ПЬЕСЫ БЕССЦЕННЫЕ

Они одеты в длинные белые рубашки, и только очень внимательный взгляд может заметить, что они ходят босиком.

Маленький призрак. Почему одни люди верят в призраков, а другие нет?
Большой призрак. Природа людей такова, что верят все. Только предмет веры может различаться. Придумали, например, почти осязаемых богов, чтобы лучше понимать, во что веришь. При этом одни богов любят, другие боятся. Вот в призраков верить проще всего: мы ведь никому не можем навредить. Даже худшему из людей.
Маленький призрак. Так почему же люди, не верящие в призраков, остерегаются заявить   о своём неверии и считают полезным держать свои опасные мысли при себе?
Большой призрак. Это всё потому, что в нас откровенно верит их самый большой начальник.
Маленький призрак. А он точно верит?
Большой призрак. Не смеши меня, а то я начну смеяться. Конечно, нет. У него плохие манеры и много других недостатков, но он уж никак не наивен.
Маленький призрак. Так зачем ему всё это?
Большой призрак. А ты догадайся.
Маленький призрак. А почему в домах, где живут призраки, так много пыли?
Большой призрак. Ты задаёшь больше вопросов, чем у меня есть ответов.

Исчезают. Входит Служанка.

Служанка. Пыль. Всюду пыль. Я не успеваю убирать. Только прошлась тряпкой, а она снова садиться. Это всё из-за привидений. Бесформенный хаос прекрасных форм. Нужно мне попросить прибавку к жалованию: ведь Ей выдали Разрешение. Интересно  а мне разрешили бы? Наверное, нет. А мне и ни к чему. Что ж это я стою? Нужно работать. Но я не люблю ра-ботать. Никто не любит работать. Это я по себе знаю.  

Уходит. Снова появляются привидения.

Маленький призрак. Так почему же в домах, где живут призраки, так много пыли?
Большой призрак. Ладно, слушай. Мы, призраки, питаемся надеждами. В этом мы мало отличаемся от людей, которые без надежды тоже существовать не могут. Там, где есть люди    с их ожиданиями, обязательно появляются призраки. Когда проходит время, надежды рассыпаются в прах. Остаётся пыль. Много пыли. Там, где ранее жили люди и их надежды, остаются разочарование, пыль и призраки.
Маленький призрак. Я всё понял. Надежда  это тоже призрак. Мы и слуги её, и хранители её праха. А когда появятся новые надежды, тогда  и пыли прибавится.

Привидения громко чихают и исчезают. Возвращается Служанка.

Служанка. Опять я слышу странные звуки. И меня снова преследует запах пыли. Нужно проветрить.

Открывает дверь. В неё тут же вторгаются гости.

Служанка (строго). А вы куда? Вас что, звали?
Гости. Конечно, звали. И много раз. Вот мы и пришли. Вы не возражаете?
Служанка. Даже если звали, не обязательно приходить. Вон сколько грязи с улицы нанесли.
Гости. Что вы, что вы! Про грязь  молчок. Мы вытерли ноги о ваш половичок.
Служанка (чуть-чуть смягчается). Ну ладно уж. Только хозяева сейчас заняты   книги читают. Если будете ожидать, могу вам пока воды подать.
Гости. Вы так добры, но мы не смеем вас беспокоить.
Служанка (угрюмо). Посмели бы.

Приносит воду. Все пьют и причмокивают.  Входят Он и Она.

Она (завидев гостей). Какая приятная неожиданность!
Он (растерянно). Да, неожиданность.
Гости. Вы слыхали? Удивительное происшествие. Необыкновенное событие. В это невозможно поверить. Нет, вы только послушайте: говорят, Иванову дали Разрешение.
Она (искренне удивляется). Что вы говорите?
Он. Что вы говорите?
Громко пыхтит.

Гости. Вот и вам трудно поверить, но это так. Да это так, хотя это сущее безобразие! Ведь кто такой Иванов? Он  никто. Он такой же, как и мы. Он ни на грамм не лучше нас с вами.
Она (смущённо). Но он, наверное, не виноват, что так случилось.
Гости. А кто же виноват? Он, только он и виноват. Теперь будет задирать нос до неба. Отвратительно! Вы согласны?
Она (мнётся). Да как вам сказать…

Он продолжает пыхтеть.

