Виа Долороса

Такими ногами можно было потрясти любую добродетель.
-Я реалист,- сказал я.- А реалии вашего дистэнэйшин говорят за то, что вы не могли не вернуться. И не только для того, чтобы я мог предложить вам выпить со мною по … простите, вы пиво любите?
-Люблю,- ответила она с некоторой натянутостью в голосе.
-Но, может, все-таки, лучше кофе?
-Действительно, лучше кофе,- подхватила она, сразу расслабляясь и легонько засмеявшись.- Но пока…
-Стоп, - прервал я ее. – Я постараюсь угадать, что «пока».
-Попробуйте.
- Пока я должен повторить свой, уже заданный полчаса назад, вопрос: «Чем могу быть полезен?»
-Вот,- смутившись, сказала девушка, открывая перекинутую через плечо сумочку и вынимая пачку купюр.- Здесь на восемь магнитофонов .
-По сорок два?
Она зарделась.
-По … тридцать два. Можно?- совсем тихо спросила она, умоляюще посмотрев на Шо. Но Шо, разумеется, смотрел в другую сторону, и девушке пришлось перевести взгляд на меня.
-Они знают, кого посылать,- сказал я с напускной досадой.- Но только согласится ли теперь он?- кивнул я на Шо.- Ведь он здесь всего-навсего продавец, и никто не давал ему права разорять своих хозяев.
-Но ведь он уже был согласен,- робко напомнила девушка.
-Это могло быть минутным порывом. А минутные порывы упускать, сами понимаете, чревато.- Они потому и минутные, что слишком кратковременны.
-А вы спросите его,- несмело предложила девушка и, увидев, что я колеблюсь, добавила.- Я  вас отблагодарю!
-Вот как?- посмотрел я ей в глаза. Девочка, девочка, подумал я, неужели эта паршивая тайваньская подделка под магнитофон действительно стоит так дорого? С тебя бы картины писать. Об одних твоих синих глазах роман сочинить можно. Посмотри на меня! Ведь я же старый, седой и низкорослый – ты на полголовы выше меня. И ради этой дряни ты готова меня отблагодарить? Что отдать тебе из того, что я имею, только бы ты не благодарила никого больше? Но сказал я ей совсем другое.
- Участие в сделке,- сказал я,- становится для меня куда привлекательнее, чем полчаса назад. И как же вы меня отблагодарите, позвольте узнать? Ведь после покупки этих магнитофонов вся ваша группа даже вскладчину не соберет и на стакан воды. Или я ошибаюсь?
-Разве мало есть у женщин способов отблагодарить мужчину?- спросила она, и в голосе ее прозвенели неприятные нотки.
-Простите, так вы уже женщина? Какая жалость!
-Почему?- удивилась она.
-Да потому, что в таком случае ничего не выйдет,- сказал я.- Вы ничем не сможете отблагодарить меня и моего друга,- показал я на Шо.
-Так, значит, он все-таки ваш друг?- спросила девушка с появившейся надеждой.
-А как вы считаете? Разве враг согласился бы уступить ради сомнительной красоты моих глаз сразу восемьдесят долларов?
-Понятно,- сказала девушка.- Так чем же вас все-таки не устраивает то обстоятельство, что я женщина?
-Вас, конечно, это может шокировать, - сказал я осторожно,- но видите ли, Панама – свободная страна…
-Об этом я слышала. Дальше что?
-Прекрасно. В таком случае, вам будет легче понять, что в своих пристрастиях, и любовных в том числе, мы тоже совершенно свободны. Мой друг, например, пристрастен только исключительно к девушкам. Или девочкам. Не так ли, амиго?- спросил я друга.
Но «амиго» только узкоглазо улыбался. Он ни слова не понимал по-русски.
-А вы?- спросила тогда она.
-А я, к сожалению, поклонник мужской любви,- печально ответил я.
Девушка явно недоумевала – шучу я или нет, и потому улыбка ее выглядела довольно вымученной. Но потом глаза ее озорно сверкнули.
-Благодарность будет!- весело сказала она.- Я пришлю к вам Славика.
Я чуть не закашлялся от неожиданности.
-Какого Славика?
-Да вы его видели, он с нами был. Рыжий такой, здоровый, тот, что торговался. Вспомнили?
-Нет!- упредил я.- Нет. Вот этого не надо. Славика не надо. Славик не в моем вкусе. Уж лучше я, в таком случае, перемучаюсь с вами. Ох,- вздохнул я горестно,- продавай, Шо. По тридцать два, как обещал. Давайте ему свои деньги,- сказал я девушке.- Но только Славика не надо.
