Крылья

стола. – Уральский хризоберилл, - ответил Рубин, рассматривая неуловимо меняющий цвет камень, - Иначе называемый александритом, в честь в Бозе-почившего государя императора Александра II Освободителя. Их добывали поблизости отсюда, на речке Большой Ревт, там были изумрудные копи, а хризоберилл соседствует с изумрудом. Не все добыли, надо полагать, ели Захар раскопал этот камешек. Кристалл такой формы, - он положил александрит на ладонь Аликс, - Очень редкая вещь. Носите, на счастье.
После обеда, надев гремящие, как железо, брезентовые плащи, они углубились в лес и вскоре вышли на поляну, заросшую молодым сосняком. – Вот здесь добывали золото, - сказал Рубин. Золотой прииск представлял собой несколько осыпавшихся ям с полуобвалившейся бревенчатой кладкой, вокруг высились кучи окаменевшей глины и щебня. – Мало похоже на Форт-Нокс, да? – усмехнулся Рубин, - Все золото родом из грязи. – Аликс поковыряла щебень носком сапога, - Смотрите! – она подняла с земли голубоватый кристаллик вытянутой, октаэдрической формы, величиной примерно с фалангу ее пальца. – Я притягиваю камни. Наверное, это аметист? – Нет, это не аметист, - Рубин взял камешек из ее руки, осмотрел на свету, пощелкал по нему ногтем, лизнул его, снова осмотрел, поцарапал им стекло своих швейцарских часов и, наконец, сказал очень медленно, - Я не берусь дать окончательный ответ, но, по-моему, это алмаз, каратов на 87.

Глава 25
Рубин не проронил ни слова о находке, пока они добирались до Екатеринбурга на просевшей от тяжести машине, оформляла груз, ночевали в отеле и летели домой, но теперь они сидели в доме, у камина, за стенами, сложенными из цельных гранитных блоков, облицованных изнутри цветным камнем, на столе перед ними, в бокале со слабым раствором азотной кислоты, лежал алмаз.
- Назовите его как-нибудь, - сказал Йосиф, - это ваше право и долг, такое камень должен иметь имя. – Пусть будет «Крылья Утра», - сказала Аликс. – Почему «Крылья Утра»? – Потому, что мы нашли его утром и потому, что я так хочу. – Мой долг ювелира подчиниться. Теперь этот камень называется «Крылья Утра». И мой долг ювелира объяснить вам, с чем вы имеете дело. Ценность алмаза заключается не только в его величине. Есть камни, величиной с булыжник, но они хранятся в пыльных ящиках минералогических коллекций, а не сияют в коронах монархов. Потому, что нечему сиять. Они мутные, со множеством внутренних и внешних дефектов, их невозможно отгранить и нет смысла шлифовать. Большинство же окрашенных алмазов хорошей величины и без дефектов не являются камнями «чистой воды». А камни «чистой воды» - это, в основном, осколки, обкатанная водой галька или они просто слишком мелки. Уникальность вашего алмаза заключается в том, что это голубой кристалл «чистой воды», весом в 88 карат, в форме правильного октаэдра и без дефектов. Он не требует огранки, нельзя ничего ни убавить, ни прибавить к нему, он представляет собой совершенный баланс алмазных качеств, меру алмазной красоты. Абсолют. В мире больше нет таких алмазов, Аликс. – А может, на том прииске их еще целая гора? – Исключено. Там копались больше ста лет, если бы существовало месторождение, его бы непременно нашли. Этот камень больше, чем удача, это – чудо, я не верю своим глазам. – Чудо? – Слово ювелира. – В таком случае, я дарю его вам. Возможно, «Крылья Утра» помогут вам подняться над вашим неверием и полюбить чудеса. – Йосиф долго молчал, глядя в пол. Потом молча вышел в другую комнату и, вернувшись, встал перед Аликс, огонь камина бросил алые блики на его лицо. – Цена этого камня не соизмерима с ценой «Крыльев Утра», - сказал он и раскрыл сжатый кулак, кроваво-красный рубин вспыхнул на его ладони, - Но это самое дорогое, что у меня есть, - склонившись, он вложил рубин в ее руку, - Это моя душа.