Гости. Так и говорите. Мы всегда знали, что Иванов выскочка, а если и улыбались ему дружески, то только в надежде, что он проявит скромность. Ах, он просто насмеялся над нами!
Она (решительно). Вы всё перепутали. Разрешение действительно дали, но только не Ива-нову, а другому. Точнее  другой.
Гости (взволнованно). Это правда? Выходит, Иванов здесь не причём? Тогда всё становится понятным. И впрямь  с чего бы это Иванову давать Разрешение? Кому такая глупая мысль могла прийти в голову? Ведь он  никто, как все мы. Иванов, конечно, неплохой малый, скромен и отзывчив, но если давать таким, как он, тогда нужно давать всем. Так кто ж эта другая?
Она (словно в холодную воду прыгнула). Это  я.

Бессловесная сцена произвольной длительности.

Гости (пришли в себя и радостно зашумели). Какая приятная неожиданность! От всей души поздравляем. Мы всегда этого ожидали, а сегодня просто кожей почувствовали, что стряс-лось что-то светлое и неповторимое. Потому и зашли к вам. Скажите, скажите нам ещё что-нибудь.

Она пытается что-то сказать, но у неё не получается.

Он (обретая, наконец, дар речи). Пошли все вон!
Гости. И вправду, что ж это мы засиделись? Конечно, мы сейчас уйдём. У вас сегодня, на-верное, маленький семейный праздник. Примите же ещё раз наши искренние поздравления.  
Он. Вон!
Гости. Конечно, конечно, мы уже уходим.

Выходят так быстро, что в дверях происходит давка. Кто-то упал.  Дальше  шагают
прямо по лежащему, потому что неудобно дольше  задерживаться.

Он. Ну, вот  пришли, помешали. Я как раз читал про неандертальцев.
Она. И мне попалось что-то в таком роде. Уж и не знаю, что. У книги не было ни начала, ни конца.
Он. Может, это был Шекспир?
Она. Конечно он. А кто же ещё!
Он. Глупышка, кто же в наше время читает Шекспира?
Она. Вот, я, получается, читаю.
Он.  Погоди, я сейчас припомню: «О, слишком уж прекрасна и умна».
Она. Ты мне льстишь. Но почему «слишком»?
Он. Это не о тебе. Не беспокойся, ты не слишком уж прекрасна и умна. Что я говорю! Ка-жется, я совсем запутался.
Она. Конечно, ты перепутал. То был не Шекспир.
Он. Да-да. Это наверняка был Метерлинк. Сейчас припомню: «Океан, океан. Мы больше не вернёмся». Там, в твоей книге, такое было?
Она (мягко). Всё так и было. Только океана не было. Ты неразумно много времени отдаёшь неандертальцам.

Появляется Агитатор. Непонятно, как он проник в дом, но ведь проник же.

Агитатор. Трепещите. Мужайтесь. Я пришёл предупредить вас, что в ближайшее время ожидается большое землетрясение.
Он и Она. Здесь, у нас?
Агитатор. Да. Здесь, у вас. Катастрофа будет ужасной. Земля встанет на дыбы, и дома с грохотом рухнут в разверзшиеся бездонные глубины. Всё, что сразу не упадёт, будет охвачено губительным пожаром.
Он и Она. Какой ужас!
Агитатор.  Но это ещё не всё. Из океана на берег выплеснется огромная волна.
Он (мечтательно). Океан, океан…
Агитатор. Такую волну называют цунами. Она безжалостно сметёт на своём пути и людей,  и их ненадёжные жилища. Хохочущий всадник на бледном коне промчится над водами и потопчет всех, кто ещё будет шевелиться.
Он и Она. Какой ужас! Какой ужас! Неужели нет спасенья?
Агитатор (предостерегающе поднимает палец). В первую очередь спасение предназначено, сами понимаете, одним только Наилучшим.
Она. А что будет с остальными?
Агитатор. Остальных непременно спасут Наилучшие, если, конечно, население не ошибётся при их выборе. Иначе всем крышка.
Она. А как с теми, кто получил Разрешение?
Агитатор. Ах, оставьте. Это всё для простаков.
Он. Я начинаю понимать, почему исчезли неандертальцы. У них были плохие Наилучшие.
Агитатор. Вы сами теперь видите, как жизненно важно правильно распорядиться своим священным правом гражданина. И я сейчас научу вас, как это сделать. Внимайте мне откры-тыми ушами и следуйте во всём моим советам. Но почему у вас так много пыли?
Она. И вправду: сегодня её почему-то необычно много.

