КРЫСИНАЯ БАШНЯ

туфля, ажурный розовый шарфик да биллиардный кий. У выхода на улицу скорчился швейцар, зажимая ладонями слезящиеся глаза… Тут же невыносимо стало драть глаза и горло от газа и Олегу.

- Быстро-быстро, на улицу!! – подгонял Толик, и Олег бегом, схватив вновь за руку и почти таща рыжую девчонку и одновременно контролируя чтобы не отставал Сергей, выбежал в двери.

Сергей – тут. Девка здесь. Толик! Все.

- Бегом!!



Темнело. На улице было посвежее, и газ не так уже ел глаза. Бегом вчетвером преодолели сто метров стоянки до машины, Толик рухнул за руль, девчонка и Сергей ещё только умещались на заднем сиденье, а мотор уже мягко заурчал. Видно было, как из дверей ресторана выбегают яростно жестикулирующие, орущие люди, мужчины. Хлопнул выстрел.

«А ну как погонятся, придурки» - подумал Олег, и, распахнув дверцу, встал, и, демонстративно вскинув пистолет, прицелившись, закричал:

- Давай, бегом, сюда! Ну!! Кому жить надоело?? – готовый стрелять на поражение. Фигуры у входа шарахнулись, пригибаясь, в стороны.

- Брателло…, какие ты… пошлости кричишь, сразу видно…, что в деццтве ты пересмотрел чисто советских революцьённых боевичков! – задышливо откликнулся сидевший за рулём Толик и, перегнувшись через сиденье, сунул ему рукояткой вперёд наган:

- На, шмальни в них на прощание! Там ещё один должен бы остаться.

           И, на его вопросительный взгляд:

- Да резина там, резина! Жвачкомёт. И у этих олухов тоже, как я понял, ни одного боевого ствола…

Машина, рыкнув мотором, вырулила со стоянки и устремилась по дороге.

Толик, поймав в зеркале взгляд рыжей девчонки, вынул из бардачка пачку бумажных носовых платков, сунул ей через плечо, не оборачиваясь; подмигнул ей в зеркало, и, не в силах сдерживаться, колотя по рулю, жизнерадостно пропел на какой-то варварский мотив:

- Секретарша месяц как в декрет ушла-а!

- И меня резина подвела-а!

- Резиновый рок! Рок! Рок!

- Рези-и-инавый роккк!!

- Что ты разорался?..

 - Они в меня попали! Аж два раза! А мне пох!!.. Да здравствует резина!



Несколько минут под мерный успокаивающий рокот мотора все молчали, только Толик всё жизнерадостно что-то мычал себе под нос и постукивал ладонями в такт по баранке. В открытые окна врывался прохладный вечерний воздух, освежая горящие от адреналина лица.

Вырвались!

Дорога была пуста.

Никто не преследовал, точно. Вырвались!

Олег вообще высунул голову в окно, подставляя лицо набегавшему воздушному потоку и наслаждаясь бъющим в лицо ветром. Вырвались! От избытка чувств Толик саданул кулаком в баранку и опять замычал какую-то маломузыкальную чушь, - «музыки» у него в машине не было; потом заметил, что оба кулака у него обильно забрызганы кровью, и правый ещё и отчётливо ободран, так, что висел клочок кожи. Сунул в рот, откусил кожицу, плюнул в окно, лизнул ранку. Сзади в спину ткнул Сергей:

- Ты с ума сошёл, Толян?? Может, он спидуозный? На - салфетки!

- О, чёрт! Правда! – Тьфе, тьфу! Тьфу!! – Толик насыщенно отплевался в открытое окно, прополоскал рот минеральной водой из нашедшейся в кармане дверцы бутылки.

- Олеж, там, в бардачке, йод есть. Накапай, а лучше налей на салфетку – дай мне.

           И, пока Олег готовил йодный компресс, всех как прорвало – «впечатления» полились потоком:

- Я уже думала что мне всё… Ой…

- Адназначна тебе был бы «Ой», адназначна! Хы!

- Как я облажался, пап, как я облажался… Сам не знаю, что на меня нашло… Ступор какой-то…

- Лихо ты, Толян, лихо! Я не ожидал, думал, помогать тебе придётся! Ты, я вижу, эти годы зря время не терял!

- Помогать! Хы! Брата-а-а-ан! Да я таких давил как клопов! Веришь, я бы и без тебя!..

