ПРОДАВЦЫ НАДЕЖДЫ

бумажник. Вытащив все, что в нем было, он положил деньги на стол и громко, так, чтобы его слышали все, сказал:
– Это вам, друзья. Выпейте за упокой души нашей Марго.
Присутствующие разом задвигались, зашумели. Воспользовавшись суетой, Гор ускользнул.



Мэтт рассеянно просматривал почту, одновременно слушая новости. Эту новость передавали уже трижды. Известный дипломат таинственно исчез среди бела дня. Ни в офисе, ни в квартире не найдено никаких записей и вообще ничего такого, по чему можно было бы судить о его намерениях. Последним дипломата видел и говорил с ним личный механик его отца, отошедшего от дел бизнесмена. Дипломат попросил механика заправить горючим самолет отца, объяснив, что намерен немного полетать, тряхнуть стариной, а заодно проведать мать. Родители дипломата давно разъехались, мальчика воспитывал отец, но мать он не забывал и навещал так часто, как только мог.
Старая леди уединенно жила в своем родном городе, в провинции. Еле скрывая волнение, она поведала, что сын действительно приезжал к ней, но пробыл очень недолго. Был, как и всегд, мил. Ничего особенного в его поведении она не заметила. Попрощался спокойно, в свойственной ему манере – так, что не поймешь, вернется он к ужину или уедет на месяцы. Она горько поджала губы.
Мэтт заметил про себя, что, все-таки, последним дипломата видел не механик, как заявил телекомментатор, а мать, и пожалел, что все это случилось вдалеке отсюда. Дипломат был ему симпатичен. Мэтту не хотелось бы, чтобы тот оказался жертвой террористов. Хотя так, скорее всего, оно и было. Но что это? Конверт необычайной формы и без обратного адреса. Как он попал в его почту?
Мэт перечел письмо дважды. Он не был удивлен. Напротив, сейчас ему казалось, что он смутно ожидал чего-то подобного. Но не так скоро. И не думал, что обнаружит такое письмо в своей почте.
Так. Не паниковать. Он вовсе не должен принимать решение. Он никому ничего не должен. Это дело редактора. Но он знал, что редактор ни за что не возьмет на себя такую ответственность. Редактор сообщит, куда следует, а там скажут, что он ничего на должен предпринимать. Что это провокация, имеющая целью дестабилизацию страны, и так далее и тому подобное... Или, что это – бред сумасшедшего со всеми вытекающими... А может, оно и впрямь так и есть? Мэт снова впился глазами в листок бумаги.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!
Копия в ФБР.
Копия в Организацию объединенных наций.
Копия в Вашингтон Пост.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!

Джентльмены, готовится война между виртуалами и реальными людьми. Глобальная война. Последствия ее будут ужасны. Виртуалы располагают страшным оружием. Они могут полностью разрушить реальный мир и завладеть им. Первый удар будет нанесен в нашем городе. Почему так решено, мне не известно, но с ними надо покончить, пока еще не поздно. Иначе они покончат с нами.

