Сказание о бесссмертных.

основном из рабов и горнорабочих, всадники, оставив намерение передохнуть в безопасном месте под прикрытием крепостных стен, свернули к Никополю. Здесь на их пути крупных укреплённых городов почти не было. Лишь разграбленные, полупустые, а зачастую и полностью опустошённые и выжженные деревни уныло встречали наших путников. Невольно хотелось быстрее покинуть эту местность, но как не спешили всадники во главе со своим молодым и горячим командиром, в Никополь они попали лишь на шестой день к вечеру. Отдохнув и пополнив свой оскудевший провиант, уже рано утром турма Стилихона выходила из городских ворот. Далее путь их лежал к Данубию, на берегу которого находился ещё один хорошо укреплённый городок Ратиария, к которому всадники рассчитывали добраться за три дня. Ну а уже оттуда рукой подать и до Сирмии.
 Здесь следов разрушений и пожарищ было несколько меньше, и два дня всадники ехали, не встретив ни единого повстанца. Когда же на третий день, после того как они покинули Никополь, уже в двух десятках милях от Ратиарии, всадникам Стилихона с вершины холма, на котором они оказались, вдруг, менее чем в полумиле от них внезапно открылись сверкающие на солнце, чарующие взор голубые воды Данубия то, увы, не им было суждено завладеть вниманием путников. Небольшое пространство у берега стало тем местом, куда невольно были прикованы взгляды всадников. Там у реки шла смертельная схватка. До слуха остановившихся и замерших на какое-то время от внезапно открывшейся картины сражения наблюдателей, порывы ветра доносили отдалённые крики и звон мечей сражающихся. Сверху с холма было отчётливо видно, как отряд из почти сотни воинов пытались удержать и уничтожить прижатый к реке другой отряд из примерно двадцати пяти - тридцати человек, очевидно, пограничной флотилии. Во всяком случае, тот факт, что недалеко от места сражения можно было видеть объятый пламенем корабль, говорил в пользу именно такого предположения.
 Положение обороняющихся было незавидным но, из всех сражающихся, именно один из них приковал к себе всеобщее внимание невольных зрителей. Это был, по всему видно, ещё очень молодой воин вооружённый двумя мечами в левой и правой руке, которыми он владел с одинаковой ловкостью и силой. Его-то уж никак нельзя было назвать обороняющимся. Он постоянно бросался в самую гущу врагов и те, не в состоянии выдержать его сумасшедшего натиска, вынуждены были пятиться и отступать, оставляя лежать на недавнем месте схватки одного, а то и двоих-троих своих раненых или убитых товарищей. Тут же, оставив ошеломлённых и растерянных таким натиском противников, этот вездесущий воин с быстротой молнии оказывался там, где обороняющимся приходилось всего труднее, и везде где он появлялся, результат был один, - враг отступал.
 - Ты только посмотри на этого героя, - не сдержал своего восхищения уже не молодой всадник находящийся рядом со Стилихоном, - прозванный за свой громоподобный голос Трубач, - он, пожалуй, один стоит доброго десятка. Лично мне будет жаль, если его уложат в этом неравном бою.
 - Мне кажется, сам бог войны позавидовал бы, глядя на такое искусство, - поддержал Трубача его более молодой товарищ по имени Дардан. - Ставлю пять динариев против одного, что он один укоротит жизнь не менее чем двум десяткам нападающим, прежде чем им удастся отправить его к праотцам.
 - Послушай Флавий, мы что, так и будем спокойно стоять и смотреть, как гиены растерзают льва? Это же не справедливо, - вновь подал голос Трубач, обращаясь к колеблющемуся между желанием помочь обороняющимся и необходимостью, исполнить поручение императора, Стилихону. - Давй ударим по нападающим с тыла. Неожиданный удар это половина победы. Ну...!
 И молодая, горячая кровь Флавия взяла вех над осторожностью.
