Ах, почему ОН не один, или Испытание выбором.21,22

     Часть двадцать первая.

   - С Богом!
   Мы проехали несколько шагов вперед, и я оглянулась. Старик стоял, провожая нас взглядом. Одной рукой он придерживал запахнутый меховой жилет, а другой перекрестил нас. Это было так неожиданно и трогательно, что у меня на глаза навернулись слезы.
   - Что ты? – тревожно спросил Дмитрий.
   Эти тревожные нотки в его голосе меня окончательно доконали и по моим щекам тонкими струйками полились-таки слезы.
   - Да что с тобой, Гаша?
   В самом деле, это было уже лишнее.
   - Ерунда, не обращай внимания.
   Я отвернулась. Но сделала это слишком резко. Потеряв равновесие, я чуть было не свалилась на землю. Дмитрий вовремя подстраховал меня, подставив вытянутую руку.
   - Держись, а то шлепнешься.
   - За что же мне держаться?
   - За гриву.
   - Но  больно же  будет.
   - Кому?!
   - Лошади.
   - Детсад какой-то, честное слово.
   Он перехватил поводья, взяв их в одну руку, а второй обхватил меня, прижав к себе.
   - Так никому не больно?
   - Так не больно.
   - Не замерзла?
   - Нет.
   Он поправил мне сползший  с головы капюшон и снова крепко прижал меня к себе.
   - Так ничего невидно.
   Прижавшись подбородком, он сдвинул капюшон немного назад.
   -  Уже лучше. Так и сиди, а то он опять на глаза съедет.
   - Мне так неудобно.
   Он снова выпрямился. А я под предлогом, что мне мешает этот несчастный капюшон, прислонила голову к его груди.
   Интересно, как долго нам ехать? Вчера, помниться, у нас на дорогу ушло около получаса. Если учесть, что я почти всю дорогу трусила мелкой рысью, а лошадь везет нас, не спеша перебирая ногами, то времени должно уйти примерно столько же. Хорошо все-таки загородом. Тихо. Чистый снег и воздух. И лошадь. Умеют богатые  устроиться. Кто-то пашет за них в душных офисах, а они наслаждаются  плодами незаурядной наглости. Впрочем, Бог им судья.  
   - Помнишь, я спросил, а ты не ответила?
   - О чем?
   - Я сказал, что ты мне вчера понравилась, а ты ответила, что я тебе тоже только значительно раньше...
   - Так и есть, - перебила я его. - Я твоя давняя поклонница. Только в последнее время ты меня сильно огорчаешь. Ты только не обижайся, но, что случилось?
Дмитрий усмехнулся.
   - Хотел бы я сам это понять.
   - Правда, не понимаешь?
   - Вру, конечно. Все я понял, да и всегда понимал. Но… Не помнишь случайно, в каком старом фильме героиня говорит, что сама себя она в руки взять не может, а взять ее в руки некому.
   - Нет.
   - Не важно. В общем, у меня такая же история. Но ты  увела разговор в сторону. А теперь?
   - Что теперь?
   - Теперь я тебе нравлюсь? Только ответь, пожалуйста, честно.
   - Нравишься.
   - Думаешь, у меня есть будущее?
   - Пока мы живем, у всех нас есть будущее.
   - Опять ты уклоняешься от ответа.
   Если бы… Разомлев от интимной близости в его объятии, я просто наивно решила, что речь идет о другом. Ну и, растерявшись, брякнула первое, что пришло в голову.
   - Я не провидица, и даже не спортивный аналитик.
   - И все же?
   - Я думаю, что, если ты сам этого очень сильно захочешь, то у тебя все будет хорошо.
   - И только то? – усмехнулся он.
   - Нет. Это только начало. Появится желание – появятся и силы для преодоления.
   Дмитрий поморщился.
   - Я не сказала ничего нового, да?
   - Желание, преодоление…
   - Банально, я понимаю.
   - Добавь еще, что все в моих руках…
   - У тебя есть психолог?
   - Ну, есть… Вернее был.
   - Почему был?
   - Да потому, что я в это не верю. Слова, слова… Пустое колебание воздуха.
   - Ну не знаю… Мне кажется, что у тебя в душе покоя нет. Вот ты и срываешься. Душевное равновесие - это не пустые слова.
   - Может, ты и права…  Ладно, не бери в голову. Гружу тебя своими проблемами… Оно тебе надо?
   - Почему бы нет? Иногда, когда выговоришься, становится легче.
   - Не знаю. Стоит мне заговорить об этом; все начинают учить. Может, мне пора уйти?
   - Я так не думаю. У многих были провалы, а потом они возвращались.
   - Сколько ж можно? Я уж со счета сбился – сколько раз возвращался.
   - Не наговаривай на себя зря.
   - Но это правда.
   - Правда в том…
   - Ну, договаривай.
   - Не знаю, имею ли я право лезть в твою личную жизнь…
   - А что ты об этом знаешь?!
   - Все. Тема закрыта.
   Дальше мы ехали молча. И только перед самым домом Дмитрий, придержав лошадь, снова заговорил.
   - Я не злой… Просто нервный.
   - Я не обиделась.
   - Ты права: все это не для меня. Понимаешь, что я хочу сказать? Большой теннис – большие деньги, но за «здешними» мне все равно не угнаться… Когда я особо не задумывался о деньгах, они сами «плыли» мне в руки. А теперь…
   - К большим деньгам быстро привыкаешь. Но и отвыкнуть от них совсем не так сложно, как кажется.
   - Имеешь личный опыт?
   - Представь себе! Нет, о таких капиталах, как у Демьянова и речи быть не могло…
   - Обанкротилась?
   - Нет. Просто пришлось отдать в другие руки.
   - Как это?
   - История долгая, путаная… В двух словах не расскажешь. Просто прими как факт. И вообще:  большие деньги – большие проблемы.
   - Утешение для бедных.
   - Высокомерие не украшает человека.
   - Ты еще скажи, что гордыня грех, а нищие благословенны.
   - Нищие духом.
   - Какая разница?!
   - Материальная нищета никого не украшает. А нищие духом – это люди, чей дух, то есть душа, свободны от предрассудков.
   - Вот и получается, что мы подъезжаем к дому наиблагословеннейшего человека. Свобода от предрассудков – его жизненное кредо.
   - Совесть – это не предрассудок.
   Дмитрий усмехнулся.
   -  Давай оставим этот разговор.
   - Неудачники всегда завидуют тем, кому повезло больше.
   - Странно, что не наоборот, да?
   - Нет.
   - И все же есть один нюанс.
   - Какой же?
   - Завидуют не все и не всем.
   - Словоблудие.
   - Думай, как хочешь.
 