Она быстро достала из сумочки деньги и протянула их японцу.
-Я ведь сразу поняла,- сказала она с улыбкой,- что вы ломаете передо мной Ваньку. «Девушки», «мужская любовь»…
-Почему вы смеетесь?- спросил я торжественно и обиженно одновременно.- Никакого Ваньки я не ломаю. И если я согласился на вашу благодарность, то только учитывая ваши стесненные финансовые и … мужские ресурсы.
Девушка осеклась.
-Согласились на мою благодарность?- спросила она вновь тихо и нерешительно, никак не будучи в силах решить – дурачусь я или говорю всерьез.
-А как же вы хотели?
Шо за это время пересчитал деньги, выписал чек и принес восемь запакованных магнитофонов. Один за другим он начал распечатывать их и проверять перед девушкой. Затем аккуратно сложил все по коробкам и спросил у девушки адрес, по которому прислать товар. Девушка назвала отель «Дорал», в чем я, честно говоря, и раньше не сомневался. «Дорал» был отсюда в двух шагах, а наши туристы, как правило, дальше квартала от своего отеля не отходят.
-Так значит,- сказал я девушке,- я жду вас сегодня в вашем отеле вечером. Часов с семи вам удобно?
-Да,- ответила она.- Где именно?
-На втором этаже отеля есть бар, он называется Candilejas. В нем, за вторым столиком от стойки, возле колонны.
-Хорошо,- сказала девушка.- До вечера.- И ушла.
-Самоотверженная, - сказал я Шо после того, как девушка скрылась из виду.
Шо, по упомянутому мной обыкновению, узкоглазо улыбнулся  и кивнул, хоть и не знал, о чем мы с ней говорили.
                                       ГЛАВА 4


Она пришла вовремя, и мне совсем не пришлось ее ждать. Я заказал пиво и едва успел выпить первый стакан, как услышал сзади: «Привет».
Я обернулся и снова невольно залюбовался ей. Подумать только –  я   м о г у   быть сегодня с ней. И, наверное, жаль, что не буду. Конечно, жаль. Ее глаза, синие с зеленотой, излучали поразительную смесь холода, страсти, равнодушия и коварства. Ее глаза пьянили меня. Она была очень хороша, и я не удержался, чтобы не сказать ей об этом.
-И холод и страсть?- И хоть в ее голосе прозвучало кокетство, было видно, что ей доставили удовольствие мои слова.
-Да.
-Как же такое может быть?
-Если вы посмотрите сейчас на себя в зеркало,- сказал я,- сами увидите.
Она улыбнулась.
-Ну, а благодарить вас когда? Сейчас – или можно потом?
Неискушенный дипломат – она хотела сразу расставить все точки над «i».
-А когда бы вам хотелось?
-Вообще никогда,- сказала она, но осеклась и извиняющимся тоном добавила.- Мне здесь нравится, не хочется уходить. Может потом, а?
Я усмехнулся. Мне кажется, она понимала мою игру и ненавязчиво, в полушутку, подхватывала и продолжала ее.
-Что ж, потом – так потом. Но хоть за то, что глаза у вас «и холод и страсть» - отблагодарите сейчас?
-Глаза? Не-ет,- смеясь сказала она,- за глаза не отблагодарю. Мы о глазах не договаривались. Я ничего не просила вас говорить о моих глазах.
-Эх… Ну хоть спасибо-то скажите?
-Спасибо,- сказала она. - Но ведь вам же не «спасибо» надо?
-Откуда вы знаете, что мне надо? Вот, например, надо ли мне знать, как вас зовут?
-Это необходимо?
-А вы считаете, нет? Впрочем, как знаете. Но я, доживающий свой век мастодонт, не могу избавиться от этой ненужной архаичной привычки – узнавать имена тех, с кем мне предстоит провести, по меньшей мере, вечер.
-Тогда узнавайте,- сказала она.- Элла.
-Элла? Жаль.
-Почему?? Теперь-то чего вам жаль? То вам не нравится, что я женщина, а не мужчина. Теперь имя мое вам не подходит! Вот уж действительно – на этот привередливый Запад не угодишь. А мне как раз всегда нравилось мое имя.