Входит Служанка. Останавливается поражённая.

Служанка. А этот чего здесь? Я его хорошо знаю. Это же известный напёрсточник и квартирный вор. (Агитатору) Тебя что, уже выпустили? (Хозяину) Следите внимательно, чтобы чего не спёр.
Агитатор. Нехорошо всякий раз тыкать в нос грехами молодости. Я осознал свои прежние ошибки и теперь исправно работаю помощником Наилучшего.
Он (широко отворяя дверь). Исчезни!

Агитатор исчезает так же незаметно, как и появился. Чувствуется хорошая школа.
Она. А я почти поверила ему.
Он. Я тебя понимаю. Ведь нас трудно удивить катастрофами.

За окном шумит толпа. Начинается митинг.

Голос оратора (громко). Доверьте мне державное кормило, тогда я сразу всех озолочу.
Голос из толпы. Ух ты! Ух ты! Ух ты!
Голос оратора (громко). Каждой незамужней женщине я найду мужа.
Голос из толпы. Вот это  да!
Голос оратора (громко). Каждый ребёнок выучит английский язык и сможет уехать навсегда за границу.
Голос помощника оратора (тихо). Дурак, что ты несёшь?
Голос оратора (тихо). Сам дурак.
Голос помощника оратора (тихо). От дурака слышу.
Голос оратора (тихо). А что я должен был сказать?
Голос помощника оратора (тихо). Сказал бы, что все получат Разрешение.
Голос оратора (тихо). Ах, чёрт  забыл! (громко) И самое главное  каждый  получит Раз-решение!
Толпа. У-рр-а-а!

Подул ветер. Пыль взлетает до неба. Занавес падает.


































                          СРЕДИ  ВОЛН

Действующие лица:
Их много. Всех не перечислишь.

Сцена представляет собой палубу корабля, на которой в непринуждённых позах живописными группами расположилась команда. По уважительным причинам отсутствуют кок (он готовит обед) и юн-га, которому поручили вычистить трюм. Матросы играют в шахматы, а помощники капитана в домино. Слышны отдельные бодрые выкрики типа «Дубль-пусто!» или «Шах королю!». На небольшом возвышении стоит капитан в хорошо отглаженном чёрном фраке, одетом поверх тельняшки, туфли блещут дорогим лаком  истинный морской волк. На голове капитана большая морская фуражка с разного рода золочёными украшениями, в руках  старинная подзорная латунная труба, местами сильно помятая. Ценному прибору, достойному лучших антикварных магазинов, не хватает несколь-ких линз, но это не мешает опытному моряку с интересом рассматривать волнующуюся даль. Моло-дой матрос тянет капитана за фалду вниз, но тот не в силах оторваться от прекрасного зрелища. На-конец, старания матроса увенчались успехом: капитан соизволил отвлечься от созерцания.  

Капитан.  Что это ты на меня уставился, как тюлень на пароходную трубу?
Матрос. Я смотрю, как бабушка меня учила.
Капитан. А как она учила?
Матрос. Так и учила: смотри, говорила, на своё начальство, как смотрит тюлень на пароходную трубу.
Капитан. Это как?
Матрос. Да так, как я смотрел.
Капитан. А зачем?
Матрос. Чтобы вы не подумали.
Капитан. Что не подумал?
Матрос. Что всё как раз наоборот.
Капитан. Ничего не понимаю.
Матрос. Тогда и я тоже
Капитан. Так что тебе угодно, милейший?
Матрос.  Сэр, я хочу задать вам вопрос.
Капитан (погружается в воспоминания). Вопросы… вопросы... Вспоминаю, как один пуэрто-риканский адмирал, он еле держался на ногах от выпитого, всё расспрашивал меня, где можно недорого купить хороший альбом Веласкеса.  Ты тоже об этом?
Матрос.  О нет! Совсем о другом. Просто я  хотел бы знать, куда мы направляемся.
Капитан. Откуда такая любознательность?--
Матрос. А я с детства удивлял своих нянек всякого рода расспросами.
Капитан. Представляю,