Глава 26
- Йосиф Леонидович! – В кабинет просунулась парижская головка Аллочки. – А? – Включите телевизор. – А что там? – Включайте, включайте. Черное море горит.
Он нажал кнопку пульта и сразу увидел фантастическое зрелище, - над поверхностью моря ходили гигантские полотнища голубого огня. – Воздух сгорает в этой огромной топке, - говорил голос за кадром, - Люди страдают от недостатка кислорода, температура доходит до +45. – На экране появились пустые улицы какого-то городка, одиночные прохожие пробирались вдоль стен, обмотав головы мокрыми тряпками. – Транспортные линии не справляются с потоком беженцев, - продолжал комментатор, - Пожары в порту… Взрыв на нефтяном терминале… - Во весь экран вспыхнуло багровое, дымное пламя. Рубин переключил программу. – Уже более ста лет известно, - говорил серьезный, бородатый мужчина в очках, - Что на глубине в двести метров, под слоем ила, существуют метановые линзы. Отдельные возгорания происходили и раньше, но никто никогда не думал… - Рубин переключил программу, - Уже более ста лет учение предрекали катастрофу, - говорил бородач, как две капли воды похожий на первого, но без очков, - Под поверхностью Черного моря, под морем ила, находится море метана, теперь это море вырвалось на свободу… - Рубин переключил программу. – Горят шельфовые нефтеразработки у побережья Турции и Болгарии, - без пауз строчил диктор, - В море выливаются тысячи тонн горящей нефти, - на экране взорвался танкер, - Правительства Греции, Италии и Португалии… - Рубин переключил программу и застыл, завороженный зрелищем. Катастрофа, видимо, случилась ночью. Между небом и водой горел голубой огонь, небеса были индиго-синими, вода – абсолютно черной. Пламя качалось, пульсировало, как живое, какие-то полусформировавшиеся фигуры угадывались в нем, возникало и опадало нечто змееобразное, от горизонта до горизонта вспыхивали всполохи, что-то гримасничало, что-то корчилось и, хотя все это происходило за тысячи километров отсюда, Рубин почувствовал, что в комнате становится жарко. Он выключил телевизор и откинулся в кресле, вытирая со лба холодный пот. Вдруг мягко пропел телефон.
- Алло.
- Здравствуйте, Йосиф Леонидович.
- Здравствуй, Ахать – Ахать был младшим пайщиком и доверенным лицом Рубина при руднике на Токовой.
- У вас включен кодер, Йосиф Леонидович?
- Секунду, - Рубин нажал кнопку кодирующего устройства, - Говори.
- Наши ребята нашли кое-что.
- Что?
- Гельд.
- Есть о чем говорить?
- Есть.
- Я буду сегодня.
Положив трубку, он поразмышлял с минуту, потом набрал номер.
- Аликс?
- Я.
- Хотите со мной снова слетать на Урал?
- Хочу. Я теперь люблю Урал.
- Тогда собирайтесь.