Подписи не было. Письмо содержало явное и потому странное противоречие. Зачем виртуалам разрушать их мир, чтобы завладеть им? Сейчас каждый может стать властелином мира, сотворенного по его вкусу. И что вообще означает «разрушить и завладеть»? Чем владеть, если предварительно разрушить? Развалинами? Зачем виртуалам развалины? Месть за дискриминацию? Но зачем мстить, когда можно просто уйти и зажить себе в какой-нибудь виртуальной сказке?
А если это провокация, то с какой целью? Письмо могли подбросить виртофобы, чтобы оно послужило запалом для «народного гнева» и развязало им руки. Но если все это правда, то его могли послать и виртуалы, именно с целью создать впечатление, что автор – сумасшедший. Ведь тогда никто не станет принимать всерьез и настоящую информацию о готовящемся нападении. Выходит, в любом случае публиковать письмо нельзя. Но если это правда, то надо поставить в известность... да ведь в письме написано «Копия в ...» и т.д. А что если это для отвода глаз? И никаких копий не послано ни в ФБР, ни в ООН? То есть целью было – опубликовать и спровоцировать взрыв.
Что ж, пожалуй, самым правильным будет самому отправить письмо по указанным адресам. По крайней мере он будет уверен, что там его получили. Пусть они и ломают головы. На то они там и сидят. За это им и идут денежки налогоплательщиков. А у него совесть будет чиста, как снег, и легка, как перышко.
Мэтт вздохнул и отправился глушить тоску в «Семь Виртуозов».
Он был уже в дверях, когда его окликнул редактор. Мэтт с любопытством обернулся. Джереми Уайт редко покидал кабинет в это время.
– Зайдем–ка ко мне, Мэтт.      
– А что случилось, шеф?
Уайт хмуро посмотрел на него из-под очков.
– Ты получил сегодня странное письмо?
Вопрос прозвучал, как утверждение, и Мэтт не стал отпираться.
– Вы имеете ввиду это «предупреждение»?
– Да.
– Вы просматриваете мою почту, сэр.
– Нет.
– Кто-то другой просматривает мою почту, сэр?
– Нет.
Мэтт пожал плечами.
Редактор весь как-то осел в кресле. Казалось, еще немного, и жирное тело стечет с костей. Он посмотрел на Мэтта в упор и выдавил.
– Я тоже.
Помолчал и повторил:
– Я тоже получил «предупреждение».
– И-и-и... что?
– Сначала скажи, какое впечатление оно произвело на тебя?
– Я решил, что это провокация.
Уайт облегченно закивал.
– Вот и я так подумал. Но решил на всякий случай переслать в ФБР.
– И я тоже, сэр! Я сделал то же самое.
Уайт остановил его.
– Погоди. Когда я связался с ними, мне сначала сказали, что у них уже есть подобное послание, отправленное из твоего офиса, а потом...
– Что же потом, сэр?
– Выяснилось, что тексты отличаются. Вернее, они совершенно противоположны по смыслу.
Говоря это, редактор положил перед ним копию полученного им письма.
Мэтт начал читать, стараясь не выдать охватившей его дрожи.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!

Готовится нападение на виртуалов по всей стране.
Не налеты, как прежде, а тотальное, хорошо спланированное нападение.
Начать собираются с нашего города.
Надо немедленно принять меры, чтобы не допустить пролития невинной крови, которое может ввергнуть всю страну в пучину гражданской войны.