 - Дардан, на, спрячь, - Флавий протянул ему письмо Валента. Заметишь, что нам приходится туго, скачи в Ратиарий, здесь уже не далеко. Если со мной что случится, послание доставишь в Сирмий августу Грациану. Вы двое останьтесь с ним, остальные за мной. И вся турма, вслед за своим командиром, стремительно помчалась к берегу Данубия туда, где кипело сражение.
 Неожиданное, смелое вмешательство в сражение всадников Стилихона окончательно лишило мужества и без того довольно не решительно атаковавших, храбро и умело защищающегося неприятеля, нападающих. Некоторые из них, заметив мчавшихся всадников, бросились было отражать неожиданно появившегося нового врага, но сбитые стремительной атакой, и, потеряв нескольких товарищей, они стали бежать к близлежащему лесу. Заметив это и те, что сражались у берега, опасаясь быть отрезанными, стали быстро выходить из боя и последовали примеру первых. Покинув поле боя, нападающие оставили на месте сражения более трёх десятков погибших и быстро скрылись в лесу. Из всей турмы Стилихона погиб лишь один Трубач и один был ранен. По иронии судьбы им оказался сам молодой командир турмы, первым ворвавшийся в толпу врагов, пытающихся преградить им путь. Рана была пустяковая, копьё пробило мягкую ткань бедра, не задев кость, и перебинтовав ногу, Стилихон хоть и прихрамывал при ходьбе, но на коне чувствовал себя вполне прилично.
 Когда всадники, гнавшие врага до самого леса, благоразумно, не рискуя углубляться в заросли, вернулись, то Флавий, пока ему бинтовали рану, успел рассмотреть, что столь мужественно защищавшийся отряд, вовсе не воины пограничной речной флотилии и, что они даже не римляне.
 Не обращая внимания на подъезжающих всадников, видя, что опасность миновала, неизвестные воины уже собирали своих погибших товарищей и спешно сносили их к горящему кораблю. Затем некоторые из них, накинув плащи, вошли в реку, а выйдя, укутавшись в мокрый плащ, взяв на руки погибших, стали с немалым риском для собственной жизни заносить и улаживать их на пылающий корабль. Воин, который так восхитил и удивил всех своим искусством сражаться стоял на берегу недалеко от горящего корабля и, не отрываясь, смотрел на пламя пожирающее корабль вместе с уложенными там погибшими воинами.
 Прислушавшись к брошенным коротким фразам, тихо переговаривающихся незнакомых воинов Стилихону показалось, что они разговаривают на языке близком к языку его соплеменников вандалов. Это его несколько удивило и заинтриговало. Оглядевшись, Флавий подошёл к стоящему в одиночестве, молча смотревшему на догорающий корабль молодому воину, и стал с ним рядом. Он долго, стараясь делать это незаметно, рассматривал незнакомца, не решаясь нарушить его скорбное молчание. Тот показался ему не старше его самого, скорее всего даже на год или два моложе. Наконец и молодой воин обратил внимание на стоящего рядом с ним Флавия.
  - Я благодарю тебя римлянин за помощь, - тихо, но твёрдым голосом произнёс он, не отрывая взгляда от корабля. - Ты и твои всадники спасли жизнь многим моим товарищам, и теперь я твой должник.
  - Пустое, давай будем считать, что тебе просто повезло - ответил Флавий на своём родном языке.
 Незнакомец удивлённо взглянул на собеседника.
 - Так ты не римлянин?
 - Нет, я вандал. А ты и твои люди, наверное, венеды?
 - Я Сар, сын ри- рюрика росомонов, и со мной действительно мои люди, которых можно назвать и венедами.
 - Слышал, кое-что о росомонах но вижу их впервые... А я Флавиий Стилихон декурион конницы императора Валента... Что же занесло росомонов в эти края?
 В ответ Сар пристально взглянул в глаза Флавию.
 - Понял, можешь не отвечать, - улыбнулся декурион.
