Сказание о бесссмертных.

вдруг донёсшийся с противоположного конца посёлка, заставил отложить намерение опытного командира совершить набег и, приказав всем не высовываться из укрытий он сам, подобравшись ближе, полностью обратился во внимание, стараясь понять, что же там происходит.
 - Что там за суматоха, что за движение? - поинтересовался, пробравшийся к нему Алфей.
 - Сам не пойму, по-моему, нас кто-то опередил.
 - Вот тебе и спокойная жизнь в империи, - размечтались, - недовольно проворчал Алфей.
 Как оказалось, Сафрак не ошибся. На селение действительно был совершён набег. Вскоре зоркий глаз наблюдателя мог заметить, что на улицах появились вооружённые всадники, от которых в разные стороны разбегались местные жители, а на другом конце посёлка заполыхало пламя, - горели крыши нескольких домов.
 - Надо уходить пока не поздно, - предложил осторожный Алфей.
 - Погоди,- Сафрак сделал знак, чтобы его товарищ помолчал. Какое-то время оба внимательно прислушивались.
 -Так ведь это наши, - наконец нарушил тишину Алфей. Я слышу боевой клич готов.
 - Вот и я смотрю, что вроде, как свои. Надо послать кого-нибудь узнать, что там происходит. Может это люди Атанариха, - не Алавив же, в самом деле, будет грабить столь гостеприимно принявших их римлян.
 И вскоре Алфей и Сафрак уже беседовали с командиром отряда готов напавших на селение, от которого они узнали, что вчера, не далеко от города Макрианополя Фритигерн, возглавивший готов после коварного убийства римлянами Алавива, разбил войска римского полководца Лупицина, и что готы теперь находятся в состоянии войны с ромеями. Это сообщение с одной стороны встревожило, а с другой, наоборот обрадовало новых переселенцев. Встревожило, так как они в душе всё же надеялись ещё как-то договориться с местными чиновниками и остаться в этих краях, а обрадовало то, что договариваться уже ни с кем не нужно. Но, на предложение командира готского отряда присоединяться к ним и отправляться вместе в лагерь Фритигерна, посоветовавшись, Алфей с Сафраком вежливо отказались.
 Ещё неизвестно, какие последствия будут у этой победы, так думали они. Может быть завтра или послезавтра Фритигерну придётся жестоко поплатиться за эту вчерашнюю свою победу, и не участвовавшие в этом деле Алфей и Сафрак, смогут договориться с римлянами и заменят опального вождя готов поднявшегося против вечной империи. Тем более что они будут выступать от имени короля готов, а если даже Винитарий и погиб в том славном недавнем бою, то от имени его малолетнего сына, прямого наследника готских королей. А пока, до поры до времени, они спокойно, под видом готов Фритигерна могут и сами грабить римские земли. Видимо боги ещё не совсем отказали в своей помощи несчастным скитальцам решили они.
 - Мы конечно всегда готовы стоять заодно с нашими братьями, и вскоре сами прибудем к лагерю Фритигерна. А пока у нас есть кое-какие планы, которые не позволяют нам немедля присоединиться к вам. Но мы не будем терять друг друга из вида, и будем ежедневно сообщаться при помощи гонцов. А пока, до скорой встречи, - расставаясь, говорил Алфей предводителю готского отряда, - передавай Фритигерну наши пожелания здравия, пусть боги не оставляют его в его делах и даруют ему победы и в дальнейшем. На том и распростились.
 
 
 Схватка у Данубия.
 
