Кайфуево. Часть третья

самого конца до мамулечки донести. Мамулечка моя самого важного как раз таки не дослушала и вот теперь я, как  последний идиот, сижу и чищу картошку. Правильно говорят: язык мой - враг мой…
Блин! Попадос! И ни одна ведь живая душа!.. Ни одна зараза! Ксюха только - дай тебе бог здоровья! - почувствовала неладное. Это что ж получается: замполит, первое лицо после самого командора, как проштрафившийся ефрейтор сидит на камбузе и строгает картошку! Родное сердце, она таки нашла, как всегда, деликатный способ поддержать зашатавшееся было реноме начальства.
- Димасик, у тебя ножик, смотри, какой неудобный. - сказала Ксюха, критически оглядев две условно очищенные картофелины, свалившиеся на дно кастрюли после десяти минут  моих титанических усилий. - Иди, пожалуйста, огонь зажги, а то у меня никак не получается. А я дочищу - тут чуть-чуть осталось! Ты молодчинка, уже почти всё почистил.
- Ну да, я такой, коль за дело возьмусь, то держись!.. - начал было я, но, взглянув на внушительную груду ещё не почищенных клубней, решил не развивать эту тему дальше. Хватит, второй раз на те же грабли не наступлю! Не дождётесь! И направился к костру...
Вот, девушки, учитесь! Поняли, как с мужиками нужно? Главное, его достоинство не уронить. Он у вас победитель, только он! Ну, макнёте вы его мордой в дерьмо - что с  того? Вам от этого что? Моральное удовлетворение?
Пиррова победа - слыхали такое?
Э-э-э х, да кому я это говорю! Я ж забыл - кругом тотальная эмансипация.

 

 
            Дело пустяшное - соберём!
                                      или
                                           Кисель варить недолго
 