 - Ну почему, - отвечу, ведь ты, как я понимаю, на службе у римлян, а значит мы союзники. Я направлялся в Сирмий к августу Грациану от короля гуннов Баламбера, который хочет предложить ему свою помощь в войне с готами. Теперь же, когда неизвестные внезапно напали на наш корабль, в то время когда почти все мои люди со мной вместе отправились в лес на поиски белого корня для человека, ставшего мне вторым отцом, и сожгли его, я даже не знаю, как мне быть. Ведь почти половина моих людей погибла в этой неравной схватке, а до Сирмия, как мне кажется, путь не близкий.
 - Ну что ж, считай, что тебе повезло ещё раз. Я тоже держу путь в Сирмий и мне тоже нужно повидать августа Грациана. Так что можете присоединяться к моей турме, - дружелюбно пригласил нового знакомого Флавий.
 - Вот это действительно везение, и хоть на какое-то время боги забыли обо мне, но как видно вскоре вновь вспомнили, - грустно улыбнулся Сар. - Одно скверно, путь ещё далёкий и мы пешие, наверное, здорово задержим вас в пути. А дело ведь у вас, скорее всего спешное.
 - Ничего, к вечеру доберёмся до Ратиарии, а там, я думаю, найдутся лошади и для твоих людей. Только вам нужно поспешить. Все стали собираться в дорогу. Вскоре, отдав последние почести погибшим и сгоревшему кораблю, который для росомонов был родным домом, смешанный отряд всадников и пеших воинов уже держал свой путь по направлению к Ратиарии.
 В приграничном, хорошо укреплённом для отражения варваров городке Ратиарии, действительно нашлись и лошади, и провиант для Сара и его двадцати уцелевших в стычке товарищей, и уже на следующее утро они могли не чуть не задерживая отряд Флавия двигаться вместе с ними к Сирмии. Хоть путь от Ритиарии к Сирмии был сравнительно безопасным, но всё же отряд из пятидесяти хорошо вооружённых воинов чувствовал себя гораздо увереннее чем, когда их было всего лишь тридцать. Поэтому на четвёртый день пути, без каких либо приключений и происшествий всадники въезжали во временную столицу Грациана, город Сирмий.
 За время совместного путешествия Флавий и Сар успели сдружиться так, что казалось, они знакомы уже не первый год. Там же в пути, Флавий узнал причину, по которой отряд Сара попал в такое тяжёлое положение там, на берегу Данубия, а так же отчего потерю своих товарищей и корабля он переживал, что легко можно было заметить, гораздо сильнее остальных росомонов. Оказалось, что он был опечален более всего смертью человека, которого он называл своим вторым отцом. Именно благодаря ему, как узнал Флавий, Сар обязан своим умением так виртуозно владеть искусством воина и многому другому. Звали его Велес. Это был старик умудрённый годами. Последние время он жил в основном среди славян и прослыл у них чуть ли не живым богом. Скитаясь с росомонами по морям и заморским странам, Сар не забывал своего старого наставника и при каждой возможности наведывал его и подолгу гостил у старого учителя. Однажды Сар, придя проститься, сообщил Велесу, что по просьбе Баламбера отправляется в дальнее странствие для переговоров с римлянами. А так как император ромеев находится где-то в далёкой азиатской провинции, то путь его лежит в город Сирмий к соправителю Валента Грациану, тогда Велес, вдруг пожелал сопровождать Сара. Чему тот конечно был очень рад.
 Более двадцати дней находились в пути росомоны и, если не считать пару встреч с римскими галерами, начальникам которых приходилось объяснять, кто они и с какой целью держат путь вверх по течению Данубия, то всё шло очень даже хорошо. Но вот однажды утром, когда у всех после ночного отдыха было великолепное настроение и к тому же дул попутный ветерок, корабль неожиданно был обстрелян неизвестным врагом, скрывающимся в