 
 Боги очевидно действительно не собирались оставлять Фритигерна, и потому недолго пришлось колебаться в своём выборе Алфею с Сафраком. Хоть и не желали они признавать над собой власть Фритигерна но, участия в его мятеже избежать им всё же не удалось. Более того, люди Алфея с Сфрака вскоре стали самыми активными участниками всех тех событий, которые происходили во Фракии. Уже в ближайшие дни своего пребывания на территории подвластной Риму, они могли наблюдать, как тихая римская провинция на глазах превращалась в кипящий котёл. Восстание Фритигерна всколыхнуло все низшие слои населения провинции. К готам стали присоединяться рабы и простые рабочие, рыбаки и крестьяне, все, влачащие своё жалкое существование в ужасной нищете и унижении. В провинции уже давно скрепя сердце терпели поборы Лупицина и его помощника Максима и только ждали подходящего момента, чтобы поквитаться с угнетателями и подлинными грабителями народа. Победа Фритигерна как раз и послужила той искрой, которая превратилась в пламя, охватившее пожаром восстаний всю Мезию и Фракию. В добавок ко всему, вслед за Сафраком и Алфеем через Данубий переправился ещё один крупный отряд готов, возглавляемый, отколовшимся от гуннов Фарнабием, к которому присоединились тайфалы, жившие у Данубия и сразу же ознаменовавший своё прибытие грабежами и набегами. В водовороте этих событий Фритигерн хозяйничая во Фракии подходил к Адрианополю.
 Узнав, о приближении войска Фритигерна начальник города, опасаясь, что готы, находящиеся к тому времени на службе в Адрианополе, поднимут мятеж, предусмотрительно решил избавиться от них. Он собрал верные ему войска и даже роздал оружие горожанам, рассчитывая внезапным ударом уничтожить ничего не подозревающих готов. Но этот коварный план ему не удался и готы, которыми командовали довольно толковые и решительные командиры Сферид и Колия, перебив множество жителей, выравлись из города и немедля присоединились к Фритигерну. Вскоре вся провинция была в руках готов и восставшей черни, и только в городах, за их высокими крепкими стенами, сохранялось римское право.
 Встревоженный таким положением дел во Фракии и Мезии, император направил туда надёжные легионы из других провинций, благодаря чему, римлянам удалось несколько потеснить, а кое-где и полностью уничтожить бродившие в поисках добычи раздробленные отряды восставших. Когда же посланный Грацианом дукс паннонийской армии Фригерид, прибывший для подавления мятежа, сумел полностью разбить большой отряд Фарнобия, то Фритигерн понимая, что так по частям римляне могут без особого труда уничтожить всё его войско, отошёл со своим отрядом к Добруджу и, укрепившись там, стал созывать и собирать в свой укреплённый лагерь восставших со всех уголков провинций. Римляне не преминули воспользоваться тем, что местом сбора своих войск Фритигерн не совсем удачно избрал довольно небольшой участок суши, своего рода полуостров, омываемый с западной и северной сторон течением Данубия, а с востока волнами Понта и только южная его часть имела выход на большую землю. Перекрыв, подтянутыми туда войсками проход на юге, римляне попытались запереть там восставших. Таким образом, они рассчитывали, не дав возможности готам добывать себе провиант во Фракии и Мезии, заставить их сдаться, измотав их силы голодом. Но готам удалось в результате кровопролитного сражения оттеснить войско римлян к Марианополю, и вскоре они вновь появились во Фракии.
 Крупные и мелкие сражения, кровавые стычки между мелкими и крупными отрядами ромеев и готов продолжались уже почти два года, когда в Константинополь, заключив перемирие с персами и покончив с необходимыми делами, державшими его в Сирии, прибыл сам император Валент. Невзирая на прорицания и дурные предсказания авгуров, он решил сам возглавить войска во Фракии и покарать неблагодарных готов за их вероломство. Но, будучи, как и большинство властителей, человеком тщеславным и себялюбивым он, в глубине души, завидуя победам своего племянника и соправителя, августа западной части империи Грациана, хотел показать всем, что он один является залогом всех успехов Рима, и его деяния в Сирии не менее, а может и более важные, чем подвиги Грациана в Галлии и Германии, и потому, прибыв в Константинополь, Валент сразу написал письмо своему соправителю. В этом письме делая вид, что очень удручён тем, что его племянник мало заботится о процветании империи, а больше о своей личной выгоде и славе, - что целых два года, хоть и просил его об этом император, не мог навести порядок во Фракии, в виду чего теперь он, император, оставив незавершёнными, важные государственные дела в Сирии, вынужден сам заниматься этими проблемами. Валент так же писал, что к концу июля ждёт от Грациана вспомогательного войска и если к указанному времени оно не прибудет к нему, то он и сам сможет привести к покорности готов, но в племяннике своём, как в соправителе, будет весьма разочарован.
  Немного поразмыслив, он приказал разыскать Флавия Стилихона. Этого ещё совсем молодого воина из числа многочисленных варваров находящихся в его войсках, он лично, совсем недавно, за его мужество и умение грамотно вести бой и увлекать за собой своих товарищей назначил декурионом. Надо заметить, что император Валент вообще мало верил своим родовитым соотечественникам. После неоднократных заговоров и покушений на его жизнь, Валент чуть ли не в каждом знатном римлянине видел заговорщика, а потому, предпочитал больше доверять выходцам из простого народа, - армейским ветеранам и даже варварам - наёмникам. Однажды заметив в бою Флавия и узнав, что это сын, хорошо известного ему начальника конной когорты, ещё в прошлом году погибшего в одном из сражений в Армении, Валент решил приблизить к себе этого отважного юношу. Поэтому именно Стилихону, в знак особого расположения к нему и его погибшему в бою отцу, решил он доверить доставить своё послание Грациану. Когда явился к нему молодой командир, то император, разговаривая с ним приветливо и ласково, сначала расспросил его о службе, вспомнил о заслугах и доблестных подвигах его отца и лишь потом, перешёл к делу. Сам император представил Стилихону своё поручение как дело в общем-то простое, но в связи с неспокойной обстановкой во Фракии довольно опасное. Он закончил своё напутствие тем, что хорошо зная отца, и не раз восхищавшийся мужеством самого Флавия, он выбрал для этого дела именно его, Стилихона, и уверен, что тот с честь выполнит порученное ему задание. В тот же день с тремя десятками всадников своей турмы Стилихон отправился в путь.
 Резиденция Грациана находилась в Сирмии. Это, при благоприятных условиях, примерно в десяти днях пути на хороших конях. Но идти к городу кратчайшим путём через тесные горные перевалы, где легко можно было наткнуться на восставших готов, Стилихон не решился. Поэтому он избрал хоть и более длинный, но всё же, как ему казалось, более надёжный и безопасный путь по равнине. Поначалу он и его отряд шли по побережью Понта Эвксинского, где на их пути располагались города с надёжными воинскими гарнизонами, такие как Дибальт, Макрианополь и другие приморские крепости. Правда, это был, пожалуй, самый опасный участок пути избранного Стилихоном. Именно здесь как-раз и стоило более всего опасаться встречи с бродячими в поисках добычи отрядами восставших. Поэтому ехали очень осторожно. К счастью, на этом опасном участке им лишь раз, недалеко от города Месембрия, повстречался отряд готов численностью немногим более полусотни всадников. Но толи готы были обременены добычей, толи противника испугала близость городских стен, но небольшой отряд Стилихона благополучно, без происшествий добрался до города. Далее путь отряда лежал к Макрианополю. Но, едва опять не нарвавшись на крупный отряд повстанцев, состоявший в