 
...Стареем... Или жара виновата? Да кто его знает! Но, так или иначе, а остались мы сегодня без черничного киселя. Тоже, в своём роде, традиция, мда-а-а...
Заленились собирать. Мяты на берегу по пути с пляжа нарвали - вот, сидим, пьём чай с  мятой...
А когда-то не поленились аж на тот берег за черникой съездить. Было это в тот самый год, когда командор сюда в первый раз приехал и сразу, помните, власть к рукам прибрал.  Такой вот прыткий! Он, кстати, тогда с нами на другой берег благоразумно не поехал.  Власть остался охранять. Так и сказал:
- Плывите, селезни мои сизокрылые, а нас и тут неплохо кормят. - Ну прям котяра из  мультика! И звонко щёлкнул банкой пива.
 Хитрый лис он, наш командор. Одного только не предусмотрел: а ну как мы на том  берегу очухаемся, прозреем и там, без него самого, его переизберём, а потом вернёмся из ссылки, свергнем и четвертуем! Что, скажете, так в истории не бывало?
Но, по иронии судьбы - и такое тоже весьма часто бывает в истории - вернувшись, мы дружно бросились командору в объятия, уткнулись в его широкое и мягкое плечо и  плакали. А кое-кто даже рыдал. Нам надо было снять стресс.
Так командор сохранил тогда свою власть…
А потрясение мы испытали немалое, честно вам скажу! Такого выброса адреналина не было, поди, даже у солдат Суворова при переходе через Альпы. Даже теперь, спустя годы, маленькая Лизочка, которая тогда ещё жевала беззубыми дёснами пустышку у бабули на даче и не видела наших злоключений, спрашивает меня украдкой:
- Папулечка, а отчего у Юрасика такая седая голова - а, папулечка? Он, что ли, уже  дедушка?
 И действительно, какого рожна мы тогда на противоположный берег попёрлись - ума не приложу! На нашем берегу черничников - попой ешь, что называется. Или не уродилась на здешних пригорках черника тогда, или деревенские уже всю обобрали, а может, мы и брусники тоже решили набрать, а она только за рекой - не помню. Хотя, скорее всего, хотел я нашим друзьям просто все места красивые показать. Вот и поехали.
Самое удобное - лодку по пляжу дотащить до поворота реки. Там как раз лес начинается. Не вопрос - тащим с Юрцом лодку. Он мужественно держался первые сто метров. Потом заныл - я больше никак! - и бросился догонять мамочку. Что с него возьмёшь - малец  совсем!
Волоку лодку один. Передний край, значит, в руке у меня, а кормой она по кромке воды ползёт. И, вот напасть какая, - палка в воде острая. Аккуратную такую дырочку  треугольную в днище делает. Фигня - ладонь не пролезает. Три пальца только. А  отступать поздно. Во-первых, настроились уже. Во-вторых, командор в лагере остался: вернёмся с пустыми руками - застебёт. Стыдно.
Ерунда - снял с головы панаму, дырку заткнул - поехали! На тот берег - как по маслу. С шутками и прибаутками. Мол, сейчас моя затычка выскочит и все мы - Муму. Нет, раз нас много, значит мы - Мумы. Один я только - Герасим, потому как гребу на надувной  непотопляемой подушке сидючи. В общем, доехали весело. Ягод много набрали: и черники, и брусники, и голубики. Даже малинник нашли - обобрали. А грибов по пути насобирали - пакеты от тяжести рвались! Идём на берег, весёлые, радостные. Нет, командор от зависти не лопнет, не на того напали. Он просто всё сожрёт и в лучшем случае объявит благодарность. Так что никакого злорадства в нашем веселье не было.  Знали, что бесполезно. Мы просто так радовались, от души.
Где же адреналин? Бубнил что-то про стресс и Альпы - а сам?! Вот, опять вы меня поторапливаете. Помню, что обещал про адреналин, но про сплошной позитив трещу. Нет, братцы, я как раз к этому месту подхожу, ради которого, собственно, рассказ свой  послеобеденный и начал. Прокололись мы знаете на чём?
 Ой, умник наш опять проснулся! Что-то я голос твой уже и забывать начал. На палке острой прокололись - надо же!
Палкой мы днище у лодки всего лишь прокололи - да. Но я же сейчас в фигуральном  смысле, дурья твоя башка! На физике мы срезались, вот на чём. Ладно, женщины и дети -  им простительно, но я, с моим высшим техническим! Да сам я дурья башка - вот что! И насос-то я по дурости тоже не взял - вот балда!
Приходим мы на берег: Ба! Лодка наша, как воздушный шарик через три дня после праздника - совсем вяленькая. Нет, не из-за прокола, мы ведь только днище пропороли, а баллоны надувные, оба, целые остались. Просто на нашем берегу лодку солнышко  нагревало, вот она и была пухлая и упругая, как щёки командора. А здесь сторона теневая, да к тому же похолодало к вечеру. А что, скажите, даже двоечники отпетые помнят? Правильно - холодный воздух сжимается.
Ладно, говорю, не беда, буду перевозить вас частями. Никакой расчленёнки, что вы! Все целёхонькие остались - я их по одному, по двое перевозил. Перевёз грибы и ягоды -  хорошо. Танюха с Ксюхой - тоже полёт нормальный! Повизжали, конечно, малость - так они же женщины, кто их за это осудит. Мне бы тут и за насосом сходить по родному  берегу, лодку подкачать - но как-то в голову не пришло. Она-ж у меня дырявая. А может  просто лень было. И потом, я ведь физику не совсем забыл, я ведь понимаю, что воздуха в лодке по-прежнему достаточно. Дети, правда, этого не знают, у них физика в школе к той поре не началась ещё. А перевезти мне только их и осталось: Юрца да кровинушку  мою, Анечку.
- Дядя Дима, может не надо? Может, мы на этом берегу до завтра поживём, а? Я плаваю не то чтобы шибко, а, дядя Дима? - Юрец, вижу, малость уже с лица взбледнул. А ведь это он ещё пока не знал, что дальше произойдёт.
 А дальше вот что произошло... Панамка моя из пробоины таки выскочила и, растопырившись в воде словно медуза и прощально покачивая полями, ко дну пошла.
- Пяткой дырку затыкай! - кричу Юрцу. Он как раз над пробоиной сидел. Юрец ещё больше побледнел, но ногу всё же переставил. Вдавил так, что чуть новую дыру не проделал. Он же не знает, что я так кричу, чтоб они с Анькой ноги всего лишь не  промочили. Мы ведь по лесу плотненько одетые и в обуви надёжной ходили. А он-то думает, что мы потонем сейчас. Вот и старается, давит в пол изо всех своих детских сил. Что моя Анечка думает, я не знаю, я к ней спиной сижу. Но тихо сидит, не орёт. Она  вообще у меня девочка спокойная и папе доверяет. Зато на берегу мамаши почуяли приближающееся кораблекрушение и трагически заголосили наперебой. Юрцу, похоже, только такой поддержки и не хватало: он бледнеет ещё больше и, в конце концов,  расширяет пробоину своим сапогом.
Ну да, ну хлынула вода в лодку - чего орать-то так? Лодка ведь не на днище держится, а на бортах надувных. Днище ведь только для комфорта, оно лишь от сырости предохраняет. Сиди спокойно, ты ведь в сапогах. Но Юрец этого не знает и орёт пуще  прежнего. И на берегу группа поддержки:
- Ой ты, лишенько! Ой, потонут! Ой, спасите-караул!
А там, посреди почти реки, островок малюсенький, даже кочка скорее. Два человека не поместятся, точно. Ну не знаю, почему я решил над Юрцом приколоться. Или думал показать ему, что в продырявленном днище есть отчасти и его вина? Старый я дурень!
- Прыгай, - кричу, - на кочку.
Ну, Боливар, мол, двоих не вынесет. А он:
- А почему я?! Я ведь такой молодой! Мне ведь ещё жить да жить!
Бледный уже, как полотно.
- Прыгай. Родина тебя не забудет! - а сам усмехаюсь про себя и знай к берегу гребу…
Да я бы и вовсе забыл про этот незначительный эпизод, братцы, так давно это было, но каждый раз, как замечаю при встрече слегка подрагивающие Юркины пальцы и седой  локон над правым виском, так и встаёт перед моими глазами мертвенно-бледное детское лицо с посиневшими губами и широко открытым в ужасе ртом...
Ну, я сожалею, конечно. Что я тут ещё могу сказать?..
Конечно же, панамку жалко...
Да, и ещё: учите, ребята, физику!  
 