Мэтт хотел спросить редактора, что еще ему сказали в ФБР, но язык прилип к гортани.
Уайт похлопал его по плечу.
– Вот и я также онемел, когда прочел его в первый раз. Потом я еще перечитал его несколько раз и с каждым разом все больше убеждался, что это провокация. Когда же выяснилось, что от тебя пришло полностью противоположное послание, я спросил себя: а почему? Почему оба мы получили по письму разного содержания и почему именно в таком раскладе? – Редактор выжидательно остановился.
Мэтт помотал головой. Он отказывался соображать. Перед глазами у него стремительно проносились кадры из знаменитого блокбастера о гражданской войне, который он видел еще ребенком.
Редактор хлопнул ладонью по столу.
– Потому, Мэтт, что они рассчитывали на тебя.  
Мэтт вздрогнул.
– Да. Другого объяснения быть не может. Они рассчитали, что я не поверю в э-э-э угрозу, выраженную в письме, но что ты поверишь и распространишь сенсацию не так так этак.
У Мэтта зазвенело в ушах. Опустив глаза, он напряженно искал, чем возразить.
Редактор понял, что творится в его душе.
– Ты не о том думаешь, Мэтт. Сейчас главное не то, почему о тебе сложилось такое мнение, а правда ли все это?
– Что именно, сэр?
– Не понял?
Мэтт внезапно успокоился.
– Не имеет значения, исходят ли оба письма из одного источника или одно содержит реальную угрозу, а другое написано с целью дискредитировать первое. Мы сделали то, что должны были сделать. Больше этого мы не можем и не должны делать.
– А если...
– Что?
– Если ФБР ничего не предпримет, а угроза сбудется?
– Мы сделали все возможное. В любом случае ответственность ляжет на них.
– Ответственность? Ты полагаешь, все дело в ответственности? А люди? Люди, которые могут погибнуть? Из-за того, что мы переложили ответственность.
– Вы переслали письмо в Вашингтон Пост?
– Да.
– Подождем, напечатают ли они.
Редактор с грустью кивнул и снял очки. Беспомощно похлопал близорукими мутноватыми глазами.
Мэтт встал.
– Я пойду, сэр.
Редактор не стал его удерживать.
Мэтт не пошел в «Семь Виртуозов», хотя именно это и следовало сделать, если он хотел разузнать что-нибудь в связи со злополучными «предупреждениями». Но уж если его сочли негодяем, то... он умывает руки. Пусть разбираются без него. Мэтт круто развернулся и чуть не налетел на миниатюрную светловолосую девушку. Бормоча извинения, Мэтт рассеянно взглянул на нее и ошалело остановился. Схватив ее за руки и наклонившись к самому лицу, он зашептал.
– Я знаю, кто вы. Вы – Тина Гаспар. Я писал о вашем отце. Вы хотели мне что-то передать? Вы что-то знаете об этих «предупреждениях»? Хоть что-нибудь?
Тина изо всех сил замотала головой.
Мэтт отпустил ее, разочарованно махнул рукой и, бормоча что-то себе под нос, побрел прочь.
Придя в себя, Тина с удивлением посмотрела вслед странному типу и заторопилась дальше. Она спешила на свидание с Карелом.


С мелодичным звоном открылась дверца бара, что означало завершение приема посетителей. Гор мрачно оглядел ряды бутылок. Можно, конечно, напиться. Можно позвать Мэй. Она не будет артачиться. Она давно на него запала. Но... было что-то угнетающее в том, что ему не надо было никуда идти. Работники «Надежды» жили в здании фирмы. Это входило в условия контракта и какое-то время казалось чертовски удобным. Однако Гор очень скоро осознал, что длительное пребывание в виртосфере порождает неясный страх перед реальным миром, подсознательное желание избегать внешних контактов. Зависимость развивается очень бысро. Человеку становится не по себе, как только он покидает стены «Надежды». Но стоит ему вернуться под их защитную сень, и его обволакивает ощущение безопасности и комфорта.
Гору было наплевать на дальний умысел хозяев «Надежды», если таковой имелся. Он решил, что неуязвим для их хитроумных уловок и может получить свободу в любой момент, когда только захочет. Спасибо покойнице Марго, со своими способностями он легко найдет для себя место. Пока же его устраивала работа в фирме. Если бы не это нелепое распоряжение насчет бара...
Однако только ли это его раздражает? Да и раздражение ли это? То, что он чувствует сейчас, напоминает скорее смутное беспокойство. Предчувствие. Гор сосредоточился на своих ощущениях, и его охватил ужас: смерть-хаос-мрак. И все это надвигается, надвигается неотвратимо...
Чувствительность виртосенсов, увеличивающаяся с практикой, давно вошла в поговорку. Часто их страхи оказывались пустыми, будучи вызваны паразитными излучениями, наложением секторов и прочими неисправностями системы. Виртосенсы, как правило, справлялись со своим профессиональным недугом, каждый по-своему, избегая откровенных излияний. Вообще, в их среде не принято было обсуждать перипетии их своеобычной практики и особенности полутюремного быта. Гор, не делясь ни с кем своими наблюдениями, пришел к выводу, что и клиенты фирмы, и ее сотрудники – безнадежно больные люди, неспособные к самостоятельной жизни в реальном мире. Себя Гор причислял к исключениям. Он-то уж, несомненно, обладал иммунитетом. Он уйдет, как только решит. А пока...
А пока надо хоть на время вырваться из этих стен, на вольную волю.
Оставив позади сверкающий огнями фасад «Надежды», Гор с удовольствием вдохнул прохладный