выскочил какой-то взлохмаченный человек в богатом наряде царедворца.
Он дико вскрикнул, окидывая путешественников безумно горящим взором. Бледное, чумазое лицо его перекосилось, словно он терпел невыносимые муки. В следующее мгновение незнакомец спрыгнул с алтаря прямо на голову учёного.
Никто ничего не успел поделать, как он обрушился на Ибн-Сину всей массой, свалил его с ног и они, сцепившись в схватке, покатились по каменным плитам пола. Учёный, как мог, отбивался от безумца, награждая того градом ударов. А буйно помешанный  в ответ ревел, словно носорог, и пытался сомкнуть пальцы на горле Ибн-Сины.
Синдбад и телохранители бросились спасать учёного, но сделать это было непросто. Незнакомец вцепился в свою жертву словно клещ.
- Где принцесса?! - заорал он вдруг благим матом и клацнул зубами, намереваясь откусить учёному ухо, - Что вы сделали с моей повелительницей, негодяи?!        
- Да пусти ты меня, придурок! - завопил в ответ Ибн-Сина, еле сдерживая умалишённого, - Не брал я никакой принцессы! Помогите!
Наконец Намуба с телохранителями изловчились. Они, ухватив безумца под локти, с трудом оторвали его от учёного и поставили на ноги. Обезумевший царедворец продолжал бесноваться: вырывался, плевался пеной, щёлкал челюстью и дико вращал белками, время от времени разражаясь гомерическим хохотом
- Где принцесса? Что вы сделали с ней?
Синдбад подскочил к другу, помог подняться и отряхнуть от пыли кружевную батистовую рубаху со штанами. Вдвоём они подошли к психу, зажатому между телохранителями. Намубу вдруг размахнулся и наградил незнакомца парой хлёстких оплеух по щекам. Тот резко оборвал и смех, и крики. Он уставился на всех ошалелым взглядом, в котором забрезжила искорка разума.  Безумец, видимо, всерьёз собрался прийти в себя.
Это был рослый, крупный мужчина с породистым лицом, обрамлённым некогда ухоженной бородкой. Теперь она, всклоченная, торчала во все стороны, а над ней кривились красивого разреза красные губы со следами пены, за которыми белели крепкие зубы.
Как уже упоминалось, незнакомец рядился в богатое платье, слегка пострадавшее от борьбы. На сверкающей золотом перевязи искрились драгоценными камнями ножны непомерно широкой сабли с рукоятью из слоновой кости.
Друзья с первого взгляда признали в нём некоего знатного вельможу, невесть какой судьбой заброшенного в этот пустынный уголок океана.
- Где… принцесса? - хрипло просипел царедворец.
При этом он отчего-то  вопросительно уставился на Синдбада.  Видимо,  неистребимым чутьём придворного  угадал в нём старшего. Капитан спокойно приблизился к безумцу и положил ему руку на плечо.
- Постарайтесь успокоиться, уважаемый! Мы - друзья! Не сделаем вам ничего плохого!
Но царедворец увещаниям не внял. Разум вновь покинул беднягу, сменившись очередным неистовством.  Он вдруг с новой силой принялся вырываться из объятий телохранителей, подвывая и скрежеща зубами. Пена из раскрытого рта полетела во все стороны.
- Тяжёлый случай! - констатировал Ибн-Сина, - Крыша у мужика поехала капитально. Видно, страху натерпелся, бедолага, немерено. Но бросать его тут нельзя - не по-человечески будет!
- Возьмём его на корабль, - решил Синдбад, - Просветление у него когда-нибудь, да наступит, тогда и поговорим.
- Согласен! Кстати, у меня с собой имеются кое-какие порошки и капли… Некоторые как раз сгодятся против буйного помешательства. Надо только подержать его покрепче, пока я их ему скормлю. После моего лечения, думаю, он к вечеру оклемается и даже сможет сойти с нами на берег.
- Если берег вообще появится, в чём я сильно сомневаюсь – невесело усмехнулся Синдбад.
Эфиопы скопом навалились на незнакомца, повалили на пол, отобрали саблю и скрутили в бараний рог.  Намубу кинжалом разжал ему зубы. Ибн-Сина изловчился, и влил в перекошенный рот несколько капель своего загадочного зелья из склянки. Безумец проглотил лекарство, задохнулся, а потом тяпнул зубами учёного за руку. Не отдёрни тот её вовремя, то лишился бы пары пальцев.  
- Ты что вытворяешь, кретин!- взревел Ибн-Сина и заехал незнакомцу в челюсть справа, - А ну-ка, взял себя в руки! Вот так! А теперь быстренько рассказал нам, кто ты есть и откуда прибыл. Короче, как тебя зовут, и что за история с тобой приключилась?
После удара учёного, как ни странно, рассудок незнакомца и в самом деле как будто пришёл в норму. Взгляд его принял осмысленное выражение, лицо разгладилось, нервная тряска тела сошла на нет. Едва его развязали и поставили на ноги, он горделиво выпрямился. Приняв царственную осанку, вдруг произнёс твёрдым внятным голосом:
- Берег появится, мои государи! Велите страже отпустить меня.
Синдбад поколебался, однако нужный знак Намубе подал. Телохранители отступили от пленника, но держались настороже, готовые вновь вцепиться в безумца. Тот повёл плечами, одернул платье и стал потирать саднящие руки и ноги.
- …Принцесса тоже не верила, что появится земля. Но появился туман, мы снялись с якоря, пустились в плавание… И тут все, кто был в тот момент на палубе, вдруг увидели излом береговой линии! Земля оказалась под самым нашим носом. Это было невероятно, но это было так… И мы плыли, заметьте, не  к острову, а к материку. Удивлению нашему не было предела, мы жутко обрадовались, увидев не океанские волны, а берег неизвестной земли…
Карта не соврала - мы нашли и развалины крепости и мощёные дороги. Эх, лучше бы мы повернули назад и не высаживались