Хождения за три Мира. Книга вторая. Возвращение на круги своя.

согласился бы помочь ему в выполнении его миссии. Это очевидно! Исходя из данного факта, ему то же следует немедленно проявиться в физическом трёхмерье, найти того аборигена, на которого падёт выбор трансфинита, и установить за ним слежку. После чего останется лишь дождаться, когда ВИТ пригласит аборигена к себе/ вернее - в себя!/  и откроет портал прохода...
Тут уж не зевай!
Он должен постараться первым ворваться в Рубку Управления! Абориген ему не помеха! Кому под силу тягаться с Чёрным Колдуном его масштаба, пусть и утратившим частично свою СИЛУ? Да, пожалуй, что и некому! Ведь все достойные противники остались в далёком Прошлом. Ну, а очутившись в Рубке Управления, дело, как говорится, останется  за малым…
Придуманный наспех план обрадовал Бармахаджарау настолько, что он вновь воспрянул духом. Успех предприятия зависел от немедленного его исполнения. Но что бы про никнуть  в трёхмерный физический слой этого далёкого и одновременно близкого Будущего, требовалась концентрация всех сил. Колдун поднапрягся, сосредоточился и поплыл в горизонтальной плоскости, превращаясь в полёте в привычный тёмный луч. Словно кривой коготь птицы Рух вонзился тот в границу, отделяющую подпрост ранство от пространства  поблизости от того места, где в неё “пророс” рог ВИТа.
В последний миг Бармахаджара вдруг с удивлением ощутил, как  загадочное физическое трёхмерье само стало затягивать его в себя, словно магнит...


ГЛАВА 2. Москва  златоглавая.


Бармахаджаре в какой-то мере повезло: он проявился в толчее людского водоворота на гудящей словно встревоженный улей при вокзальной площади какого-то большого железнодорожного вокзала. Внезапное появление высокого и смуглого старика с тонкими, не лишёнными привлекательности чертами правильного лица, одетого к тому же в странного покроя, ниспадающий до пят потрёпанный балахон, больше смахивающий на таджикский халат, осталось для спешащих к пригородным электропоездам пассажиров, совершенно незамеченным.
Лето было в разгаре, солнце палило нещадно, чего не случалось уже довольно давно. Жители столицы устремились в деревни и на дачи, что бы с пользой дела поковыряться в выходные дни на своих шести сотках…
Уезжающие с поклажей, встречающие с цветами, провожаю щие с пивными бутылками, грузчики с колясками, железнодорож ники в оранжевых жилетах, постовые милиционеры с одутловатыми квадратными рожами, поигрывающие дубинками, заспанные охранники бутиков, лениво жующие жвачку, лоточники с подозрительной снедью, шулера с напёрстками, бомжи и малолетки-беспризорники - все крутились на нешироком  проходе между зданием вокзала и стоящими в ряд торговыми павильонами.
Круговерть толпы нещадно мотала растерявшегося в первые мгновения колдуна из стороны в сторону, словно ткацкий челнок в станке. Ему наступали на ноги, обгоняли, били сумками по коленям, считали рюкзаками рёбра и сами же втихомолку материли сквозь зубы это нежданно возникшее на пути препятствие с неизменной присловицей: "Понаехали тут!" По большому счёту, любому из толпы было глубоко наплевать на какого-то там по жилого аксакала-саксаула...
Оглушённый привокзальным шумом и уличной разноголоси цей, ослеплённый яркими лучами света, парализованный видом дикой, неказистой и примитивной  архитектуры зданий, колдун вдобавок задохнулся от городского смога! Словно утёс на реке, он как вкопанный возвышался посреди людского потока и не мог заставить себя в первые мгновения сдвинуться с места. Таким он и попался на глаза милицейскому патрулю...
Сержанты ППС переглянулись и, подмигнув друг другу, вразвалочку подгребли к странному таджику, киргизу, казаху или кем он там был на самом деле...
