Уникальность социалистического сионизма состояла в том, что только ему удалось совместить общечеловеческий универсализм с еврейским национализмом, то есть в картину нового миропорядка вписать традиционно-сакральные элементы: с одной стороны, "единое человечество", "вселенская справедливость" и проч., с другой стороны, "возрождение Земли Израиля", "собирание рассеянного народа" и проч..
Давид Бен-Гурион на этот счет высказался совершенно определенно.
"Величие и ценность нашего движения в том, что с самого рождения своего, будучи кучкой одиночек, как в еврейском народе, так и в интернациональном рабочем движении, оно осознало ту великую истину, что между национальным освобождением и социальным освобождением имеется внутреняя и необходимая связь, связь между освобождением народа и освобождением человечества."
Такое миропонимание меняло всю общественную атмосферу. То, что происходило в этот период, не имело ничего общего с колонизацией, хотя возвращение евреев на Землю Израиля часто именовалось именно так.
Заново рождался сам еврейский народ.
Именно в этот период создавались новые формы социальной жизни, самой знаменитой из которых является киббуц. Тель-Авив, который родился как пригород древнего Яффо, быстро обрел особые качества столицы нового еврейства. Начался процесс превращения еврейского народа из народа Книги в "литературный народ", как это понимал Ахад-ха-Ам: восстанавливалась та спонтанная жизнь народа, которую хотелось осмысливать и воспевать. Как результат — появление целой плеяды писателей, поэтов и композиторов.
Казалось бы, сионизм Теодора Герцля из идеи превращается в реальность. На самом же деле это совершенно иной сионизм.
Вершиной герцианского сионизма является создание Государства Евреев для самих евреев. А что дальше? Этот вопрос излишен, так как евреи, по Герцлю, завершают, разумеется, наиучшим образом, то, что уже создано европейцами. Герцль так прямо и говорит об этом:
"Продуктивность культурного человечества уже в конце XIX столетия достигла ... поразительных размеров. Нам оставалось только воспользоваться готовой культурой".
Сионизм Теодора Герцля лишал евреев исторической перспективы — мессианского, а потому самого действенного еврейского культурного кода. В принципе, здесь уже заложен будущий постсионизм, идеология, в которой отрицается особый смысл существования национального Государства Евреев для других народов. Смысл сведен к средству "нормализации" еврейского народа, превращение его в один из народов мира.
Социалисты-сионисты не ограничивали Государство Евреев нуждами самих евреев, но создавали его для решения универсальных проблем человечества, то есть для выполнения миссии, к которой еврейский народ подводит его историческое развитие.
"Мы, социалисты из числа народов Азии, самой историей предназначены для борьбы против власти человека над человеком и народа над народом"
(Давид Бен-Гурион).
Социалистический сионизм дал народу историческую преспективу, так как связал национальное стремение к идеалу с общечеловеческим стремением.
На первый взгляд, общенациональное ощущение "избранности" удивительным образом объединяет типичного "буржуа" Теодора Герцля с "пролетариатом" социалистического сионизма. И Теодор Герцль, и сионисты-социалисты верят, что "избранный народ" осуществит на практике то, о чем другие народы лишь мечтают.
Однако, и тут различие принципиально. Теодор Герцль видел Государство Евреев усовершенствованным "западным" государством. Сионисты-социалисты мечтали о государстве, в котором будут, наконец, реализованы идеалы еврейских пророков. Этот, по сути своей религиозный момент является у них центральным.
"Поскольку евреи поставлены в необычайные условия, вынуждены отыскивать себе родину и создавать государство, у них появляется возможность первыми осуществить социалистический идеал. А этом трагизм их исторической судьбы, но в этом также их уникальная историческая миссия. То, что обычно является мечтой немногих избранных, станет у евреев великим национальным движением, то, что в других условиях утопично, для евреев - необходимость."
"Евреи будут трудом своим создавать высочайшую нравственность и из тягот повседневного существования выкуют образец благородной человеческой жизни."
"Израиль можно сравнить со спящим великаном, поднимающимся из трясины отчаяния и мрака, распрямляющегося во весь свой богатырский рост. Лик его осенен ореолом всех горестей мира, обрушившихся на него. Трегическая история привела его к великой миссии. Он спасет мир, распявший его.
Израиль снова станет избранным из народов!"
Эти возвышенные слова принадлежат очередному российскому еврею Нахману Сиркину, члену партии Поалей Цийон, для которой Бер Борохов сочинил свою "платформу". Разумеется, Нахмана Сиркина никак нельзя назвать марксистом в классическом понимании. Марксизм просто удовлетворял исключительно важную его потребность, как и потребность других идеалистов Второй алии: он снимали упрек...митрополита Илариона "оправдание иудейское скупо было... не распространялось оно на другие народы, но только в Иудеи одной было." И не имеет никакого значения, что подавляющее большинство из них, скорее всего, понятия не имело о том, кто такой митрополит Иларион и каково его мнение об евреях. Социалисты-сионисты верили, что еврейский народ "спасет мир, распявший его".
