смотреть нужно, да мама больная… Детей на лето свекровь со свёкром к себе увезли, чтобы не боялись дети потом-то…
Как-то раз подозвала меня мама к себе и говорит: «Ниночка, посмотри документы там… В сумочке…» Я говорю: « Посмотрю, посмотрю, мамуль, ты не волнуйся…», а у самой сердце так холодом и покрылось… Потому что видела я эти документы, давно уж видела, девчонкой ещё…
Помнишь, когда мы в ваш дом переехали, соседки всё шутили, что я ни в мать, ни в отца? Мне тогда это всё равно было – похожа, не похожа… А как-то раз, уж мне четырнадцать было, полезла я в шкаф за чем-то. Дома никого не было, на работе оба. Что мне там надо было? Открыла дверцу, а сумочка эта и вывалилась. Старенький мамин ридикюльчик, потёртый весь… Она там старые квитанции хранила за комнату, да за свет. Зачем я его открыла? И сама не знаю… А только стала перебирать эти квитанции и нашла… Справку эту нашла… Об удочерении. Раскрыла, читаю, ничего понять не могу… Написано: «Ребёнок, пол женский, возраст – два месяца…» Вместо имени – прочерк, вместо фамилии тоже прочерк… Потом фамилии, имена тех, кто удочерил. И написаны мои мама с папой… Документы другие, паспорта они в шкатулке хранили, я знала, где, а справку эту спрятали…
Ох, и наревелась я… Убежала за сараи, где брёвна лежали… Мы там ещё по вечерам страшные истории рассказывали, помнишь? Никого не было… Все разъехались, ты в лагере была… Долго я там сидела. Всё думала – чья я? Откуда? Почему женщина, что меня оставила, даже имени мне не дала? А ведь она мать мне… А потом… Потом успокоилась. Подумала, есть у меня родители, есть! И мама есть, и папа… И они – настоящие… А любят как меня! Вот на море собираемся… Все в лагерь, а мы на море. Ну, на наше, конечно, на Японское, а всё равно - море…
…Я помнила, как Ниночка привезла с моря почти целую сумку ракушек - раковин мидий. Сверху они были серыми и шершавыми, а внутри – нежными, гладкими и переливались всеми цветами радуги … Ниночка сказала, что это – перламутр. А дядька Фёдор рассказывал нам, как получается жемчуг. Конечно, многое мы уже знали из школы, но слушать его было интересно. Особенно, про японских ловцов жемчуга, про их жизнь. Потом мы с Ниночкой перечитали про жемчуг всё, что было в заводской библиотеке, так он нас заинтересовал…
8.
- Знаешь, что я задумала тогда? – продолжила Ниночка. – Сжечь эту справку! Побежала домой, схватила её и сожгла за школой… Ногой пепел растёрла… Там уголь лежал раньше для котельной, ничего не заметно было. Спички в кусты забросила. Вот и всё, и не было ничего, никакого удочерения… Потом домой пошла, умылась. Мама с папой пришли – а я сижу, книжку читаю. Знаешь, что я там ещё нашла, в сумочке? Книжку записную, старую, дешёвенькую… Там на первой странице дата, и написано папиным почерком – «День рождения Ниночки» и восклицательный знак… Потом записи – «Ниночка улыбнулась», «Ниночка первый раз встала на ножки», «Выучили слово «утка», ходили смотреть уток»… Много записей и везде даты… Он же мало учился, папа. Работать пришлось, некогда было учиться… Так он сколько книг в библиотеке брал! Только чтобы мне потом рассказывать. Он много знал и рассказывал интересно…