- Паспорт гони! - рявкнул узкий в плечах дылда и больно ткнул Бармахаджару в грудь резиновой палкой, выводя из ступора.
- И регистрацию! - вторил ему широкоплечий коротышка с тонким писклявым голоском и с другой стороны тоже пристукнул старика под рёбра.
Колдун без труда прочёл мысли обоих, "уловив" понятие "деньги", и одновременно ощутил исходящую от них пульсацию эмоционального настроя, окрашенного в тона агрессивной алчности. Собственно, точно такие же мысли и чувства были присущи подавляющему большинству окружавших его аборигенов. О чём бы не думал каждый из проходивших мимо людей, в подсознании его обязательно присутствовал образ "денег" - как эквивалента овеществлённого труда - и необоримое желание иметь их как можно больше...
Бармахаджара злорадно ухмыльнулся, глядя на снующих вокруг горожан, самый высокий из которых был ниже его на целую голову/а ведь он после эксперимента потерял в росте на треть/: да, что и говорить, измельчало нынешнее Человечество! И на физическом плане, и на духовном! Особенно поражала способность современных людей думать одно, говорить другое и делать третье, совершенно не гнушаясь творить подлости и изливать беспричинную агрессию на ближнего...
И это правильно!
Именно таким стремились сделать Человечество Атлантов Сыны Тьмы, "стащив" его по спирали эволюции назад во времена Деграда ции и Застоя; именно таким они видели его в идеале. Ведь при подобном общественно-политическом строе, когда оболваненный на род ничем не отличается от быдла, государственной бюрократическо-административной верхушке проще им командовать...
Но, оказывается, в Будущем чаяния чёрных магов и колдунов свершатся сами собой, без участия одиозных адептов, и это было здорово! Бармахаджара снова расплылся в улыбке: при таком чудесном раскладе меньше усилий придётся ему затратить на дос тижение своих целей...
- Ты чего лыбишься, чурек? - возмутился дылда патрульный и ткнул колдуна посильнее.
- Делает вид, что не понимает! - начал свирепеть его напарник-коротышка.
Бармахаджара, отвлечённый от раздумий, снова посмотрел на милиционеров. Их форма  подсказала ему, что они не как все остальные горожане, которые поглядывают на них кто с опаской, а кто и с ненавистью. Его осенила догадка, что эти двое военных,  скорее всего, выполняют функции стражей общественного порядка, при этом, не гнушаясь криминальными замашками. Перефразируя местного знаменитого поэта: хорошенько поскребите русского милиционера, и наружу вылезет махровый бандит!
У него они, естественно, требуют предъявить документ, удостоверяющий личность - дикий анахронизм! Куда он попал? "Деньги" и "документы" - первый признак примитивности цивилизации с чахоточной, слаборазвитой экономикой!
- Вот чурка с глазами! - пожаловался напарнику дылда, - Молчит, козёл, делает вид, что не понимает...
- Чурбаны все такие! "Моя твоя не понимай!"  -  и весь сказ! Слышь, старый хрыч, если нет паспорта и регистрации, плати штраф!
Бармахаджара расхохотался про себя: вот ракшасово племя! И этим деньги подавай!
- Сколько? - спросил он на родном наречии, но милиционеры неимоверным образом поняли его, наверное, уловили изощрённым слухом вопросительные интонации, и заметно повеселели.
- Это другой разговор! - проворчал дылда в предвкушении взятки, - Тысячу за отсутствие  паспорта!
- И две - за отсутствие регистрации! - выпалил его напарник.
- Хорошо! - колдун взмахнул рукой перед глазами сержантов и отошёл к стене вокзала с высокими оконными переплётами и скульптурной группой по верхнему фронтону  под крышей. Постовые остались стоять на месте, будучи в полной уверенности, что вожделенные тысячные купюры уже перекочевали из кошелька аксакала в их бездонные карманы.
А ещё у обоих отчего-то возникла страшная неприязнь и обида друг на друга, совладать с которой не было никакой возможности...