В социалистическом сионизме настолько очевидны его сакральные корни, что упоминание о Третьем Храме воспринимается совершенно естественно. Ведь евреи всегда связывали Третий Храм с объединением человечества в мессианскую эру. Халуц ("первопроходец", "авангард", иврит), своими руками созидающий новую жизнь, он и есть созидатель Третьего Храма.
"В наших силах показать миру новый жизненный путь, воплощающий в себе соединение унаследованного стремления наших пророков с делом рук лучших наших халуцов, начавших строить Третий Храм."
(Давид Бен-Гурион)
7. Третья Алия
Третью алию (1919 - 1923 годы) отделила от Второй алии разразившаяся в 1914 году мировая война. По окончании войны евреи вновь начали прибывать на Землю Израиля. Но это уже были другие люди. За считанные годы сформировался новый опыт и новые олим принесли его с собой на Землю Израиля. Принесли они его вновь из Российской империи, но уже из другой — империи Советской.
Третья алия неразрывно связана с именем еще одного российского еврея —Йосефа Трумпельдора. Он был героем русско-японской войны, удостоенный за свои подвиги множества наград, недоступного для российского еврея офицерского звания, и права изучать юриспруденцию в Санкт-Петербургском университете. Под виянием Льва Тостого он решил заняться земледелием и, связав толстовские идеи с сионизмом, как до него это сделал Ахарон Давид Гордон, в 1912 году уехал на Землю Израиля. Первая мировая война вернула Йосефа Трумпельдора к труду ратному: вместе с Владимиром Евгеньевичем (Зеэвом) Жаботинским он стал организатором и бойцом "Еврейского легиона", который в последствии в составе английской армии генерала Аленби принимал участие в освобождении Земли Израиля от турок. Не дожидаясь окончания войны, он уехал в Россию, где возглавил организацию "hеХалуц", и в 1919 году в ее составе вернулся на Землю Израиля. В 1920 при защите Тель-Хая Йосеф Трумпельдор был смертельно ранен и умер, промолвив «эйн давар» ("ничего особенного" ивр.). Легенда приписывает ему и другие предсмертные слова, на которых воспитывались поколения израильской молодежи: "Хорошо умереть за Родину".
Но в особый сионистский "иконостас" Йосеф Трумпельдор вошел не столько за свою деятельность, сколько в качестве поразившего его современников образа Человека-Идеи. Этот образ можно было бы счесть легендарными, если бы такой реалист, как Владимир Евгеньевич (Зеэв) Жаботинский, не оставил его описание, передавая свой живой разговор с Йосефом Трумпедьдором.
-Халуц – значит «авангард» - сказал я. В каком смысле авангард? Рабочие?
-Нет, это гораздо шире. Конечно, нужны и рабочие, но это не то. Нам понадобятся люди, готовые служить за всё. Всё, что потребует Палестина. У рабочего есть свои рабочие интересы, у солдата свои espit de corps, у доктора, инженера, у всяких прочих – свои навыки, что ли. Но нам нужно создать поколение, у которого не было бы ни интересов, ни привычек. Просто кусок железа. Гибкого, но железа. Металл, из которого можно выковать всё, что только понадобится для национальной машины. Не хватает колеса – я колесо. Гвоздя, винта, блока? Берите меня. Надо рыть землю? Рою. Надо стрелять, идти в солдаты? Иду. Полиция? Врачи? Юристы? Учителя? Водоносы? Пожалуйста, я за всё. У меня нет лица, нет психологии, нет чувств, даже нет имени: я чистая идея служения, готов на всё, ни с чем не связан, знаю только один императив – строить.
-Таких людей нет – сказал я.
-Будут.
Опять я ошибся, а он был прав. Первый из таких людей сидел передо мной. Он сам был такой – юрист, солдат, батрак на ферме. Даже в Тель-Хай он забрёл искать полевой работы, нашёл смерть от ружейной пули, сказал «эн давар» и умер.
Естественно, что такой человек, как Йосеф Трумпельдор, мог привлечь только людей, самозабвенно преданных общей идее. Такой была молодежь Российской империи, Польши и Румынии, которая вошла в организацию "hеХалуц".
Что это были за люди, можно понять из их Устава.
"hеХалуц" - авангард труженников, цель которого — приготовить землю для возвращения народа путем объединения и концентрации всех сил, готовых посвятить себя достижению этой цели на Земле Израиля.
Показательно употребление некоторых слов и словосочетаний. Так в своем Уставе члены "hеХалуц" используют слово "лислоль" ("мостить" иврит) в сочетании "мостить дорогу народу". Это же слово использует пророк Исайя в 62 главе, в которой он пророчествует о возвращении народа из рассеяния:
"Проходите, проходите в ворота, освобождайте дорогу народу, мостите, мостите путь, очищайте от камня, поднимайте знамя для народов"
По причинам экономическим — отсутствие рабочих мест в сельскохозяйственном секторе — олим Третьей алии и в самом деле пришлось заниматься самыми тяжелым трудом: мостить дороги и осушать заболоченные места. Но их мотивация не укладывалась в рамки экономической нужды. Они видели себя личностями, способными вершить то, что никому более не под силу.
Эта идея ясно выражена в уставе "Трудового батальона", который деятели Третьей Алии создали после