- Я вам так благодарна, так благодарна!..

- Гы! А насколько благодарна! Руками можешь показать?? Ну, хотя б примерно? Ха-ха-ха!..

- Этому-то, в курточке… Неудачный у него какой-то вечер получился! Раз, да два, да три – и всё в башку! А ведь пацан был почти что и не при делах!

- Толян, ты не убил его??

- Не боись, малёк, я ж говорю – жвачкомёт! Отлежится! У баранов кости черепа толстые! Хы!

- Да, без двухсотых сегодня… Слава богу.

- Девушка, а как вас зовут?..



           Выдержав «для приличия» секунд десять незнакомка представилась:

- Элеонора.

Толик смешливо хрюкнул и пробормотал себе под нос, но отчётливо:

- Ну, кто бы сомневался! Конечно – Элеонора! А то и Клеопатра! Или, там, Изольда какая-нибудь. Я так сразу и понял, что не Маша!

- Да, Элеонора! – уже строптиво повторила рыжая, и тут же, вспомнив, что если бы не этот здоровый парень с ободранными ИЗ-ЗА НЕЁ кулаками…

- А Вас как зовут? Вам руку… сильно больно? Я вам так благодарна… Вы меня спасли!

Толик хрюкнул уже одобрительно.

- Анатолием. Для друзей – Толик. Руку-то? Пустяки!

           По очереди все представились, познакомились.

- А что это прекрасную незнакомку вдруг занесло в этот вертеп разврата и порока?.. – высокопарно вопросил Олег, переглянувшись с братом.

- Я папу искала… Ну, то есть уже не папу, а Петра Адамовича, он в этом ресторане раньше метродотелем работал. Папа там часто обедал, они были знакомы, и я подумала…



           История её была проста как мычание.

Папа её, весьма преуспевающий предприниматель, связанный с неким банковским бизнесом, пропал около месяца назад. Просто не вернулся домой с работы. Попытки обратиться в милицию, самостоятельные розыски и расспросы ничего не дали; офис встретил закрытыми дверями; партнёры по бизнесу, кого она знала, лишь отмалчивались или отделывались общими фразами типа «Ну, наверно, отъехал по делу» или «Вернётся, никуда не денется». То, чтобы отец уехал куда-то на целый месяц, не предупредив предварительно единственную и любимую дочку (мама у Элеоноры умерла ещё восемь лет назад, и отец с тех пор не женился; старший брат жил далеко) – было положительно невозможно, такого не бывало никогда! Но кому это можно было объяснить-то, кому это было интересно? В свете происходящих событий?..

           Рассказывая про исчезновение отца, Элеонора начала хлюпать носом, но быстро справилась с собой и продолжила ровно и обстоятельно:

           Пожив в одиночестве в роскошном коттедже три с половиной недели (прислуга тоже перестала появляться, забрав «на память» во время отсутствия Элеоноры здоровенную плазму и стереосистему из каминного зала), отчаявшись связаться с братом, подъев запасы, и обнаружив, что газ подавать перестали, а завести генератор для автономного электроснабжения мешает отсутствие горючего в баках, загадочным образом испарившегося вместе с исчезновением прислуги, Элеонора приняла решение перебираться в их городскую квартиру, которую отец купил и обустраивал именно что под будущее жильё любимой дочки… В городе, хотя бы, был центральный водопровод и электричество, газ и какие-никакие магазины… Жить одной в здоровенном коттедже в пригороде было просто-напросто страшно!

Олег, заинтересовавшись, подробней расспросил Элеонору о коттедже, местоположении, коммуникациях и планировке участка, - и, выяснив детали, потерял к нему интерес. Пригород! Все минусы города при полном отсутствии плюсов деревни. Элеонора же, всё больше увлекаясь, живописала:

- …И вот тут я слышу вас, Олег Сергеевич – «Папа послал! Папа с охраной сейчас приедет!» - я сначала так обрадовалась! Потом слышу – вы про какую-то… Лёсю? Я толком не расслышала. Но вроде как ко мне обращаетесь. Я, в общем, обрадовалась – пусть ошиблись, пусть, - но хоть кто-то вмешался, да! А этот… Он всё тащит и тащит, и всё «гыр- гыр- гыр» по своему, - и по лицу мне, по лицу… - она прикоснулась тонкими холёными пальчиками к подбородку, с отвращением передёрнула плечами, и вновь:

- А потом всё так быстро завертелось, так быстро… Я и понимать что-то не успевала!..