- А ведь ты козёл, Шурик! - процедил сквозь зубы дылда, - Хапнул две тысячи против моей одной и молчишь?!  Делиться думаешь?
- Да пошёл ты! С какого перепугу мне делиться? Сам виноват! Надо было просить две, как я, а не одну...
- Шкура ты после этого, Шура! Выжрал вчера пузырь, купленный на моё бабло, и не поперхнулся - это можно! А делиться сегодня по-братски - нельзя, так да?
- Отвали! Нашёл, что вспомнить! А кто в моей тачке своих баб трахает? Не ты ли? Сколько вокзальных  шлюх там перебывало? Хоть бы раз стакан за амортизацию салона налил! Смотри, стукану твоей Зинке, она тебе спящему петушка-то враз  ноженками отстрижёт!
- Я тебя сейчас сам "стукану", гнида, кровью умоешься! - завопил дылда, хищно оскалясь.
Бармахаджара, окутавший себя "пологом забвения", никем не замеченный пристроился возле стены вокзала, справа от парадного крыльца с гранитными ступенями, между рядами торгующих всякой всячиной крикливых старушек, и впёр немигающий взгляд в громко ругающихся милиционеров.
Когда конфликт набрал силу, он зло скривил губы и по-особому  шевельнул пальцами правой руки, приподняв её до уровня пояса. В тот же миг дылда взмахнул дубинкой и крякнув, с оттягом опустил её на голову Шурика. У того слетела  фуражка, из рассечённого лба показалась кровь.
Взревев белугой, коротышка ответным ударом расквасил дылде нос, после чего оба схлестнувшись в ближнем бою, принялись колошматить друг друга почём зря.
Вокруг дерущихся мгновенно образовалась пустота. Забыв про дела, хохочущие зеваки образовали круг: не каждый день менты
устраивают принародные разборки с мордобоем. Отовсюду посыпались обидные замечания, "добрые" советы, как половчее лягнуть противника, ехидные подначки и просто оскорбления.
- Так его, так, чушка занюханного! - кричал беззубый бомж с фингалом на пол лица.
- Чего коробочку раз-з-зявил, шлепок коровий? - проявляла азарт старушка, торгующая сигаретами, -  Дай сдачи, дурак!
- Ногой его, ногой!
- По яйцам длинного!
- По рылу малого!
Патрульные словно ослепли и оглохли.
Мир для каждого из драчунов сузился до размеров его противника. В обоих головах царствовало только одно желание: нанести здоровью врага как можно больший ущерб с причинением наисильнейшей боли.
Представление, сотворённое им самим, быстро надоело Бармахаджаре. Насытившись выплеснувшейся агрессивной энергией под завязку, он презрительно плюнул в сторону потерявших рассудок милиционеров и  бодро зашагал прочь. Судьба стражей порядка его отныне не волновала. Теперь его задача - овладеть языком аборигенов, называющих себя русскими, в короткие сроки научиться читать, писать и разговаривать как они, то есть, по-русски...
Владея таким мощным инструментом, как телепатия, справиться с поставленной задачей будет несложно. Главное, поскорее отыскать тихое укромное местечко, где его никто не сможет потревожить, раздобыть кипу печатных текстов различной тематики и найти на время помощника - более-менее
грамотного аборигена с подавленной психикой и утраченной силой воли. На эту роль подойдёт либо алкоголик, либо наркоман. Одно
условие -  лишь бы он не пребывал в крайней степени опьянения. В лёгкой - можно...
Задумавшись, Бармахаджара незаметно для себя обогнул здание вокзала, перрон и, поплутав между стоящими в ряд четырёхколёсными аппаратами с двигателями внутреннего сгорания - жуткими ядовитыми монстрами - очутился на железнодорожных путях, по которым громыхали составы и со свистом проносились электрички. Он двинулся вдоль край ней пары рельс по натоптанной тропинке, которая вывела