         
 
     Доченьки, папочкино спасение
                                   или
                                        Крушение великих надежд
 
 
 
По-моему, раз уж мы опять с вами за грибы-ягоды зацепились языками, самый теперь удобный случай про мухомор дорассказать. Вы как считаете? У нас как раз перерывчик  небольшой образовался послеобеденный. Как говорят йоги, для оседания пищи вниз. Или это мой братец только говорит, что йоги так говорят. Поди знай! Но он ведь и сам йогнутый, а тем более, гуру - а как гуру прикажете не верить?!
Начинать опять придётся издалека, чтоб никто ненароком не подумал, что я закоренелый наркоман и не начал цокать мне вослед языком и говорить ай-ай-ай. Ну, слушайте... Учился я когда-то в институте. Тогда все учились. Девчонки учились, потому что это было модно, а парней мода никогда не интересовала и они учились по другой причине. Никто не хотел идти в армию - вот почему парни учились в институте. Иной причины парни представить себе не могли, ибо сложно представить себе настолько глупого парня, чтобы согласился этот парень получать сто двадцать рублей после института, вместо того, чтобы получать двести пятьдесят сразу после школы. А вот глупые парни, коли таковые нарождались, соответственно, за семнадцать лет до поступления, шли в педагогический  институт. И уже после обучения их забирали в армию, чтоб они ещё два года не могли получать свои честно заработанные сто двадцать рэ. Теперь, детишки, если в вашей  школе есть не очень умный преподаватель-дяденька, вы знаете, по какой причине. Только помните, что преподаватели-тётеньки бывают глупыми совсем по другой причине. И армия здесь абсолютно ни при чём.  
Что поделать, такие вот тогда были странные правила. Они позволяли государству экономить на зарплате, а парням - вполне легально откосить от армии. Для этой цели почти во всех ВУЗах были организованы военные кафедры. Тоже не сахар, скажу я вам, но хотя-бы без дедовщины. Вот. Такая кафедра была и в нашем ВУЗе. Мы ведь не хуже других, а даже лучше. Потому как в других