И тут её осенила мысль:

- Я же телефон свой там… оставила!!

           Толик хмыкнул, а батя съюморил:

- Элеонора, - не оставила, нет! Не оставила, а метнула его в голову гостю нашего города, который пришёл в это культурное заведение культурно же рости. Над собой. А ты своим телефоном и своими капризами этому воспрепятствовала!

           Мы все грохнули смехом. Вроде бы ничего смешного, а смеялись аж до слёз, до икоты. Смеялась и сама Элеонора:

- Он как!.. А я ему!.. Бах! – прямо в лоб! А Олег Сергеевич ему – бац!!

Я смеялся как от самой удачной остроты… Как потом батя пояснил – «отходняк после стресса». Только притихли, ещё всхлипывая от смеха, как батя вновь:

- А за ужин? За ужин-то мы не рассчитались??

- Сплошные убытки у ресторана! Эдак можно ходить почаще – у нас экономия получится! – вставил Толик и мы опять закатились.

           Ещё всхлипывая от смеха, Элеонора пожаловалась:

- Агааа!.. Смешно… А трубка-то – Vertu, мне её папа на семнадцать лет подарил, она шесть тысяч евро стоила!..

- Ого! – покосился на неё в зеркало Толик, - Так у джигитов удачное приобретение, - ведь не раскололась же она ему об лоб!

           Мы опять посмеялись, и батя уже серьёзней отметил:

- А ведь это возможный залёт, братцы! По телефонной книге найдут хозяйку, адрес, за Элеонорой выйдут и на нас…

У Толика своеобразное чувство юмора:

- Ну, тогда у нас есть один выход: прикопать девушку где-то здесь, на обочине, - не найдут её, не найдут и нас!

           Элеонора визгнула и схватилась за ручку двери. Я схватился за неё – ещё выпрыгнет на ходу, дура. Батя торопливо-примирительно произнёс:

- Ничего-ничего!.. Не пугайся! Это он шутит так. Шутник он у нас. Такой шутник! – и, повернувшись к брату, выразительно постучал согнутым указательным пальцем по лбу.

- А что? – как ни в чём ни бывало ответил тот – Тоже выход. Не лучший, конечно. Но как вариант…

Поймал в зеркале заднего вида её испуганный взгляд, рассмеялся, и добавил:

- Да ладно! Чё ты? Я ж говорю – не лучший вариант! Вон, сейчас Олег что-нибудь придумает. Не боись! Мы не для того за тебя вписывались, чтобы потом тебя вот «прикапывать»!

- А для чего?

- А из человеколюбия! Исключительно. Веришь? – и опять взглянул в зеркало.

           Элеонора отрицательно покачала головой – не верит, типа.

- Ну вот… - расстроенно произнёс Толик, - Типа «знаешь жизнь»? А ну и зря. Из чистого аль… Это… Как, Олег?

- Альтруизма.

- Во-во. Из чистого его. Ну сама посуди – какой нам от тебя прибыток кроме синяков? – и потрогал припухшую бровь со ссадиной, - тот хач, у столика, всё же попал ему кулаком в лицо.

           Элеонора, видно было, что устыдилась. Отцепилась от дверной ручки, тряхнула плечом и возмущённо зыркнула на меня, чтобы я за неё не хватался. Больно надо, - пусть прыгает…

           Батя подумал, порасспрашивал её, что за телефоны были в телефонной книге мобильника, и махнул рукой:

           - А! Пусть ищут. Прописана, говоришь, в коттеджном посёлке? Ну, пусть там и ищут. Про квартиру в городе кто из сотрудников – коллег отца знал? Знают, что есть, не знают адреса? Это хорошо. Ну и всё. И вообще. Сейчас, по мере усугубления ситуации, много желающих будет счёты там свести, или предъявить чего, - от всех прятаться… Пусть придут и предъявят, если горят желанием. И мы – предъявим!

           На том и порешили.



           Рыжую завезли домой, проводили до квартиры. Света опять не было, подъезд открыл дежурный, мужик с 11-го этажа, поздоровался, с любопытством позырил на Элеонору и всю нашу гоп-компанию.

           Отворив уже свою пафосную дверь в