Я думала, не хватятся они этой справки, а и хватятся, так у меня спрашивать не станут … А я забыть хотела. Да и забыла, по правде говоря, вычеркнула из памяти. Никому никогда не говорила, Серёжа только и знает. А так - тебе первой… Думала, не спросит больше мама про эту сумочку. А она опять мне: «Ниночка, ты документы посмотрела?» Ну, что делать? Принесла я ей эту сумочку. Думаю, пусть сама смотрит… Говорю: «Эти, мамуль, документы-то?» Подаю ей сумочку. Она открыла, бумажки перебирает… А руки слабенькие уже… Всё пересмотрела. Говорю: « Нашла, мамуль, что искала?» Она смотрит на меня и вдруг…кивает, да, нашла мол… а по лицу слёзы текут… Верно, она подумала, что папа справку уничтожил. И можно ничего уже не говорить. И не сказала мне ничего... Поцеловала я её, слёзы вытерла. А через три дня мамы не стало…
Ниночка быстро смахнула набежавшие слезинки и отвернулась к окну. За окном, в тихом переулке, изредка проезжали машины, проходили редкие прохожие… Пара за соседним столиком давно ушла. На этот раз Ниночка молчала долго. Потом, не отворачиваясь от окна, глухо сказала:
- Похоронили маму и так пусто стало… Дети у свекрови ещё… А у нас там рядом, через две улицы, Дом ребёнка. Детки там от младенцев до трёх лет. Я там когда иду, всегда сердце заходится… А вдруг их никто не возьмёт? Мне-то вон как повезло в жизни… А им как? Захотелось мне взять ребёночка… В память своих родителей взять… Мне помогли, так и я должна помочь… Сказала мужу. Он не против был. «Места хватит, - говорит, - вырастим». Ну, что сходили, узнали… Мороки много с документами, но всё-таки взяли…
- Девочку? – спросила я.
- И девочку, и мальчика. – Ниночка повернулась ко мне и улыбнулась.
- Двоих?
- Ну, да. Мы девочку хотели, а там мальчонка один, постарше уже, лет трёх, как увидел нас, так «Мама, папа!» Ну, не смогли мы его не взять, Андрюшку. А девочка помладше, Анюта. Уже три года они у нас, наши …
- Да вы герои с мужем, Ниночка… Пятеро детей!
- Шестеро,- просто сказала Ниночка.
Увидев моё лицо, Ниночка засмеялась.
- Шестой у нас родился, и опять мальчик, два годика уже, Антошка.
- Как же ты с ними справляешься, Ниночка?
- А чего с ними справляться? – ответила Ниночка. Они у нас самостоятельные. Всё сами умеют, Светланке вон уже двадцатый. Кавалеры у калитки мухами вьются…
Мне стало понятно, почему Ниночка торгует на рынке. Шестеро детей! Я только головой покачала…
Словно услышав мои мысли, Ниночка сказала:
- Ты думаешь, я из-за того, что семья большая на рынке-то стою? Нет, нам хватает. Две зарплаты - я на работу ведь вернулась, Светланкина стипендия, да хозяйство, пусть и небольшое… Хватает нам. Мы лишнее продаём, что самим не съесть, а деньги… Деньги мы каждую осень в этот Дом малютки на их счёт переводим. Ну, когда какая сумма получается. Надо помочь, а как же… Всех к себе не взять … Хотя бы так помочь.
Ниночка грустно улыбнулась, потом посмотрела на свои изящные часики на позолоченной браслетке и охнула:
- Времени-то! Засиделись… Меня уж дома потеряли.
Мы отодвинули окончательно растаявшее мороженое и так и нетронутые коктейли, и вышли из кафе.
- Тебе ведь тоже на трамвай?
9.
Мы шли к трамвайной остановке и Ниночка говорила:
-Ты приезжай к нам… Ты ещё долго здесь будешь? Приезжай. Когда захочешь, тогда и приезжай. Я в отпуске. Мои все рады будут… Адрес простой – Железнодорожная, дом пять. Остановка – «Институт». Это недалеко. Приедешь?
Ниночкин трамвай пришёл раньше. Народу было уже много, люди начинали возвращаться с работы. Ниночка протиснулась в двери и ещё успела махнуть мне рукой с подножки, как толпа сзади протолкнула Ниночку в вагон, и трамвай, зазвенев тревожной трелью, тронулся с места.
…Трамвай давно ушёл, а я ещё долго смотрела ему вслед и думала, что ужин для своих друзей сегодня я уже не приготовлю. Не приготовлю я его и завтра.
Потому что завтра я поеду к Ниночке...
