думал Семёныч, - затаиться пока. Может, как-то само рассосётся... Ходить наугад опасно - таких дров наломать можно! О, вроде холмик тут. Отлично! Мне сверху видно всё, ты так и знай... Тьфу! Опять глупости в голову лезут!
Холмик оказался огромным скалистым утёсом, поросшим белым мхом и вековыми соснами.
Вы лезли когда-нибудь безлунной сентябрьской ночью на обрывистую скалу? Не надо, прошу вас, не пробуйте! Особенно не советую наступать на белый мох в сырую погоду. Съедете по камням, как на санках.
Но у Семёныча выбора не было. А белый мох в таком изобилии он впервые увидел здесь, на северо-востоке Швеции. Неужели снег? - помнится, удивился он поначалу.
Снег не снег, но очень скользкий. Семёныч убедился в этом сразу же, на первом же валуне. И, может, потому и остался жив. Падать было не очень высоко.
За полчаса он достиг проплешины на самой верхотуре утёса. Он разодрался в кровь, порвал в трёх места штаны и куртку, но... Семёныч улыбался.
Ха, вы плохо знаете Семёныча. Он улыбался всеми своими щербатыми зубами.
- Здесь меня никто не найдёт, - ликовал Семёныч, - Ага, что? Съели? Не возьмёшь меня за рупь за двадцать!
Он огляделся. Кругом непроглядная чернота. Прикинув, в каком направлении должна была остаться его машина, он посмотрел туда и, на самом деле, увидел среди сосен неясный свет.
- Окей, занимаем рублёвые места - решил Семёныч, устраиваясь поудобнее в ложбинке между камнями, поросшей мягким мхом, вереском и черникой.
Садок с рыбой мирно упокоился рядышком. А вы думали, бросит? Сколько ж вам повторять, что вы плохо Семёныча знаете!
Пока взбирался на горку, Семёныч согрелся и даже почти высох, но не прошло и часа, как он снова застучал зубами. Зато теперь он мог спокойно обдумать происходящее и взвесить свои шансы на удачный исход дела.
- А что? А поди докажи! Гулял! А я люблю по ночам гулять. Сова я - слыхали такое? Да, по лесу, а что? Романтично. А рыбу нашёл. Сеть?- не моя! Впервые вижу. Какая лодка? Ну вы, ребята, даёте! - примерно так рисовал себе Семёныч дальнейшее развитие событий.
- Не пойман - не вор. Поняли, викинги недоношенные! Мы ещё посмотрим, кто круче! В хоккей нам просрали на прошлом чемпионате? Поделом вам!
- Хм-м..., да, минус пока только один. Я не могу машину забрать. А так бы вообще слинял, только меня и видели! Ждать. Остаётся ждать... И, растирая себя ладонями и лязгая зубами, Семёныч уставился в тёмную даль, туда, где слабыми мерцающими огнями светился лес. Ждать, когда же они там натешатся...
- Опаньки! Что, убогие, не нашли никого? Как же так? Ай-ай-ай, надо же! Поехали, не солоно хлебавши?
- Давай, до свидания, - подражая деланным восточным акцентом интернетовскому хиту, пропел вмиг согревшийся Семёныч.
Дождавшись, пока в сторону шоссе уедут все три пары фар - причём последнюю, видимо, самую упорную, пришлось ждать ещё минут сорок - Семёныч поспешил к машине. Пока спускался, начало светать.
- Чёрт, а вдруг та машина, в засаде, ещё не уехала?- засомневался Семёныч, - Этак они быстро меня срисуют. Вон, видно всё как, почти как днём.
Но и того автомобиля на месте не оказалось. И всё же Семёныч решил не рисковать. Что, если засаду оставили рядом с его „ласточкой“! Лесом, осторожно, не треща сучьями, подкрался он к месту, где оставил свою ненаглядную. Никого.
Нет, вы не поняли: вообще ничего.
Пусто!
- ...я-я-ять! Суки! - вскричал Семёныч, напрочь позабыв всякую осторожность.
- Машину-то за что?! - слезы душили Семёныча. - Частную собственность... Без суда... Суки... - бормотал Семёныч, выбираясь из кустов на „блин“.
- Нет! Ху-у-ух! Вот же она! Зачем они её переставили?!