Глава 27
Там жила или россыпь? – спросил Рубин в машине по дороге из аэропорта. – Там коренная жила, Йосиф Леонидович, - Ахать через зеркальце заднего обзора метнул взгляд в Аликс и тут же вернул его на дорогу, - Чистый кварц и золото. Они сейчас там берут по семь грамм с килограмма руды, простой промывкой в лотке. – Есть шанс сохранить секретность? – Ахать пожал плечами, - Им нет смысла болтать. Их же подрядили добывать малахит, а не золото. То, что они берут сейчас, по совести, идет им в карман, прииск-то не заявлен. Зачем болтать? – Ахать ухмыльнулся, - Работать надо, а не болтать.
- Кто эта женщина? – брюзгливо спросил один из пайщиков, жирный, лысый человек, похожий на жабу. – Доверенный деловой партнер, - ответил Рубин. – Но… - Никаких «но». Она будет присутствовать на совещании.
- Надо взять столько, сколько можно взять обушком, - пятью минутами позже сказал тот же тип, в комнате с плотно зашторенными окнами и запертой, бронированной дверью, - Потом купить рудник и сделать заявку. – Ни в коем случае, - Рубин резко повернулся к нему, - Мы немедленно завалим жилу. Изолируем рабочих, завезем водку, консервы, электрогенератор и телевизор, заключим с каждым долгосрочный договор с зарплатой в три тысячи долларов в месяц, прямо с сегодняшнего дня. Одновременно, начнем подготовительные работы. Затем купим рудник вместе с прилегающей местностью, через два месяца заявим золото и начнем легальную, промышленную добычу. – У нас заберут половину, - хмуро заметил один из пайщиков. – У нас заберут больше половины, - ответил Рубин, - Но если там коренная жила, то оставшегося хватит и вам и вашим правнукам. А жадность погубит. В лучшем случае, будем сидеть на нарах и вспоминать про наше золото. А в худшем – нас там и закопают, в той шахте.
В целом, пайщики были здравомыслящими людьми, и той же ночью в тайгу осторожно пошел первый «Камаз», груженый новыми палатками, спальными мешками, водкой и провизией.
- Ты слышал, что Черное море горит? – спросил Рубин, покачиваясь в джипе, пробирающемся впереди грузовика. – Слышал, - Ахать безразлично пожал плечами, - Всегда что-нибудь горит. У нас тут в прошлом году полторы тысячи гектаров лесу выгорело. Ну и что? Новый вырастет.
Через месяц незаметной и кропотливой работы в тайге вырос небольшой, благоустроенный поселок из сборных домиков, добыча малахита не прекращалась, была даже заложена новая штольня – для добычи малахита. Рубин отрастил бороду, Аликс успела слегка помять ребра троим старателям и пользовалась всеобщим уважением, пайщики не оставляли рудник своим вниманием, тщательно контролируя процесс и друг друга, появились горные машины, заботливо укрытые брезентом, а еще через месяц в печати промелькнуло сообщение об открытии нового месторождения золота на Урале.

Глава 28
- У меня золота уже столько, сколько в небольшом швейцарском банке, основанном в 1789-м году, - сказал Рубин, - Почему вы не позволяете мне пустить его в оборот? Обменять на деньги? – Потому, что деньги – это бумага, - вразумляюще ответила Аликс, - А золото – это изначальный и конечный эквивалент обмена в цивилизации менял. В конце, - она усмехнулась, - В конце концов, золото останется единственным, что можно обменять на нефть, а нефть – на жизнь. – К тому времени я успею десять раз расстаться с жизнью, - заметил Рубин, - Не успев поменять фамилию на Крез. – Жизнь коротка, - кивнула Аликс, - Но расстояние между пропастью «Да» и пропастью «Нет» - еще короче. Кто мог предположить, что Черное море, плескавшееся себе со времен плейстоцена, за одну ночь станет Геенной Огненной? С тех пор, как Босфор превратился в печную трубу, нефть вздорожала в три  с половиной раза. – Но параллельно растет и доллар, - возразил Рубин, - В этом нефтяном мире не золото определяет цену доллара, а нефть. А нефтяные расчеты производятся в нефтедолларах. – Это до тех пор, - ответила Аликс, - Пока американцы торгуют ворованной иракской нефтью и контролируют Аравийскую платформу через Израиль. Но кто знает, что случится завтра? – Какое мне дело до завтра? – повысил голос Рубин, - Я хочу сегодня, у меня мало времени, Аликс. – Времени? Время – это шестеренка, тикающее в ваших часах и больше ничего. Где все те секунды, что уже ушли, где они? Будь в вашем распоряжении все секунды Вечности, они уйдут туда же, в ничто. Прийдя из несуществования, они туда же и уходят. Существует только настоящий момент. Он – реален. Его реальность возникает из смысла. Из этой точки перехода вы экстраполируете и прошлое, и будущее, опираясь на них, как на крылья, поддерживающие вашу жизнь в пустоте несуществования. Вы ищите смысла, Йосиф, чтобы ощутить себя живым. Смысла, а не жалких стариковских лет прозябания под пальмой с бокалом «дайкири» в руке. Время? Дайте ваши часы.