   Конечно, он много не договаривает. В этом он абсолютно волен. А я?.. Глупо. Я веду себя глупо. Принимаюсь рассуждать, даю советы… Какое я на это имею право? Что я о нем знаю? Он абсолютно прав. Надо было просто слушать и согласно кивать головой. На это он рассчитывал? Наверное… Зачем ему мое сочувствие? И мой дурацкий вопрос?.. Прямого ответа он на него не дал, но и так все ясно. Он по восхищению истосковался. Нравится мне это или нет, но это так. Нравится, не нравится… Да что я в этом понимаю?! Шумный успех, а потом провал за провалом... Как с этим жить? Легко мне довольствоваться малым, когда ничего подобного в моей жизни не было и не предвидится. Увы…


     Часть двадцать вторая.

   Лошадь нетерпеливо перебирала ногами, видимо, не понимая, почему мы стоим, если дом уже в пяти-семи ее шагах… А, в самом деле, почему? Дмитрий по-прежнему крепко прижимает меня к себе одной рукой, хотя в этом нет никакой необходимости. Нехорошо, если кто-то застанет нас так. Умом-то я это понимаю, но так не хочется терять ощущение близости. Близость… Мне кажется, что я чувствую тепло его большой и сильной руки даже через шубу и рукав его пуховой куртки. Опять мои выдумки? Пусть…  Иногда так хочется верить в сказки… Ну да, моя телевизионная влюбленность – блажь, имеющая к настоящей любви весьма опосредованное отношение. Но ведь и такие разные по сути слова как блажь и блаженство имеют все же один корень.
 