-Ха, ха, ха! Мне тоже нравится ваше имя. Просто последние годы мне только и приходится слышать – Эммы, Анны, Анны-Марии… Элл, правда, не слыхал, но, согласитесь, все равно похоже. А как бы было хорошо, если бы вас звали, ну, допустим… Катей.., или Олей…
-Или Таней?..
-Нет!! Нет,- уже спокойней сказал я.- Таней не нужно. Это имя я не люблю.
-Господи! Катя-то чем лучше?
-Вот, пожалуй, на Кате и остановимся. Можно я буду называть вас сегодня Катей?
-Месье Амилькар, который платит,- невесело сказала Элла.- Сегодня платили вы. Называйте, как хотите, хоть Парасковеей Пятницей, если вам от этого станет легче. Кстати, как вам? По-моему, вполне по-русски.
-Мне теплее станет от Кати. Вы, кажется, сказали «легче»? Вот именно – легче.
-«Мне станет теплее»,- повторила она мою фразу. - Красиво – и мелодраматично. Но неужели вы здесь мерзнете, что вам нужно придумывать для себя еще какое-то тепло?
-Я – нет. Мерзнет память.
-Что? – не поняла она.
-Память.
-Как это?
-Очень просто. Застаивается – и мерзнет.
-Странно.
-Что именно?
-Вы, - начала она, - в общем-то, не так уж молоды…
-Один – ноль.
-А память мерзнет. Вспомнить нечего? Я не верю этому.
-Абсолютно нечего,- уверил я ее и добавил:- Катюша.
Она передернула плечами.
-Вот, думаю, побуду с вами, тогда, может, и будет что вспомнить долгими… старческими вечерами.
Она бросила на меня быстрый взгляд.
-Не будет,- сказала она.
-Хотите обмануть меня сегодня?
-Нет,- сказала Элла.- Но неужели за десять долларов вы еще хотите, чтобы было что вспоминать… «долгими, старческими вечерами»?
-За десять?- удивился я.- Шо говорил, что он потерял на вас восемьдесят. Соврал, подлец?
-Шо?
-Японец, - пояснил я. – Продавец.
-Шо не соврал. Но я плачу только за себя.
-Да-а,- горестно посокрушался я.- Надо было соглашаться на Славика.
Она посмотрела на настенные часы.
-Я думаю, у вас еще будет возможность. Еще только семь часов. Так я, может быть, тогда пойду?
-Но ведь вам здесь нравится,- напомнил я ей. – Так сколько же вы хотите за «воспоминания в долгие старческие вечера»?- Разговор выходил на все более скользкий путь, каждую секунду грозя съехать в пошлость.
-Сто, - просто и невинно сказала она. И я готов был побиться об заклад – в голосе ее прозвучала надежда. И шутки в нем слышалось много меньше, чем правды. В ответ я усиленно закрутил руль нашего разговора в сторону утерянной осевой линии.
-Вы бесподобны, Катя,- открыл я ей глаза на самое себя.- Но могу предложить вам только еще десять. И это – мое последнее слово. Да и подумайте сами: за десять долларов, если вы честный человек, вам все равно благодарить придется. Почему же попутно не заработать еще десять?
-А вам что стоит добавить еще девяносто? За целую пару минут воспоминаний это сущая безделица, не так ли?
Я посмотрел на нее, гадая, шутит она или говорит всерьез.
-Ну, все, хватит!- оборвала она мои мысли.
Похоже, я все-таки не удержался на осевой линии.
-Простите,- сказал я.
-Ничего, я сама виновата,- ответила она примирительно.- Что же, мы так и будем вот так сидеть? Не забывайте, я молода. Вы пригласили меня сюда, и теперь должны хотя бы поухаживать за мной.
-О, прекрасная Елена!- вполголоса воскликнул я.- Тогда разрешите прямо сейчас и начать?
-Разрешаю,- милостиво опустила она долу очи. И засмеялась.
-Жаль, что сегодня здесь нет шампанского. Но позвольте, я закажу нам водки.
-Водки? Но ведь это ужасно невкусно.
-Ужасно невкусно,- согласился я.
-Тогда заказывайте. Снова хотите России?
-Нет. Просто хочу водки.
-Знаете, я, кажется, тоже,- сказала она.
Я принес две рюмки водки, и мы выпили их без закуски. Потом закурили.
-Возьмите мне чего-нибудь поесть,- попросила Элла.
-Могу предложить разве что апельсин. Или лимон. Что хотите? Больше здесь ничего не бывает.
-Лучше бы, конечно, соленый огурец,-