Семёныч уже не знал, радоваться ему или ещё больше бояться. Подбежал. Нет, вроде целая.
- Ху-ух. Так, следов волочения не видно. Значит, погрузчик вызывали. Ах, так это он и мигал жёлтеньким!
- А это что за бумажка?
Под дворник была подложена огромная бумажная „простыня“. Семёныч едва не порвал её, пытаясь отодрать от ветрового стекла, так как упавшая к утру роса вымочила „простыню“ насквозь. Из всего шведского разнословья Семёныч понял только два слова: полис и сержант. В некоторых квадратиках напротив печатных фраз стандартного полицейского протокола стояли галочки, видимо, отмечая совершённые Семёнычем страшные грехи. А в широком поле для свободного мыслеизъявления некий сержант Джохансон, очевидно, излагал всё, что он, сержант, о Семёныче думает.
К слову сказать, бравый широкоплечий двухметровый розовощёкий Юханссон наверняка сильно бы обиделся, услышь он такое бесстыдное коверканье его знаменитой фамилии. Но сержант Юханссон давно уже пил горячий чёрный чай с лимоном в местном полицейском участке, а потому никак не мог услышать невнятного бормотания занемевших от холода синих губ Семёныча.
- Штраф? А если штраф, то за что? Никто ведь не видел именно меня - меня, хозяина этой машины - ловящим рыбу. Причём, сетью я ловил только в темноте. А спиннингом? - бросьте, никто ж не проверял у меня лицензию. Вдруг у меня фиш-карта есть!
- Может, я правила парковки нарушил? Может, вообще в лес заезжать нельзя?
- Что?! Что же?!
- Ептить колотить! Может, это вообще арест?! И мне нельзя машину забирать. Не зря же они её переставили поудобнее, чтоб никому не мешала.
- Ага, щаз-з-з. А ху-ху не хо-хо? Отдал я вам машину! Держи карман. Всё, валить. Вали-и-ить!
И Семёныч, недолго думая, помчался в сторону шведско-финской границы.
- Пока вы там очухаетесь, пока в компьютер меня занесёте, пока прознаете, что машина исчезла, я уже в Чухляшке буду. Ищи ветра в поле.
Нежрамши и неспамши - так и покатил. Какой там сон, когда такое дело! Небритый, с окровавленной щекой и свежим синяком на лбу.
- Рэмбо, мля!
Только грязный охотничий наряд успел сменить. Поехал в трениках с оттянутыми коленками - брал, чтоб спальник не пачкать, когда поспать в машине придётся. Остальные наряды в Хельсинки остались, у жены с детишками в номере.
А рыба?!
Резонный вопрос. Рыбу он взял. Принцип есть принцип. Калёным железом выжигай - не вытравишь. Отогнал двух лисиц, принявшихся было раскапывать его нычку, погрузил мешок в багажник, а яму со снастями и лодкой снова закопал и ветками забросал.
- Нет, - думает, - когда всё вместе, это уже статья, с учётом ночных событий. После приеду, заберу. А про рыбу отбрешусь, не впервой. Не могу же я рыбу оставить! В магазине, скажу, купил...
Через три часа уже в Питео был. Его Семёныч сразу узнал, по запаху „гнилой капусты“. Ещё по пути сюда он недоумевал, как это люди, гордящиеся своей экологической чистотой, могут жить в подобном месте, рядом с целлюлозно-бумажным заводом. Семёныч и дня бы не выдержал. Пусть он, запах, и экологически чистый, пусть даже стократ полезный, витаминизированный даже, но - воняет!
Ещё полчаса - Каликс. А там и до границы рукой подать. Но именно в Каликсе-то всё и случилось. Вернее, не в самом. На подъезде.
Семёныч только с подъёма выскочил и начал с горки спускаться - глядь, полицейская машина впереди. Их издали там видно, они яркие такие.
- Ерунда, - думает Семёныч, - Им издалека мои номера не видно. Ну, едет машина и едет, никого не трогает, что там, на дороге, одна его машина что ли?
Семёныч, значит, по тормозам, и плетётся сзади, от полиции через троих шведов. А в Швеции, надо сказать, полицейская машина без дела никогда не ездит. Даже если она никого не трогает, просто едет - будьте уверены, там, внутри, начеку. Да, они не видели номера, они даже не могли различить издали, что номер не шведский. Но с чего это вдруг машина, только что летевшая сто десять, вдруг смирнёхонько пристроилась им в хвост и, более того, начала отставать. А?