   Ну, вот и все… Дверь Демьяновского дома распахнулась, явив нам знакомую долговязую фигуру. Марат, Марат… Марат. Его появление было, пожалуй, лучшей развязкой затянувшейся мелодраматической мизансцены. Пока он шагал к нам навстречу по хорошо утрамбованной снежной дорожке, я не сводила взгляда с его рук. Чего бы, казалось, интересного в его руках? Да и рук-то я видеть не могла под рукавами толстого свитера. Но поднять глаза, и взглянуть ему в лицо я была не в силах, понимая, как легко ему будет прочитать в них, что творилось сейчас в моей душе. Хотя столь явное нежелание встретится с ним взглядом было, наверное, не менее красноречиво. Однако неспешность, с которой он приближался, была мне на руку. Я успела затолкать романтические грезы в самый дальний уголок подсознания, где им и подобало находиться.
 
   - С благополучным прибытием, - в интонации и легком поклоне, в котором он склонился, сквозила ирония.
   - Привет, - делая вид, что ничего не заметила, ответила я.
   - Желаете спешиться?
   - Желаю.
   Марат протянул ко мне руки. Наклонившись, я обхватила его за шею, но не готовый к тому, что я вдруг навалюсь на него всем весом, он слегка покачнулся.
   - Ого, - выдохнул он. – Не думал, что такое эфемерное создание имеет вполне реальную массу.
   - Почему это эфемерное?! – возмутилась я вместо извинения за неловкость.
   - Мадемуазель... Невинный каламбур... Не более...
   Он улыбнулся, но и улыбка его мне не понравилась.
   - Мадемуазель только что из-за стола, - в тон Марату вставил Дмитрий. – Трапеза была сколь продолжительной столь и обильной.
   - О! Это все объясняет!
   Я отпустила Марата, пытаясь вновь сесть прямо, что было довольно опрометчиво с моей стороны.  Не сумев правильно рассчитать силу, так сказать, своего порыва, я вместо того, чтобы снова надежно водрузиться на лошадь,  стала  крениться на бок, причем,  в противоположную Марату сторону. Он попытался схватить меня за руку, но не успел, так как я машинально вскинула руки вверх, что, впрочем, не помогло мне обрести равновесия, и я продолжала почему-то очень медленно  крениться в том же направлении. Объемы лошадки позволяли мне еще некоторое время плавно с нее сползать, но  падение вряд ли можно было задержать надолго.
   - Держи же ее! – крикнул Марат Дмитрию, который почему-то не торопился предотвратить падение.
   Вернув мне вертикальное положение, Дмитрий, придерживая меня, руку не убрал. Правда, на сей раз его объятие было не таким крепким как прежде.  
   - Хочешь, мы еще часок покатаемся?.. Пока мадемуазель  не обретет прежней легкости.
   - Нет уж! Довольно с нее!
   - Нет, так -  нет.
   Дмитрий склонился ко мне так, что его щека соприкоснулась с моей. Хорошо, что я в этот момент взглянула на Марата. Иначе «поплыла» бы я опять в  призрачный мир грез, из которого (при частом посещении) не так легко выбраться; некоторым так и вовсе не удается.
   - Перекинь обе ноги на одну сторону.
Смысл его слов дошел до меня не сразу. Я хоть и смотрела, не отрываясь, на Марата, но горячее дыхание и близость  обветренных губ Дмитрия все же слегка замутили мое сознание.
   - Что? - переспросила я, переводя взгляд на него.
   Он улыбнулся. Я хорошо знала эту улыбку по крупным планам телевизионных трансляций. Светящиеся хитрой веселостью глаза и чуть-чуть приподнятая нижняя губа. Двусмысленная такая улыбочка – не простая.
   - Ноги перекинь на одну сторону. Я помогу тебе слезть.
   - А, ну да.
   Я сделала, как он велел. И он, обхватив меня двумя руками за талию, приподнял и передал Марату, который тут же меня подхватил и,  не опуская на землю, понес к дому.
   - Марат, я умею ходить. Честное слово.
   Он, никак не отзываясь на мои слова, продолжал нести меня на руках.
   - Марат!..
   Лицо его выражало абсолютное спокойствие. Видимо, он был уверен в правильности своих действий.
   Я взглянула через его плечо на Дмитрия.
   Он вскинул руку в этаком приветственно-прощальном жесте и улыбнулся. Теперь улыбка была другой, незнакомой.
   - Я -  в конюшню. Увидимся.
   Я кивнула ему в ответ.
   - Не дергайся, – недовольно пробурчал Марат. – В переноске тяжести я пока не профи.
   - Я не настаивала на том, чтобы ты