Так, наверняка, подумал другой шведский сержант - ну, пусть он будет у нас...ммм... Матссунд - хорошо? Вам не всё ли равно!
Так вот, сержант Матссунд вдруг подумал: странно это, чего это он отстаёт. Не иначе, где-то набедокурил. И рассказал о своих сомнениях напарнику. Не будем придумывать фамилию напарнику. Пусть он у нас остаётся просто напарником.
- Да, подозрительно. - ответил напарник.
Да-да, не удивляйтесь, только у нас в России не вызвало бы никаких подозрений, что водитель не решается обогнать милиц... - тьфу, никак отвыкнуть не могу, конечно же - полицейскую машину. Мы все понимаем: на всякий случай.
А там не понимают. Там вообще не принято честным гражданам полицию бояться. Им полиция - лучший друг. Словом, решили они проверить Семёныча.
Но тут - раз, на сетку лосиную красавец-сохатый с внешней стороны кидается. Не заметил, видать, её бедняга, и решил дорогу перебежать в неположенном месте. Лосиху свою на той стороне почуял, может, или деток малых. Никто ж ведь не думал, что эти сетки вдоль дорог случайно могли разрушить счастливую лосиную семью? Никто. Но с точки зрения полиции подобная выходка зверя тоже непорядок. И полиция остановилась на обочине посмотреть, устоит ли сетка.
Теперь вы поняли? Лось испугался полицию и убежал, а Семёныч, хоть тоже испугался, волей-неволей мимо полиции проехал. А проезжая, испугался ещё больше: полиция не смотрела на лося. Он, лосяра, вдруг отчего-то стал полиции не интересен. Оба бравых парня, - а в шведскую полицию отбирают только бравых парней, а не любых, отслуживших в славных вооружённых силах - оба, сержант Матссунд и его напарник, пристально пялились на Семёныча.
- ...дец! - почуял Семёныч тем местом, которым сидел.
Увидев в зеркало, что полиция настигает, Семёныч запел в голос: „Орлёнок, орлёнок, взлети выше солнца…“, сел „по стойке смирно“ и приготовился встречать старость с кайлом на шведских рудниках.
Семёныч не знал, что шведская полиция не останавливает нарушителей абы где. Шведские дороги достаточно узкие, а полиция уважает права других участников движения. У нарушителя висят на хвосте до удобного места: стоянки или автобусной остановки, а там уже его, голубчика, хватают, и нахлобучивают его по полной программе.
Какое бьют?! Что вы! Они не знают, что нарушителя можно бить, им никто об этом не говорил.
Так вот, Семёныч порядков не знал, а потому обрадовался, когда полиция, повисев минутку за ним, обогнала его и скрылась за поворотом.
- Да ну их в пень! - думает Семёныч, - Вдруг одумаются и снова на него набросятся. И - сворачивает на ближайшем перекрёстке. Вниз, к растянувшейся вдоль реки деревушке. Не надо рисовать себе серые покосившиеся деревянные срубы. Шведские деревушки красивые.
Встаёт на центральной деревенской площади. А больше негде. Вокруг частные дворы. Без заборов, но чьи-то.
- Отсижусь.
Не тут-то было. Семёныч не знал, но мы-то с вами знаем, что полиция ждала его за поворотом на автобусной остановке.
Ан нет Семёныча и нет. Провалился! И полиция, не будь дурой, едет Семёныча искать. Семёныч из-за деревенских кустов видит, как полиция расспрашивает некстати для Семёныча подвернувшегося им тракториста, и тракторист уверенно машет рукой в сторону Семёныча. У них в стране это не называется стукачеством, а с полицией принято сотрудничать.
Голова Семёныча вновь ясна и светла. В ней зреет план.
Семёныч достаёт термос, наливает в кружку остывший кипяток без заварки - не успею! - и разворачивает жёнкины бутерброды, да плюшки мамочкины.
- А что, чай я тут пью. Имею право. Проголодался я! До стоянки не доехал? - Ну так, знаете, приспичило! В полицию не явился и машину забрал?
