островной цивилизации не осталось вовсе (да и можно ли считать ее цивилизацией, в общепринятом смысле?). Как выглядели те индейцы неизвестно, потомков их совсем не осталось, язык исчез. Сохранились лишь некоторые индейские названия рек и гор, в том числе, острова – «Хаити». В Доминикане установлено много фигур без лица – в память бесследно исчезнувшего народа, их уничтоженной цивилизации.
Но уничтоженной ли? Почему же до сих пор живут и здравствуют потомки других индейских народов, сохранились элементы культуры майя, ацтеков, инков? Во многих странах Латинской Америки индейцы составляют большинство населения, а в некоторых державах индейские языки даже пользуются государственным статусом.
Новым для меня был тот факт, что индейцы острова Хаити уничтожили себя сами. Не без «помощи» испанцев, конечно: одни новые болезни чего стоили. Но факт остается фактом: испанцы не ставили задачу уничтожать индейцев. Белый человек деятелен, ему надо строить порты, крепости, корабли, дороги, осваивать остров. Мне еще со школьного курса истории казалось странным: зачем надо было полностью уничтожать местную рабочую силу, а потом завозить из Африки чернокожих рабов? Нелогично, согласитесь. Ответ прост: местные индейцы, толком не оказавшие сопротивления конкистадорам, не привыкли работать, и кому бы то ни было подчиняться. Поэтому они стали убивать себя, своих детей и жен целыми селениями. Испанцы не знали, как остановить массовые самоубийства. Через тридцать лет с момента открытия острова из миллиона индейцев в живых осталось триста человек. Таков итог массового, если так можно выразиться, «гено-суицида». А мне раньше только и втолковывали на уроках истории, что в их уничтожении виноваты исключительно испанцы.
Основу промышленности Доминиканской республики составляют три отрасли: сельское хозяйство, горнодобывающая промышленность (добыча никеля и голубого янтаря) и туризм, причем последний стал интенсивно развиваться относительно недавно.
Начну с близкого мне туризма. Наш отель «Баваро принцесс», как и большинство других отелей, был построен всего лишь в 1992 году. При этом индустрия туризма, как отрасль промышленности, развивается, в основном, на Атлантическом побережье острова, потому что исторически более интенсивно осваиваемое Карибское побережье, себя уже исчерпало. Во-первых, там находятся столица, крупнейшие города страны и большинство упоминаемых ранее кемпингов для белых, во-вторых, земля вдоль Карибского моря практически полностью раскуплена. Государству принадлежат всего-то два процента земли – страна, как бы мы выразились, «сверх приватизирована».
А в-третьих... Акулы! Дело в том, что со стороны Карибского моря остров не везде прикрыт коралловыми рифами, поэтому акулы активно «патрулируют» большие участки побережья. Ближе к Санто-Доминго мы долго ехали вдоль берега моря – полный штиль, в отличие от Атлантики, где всегда волна. И какой-то необыкновенный, сказочный, бирюзовый цвет воды… И ни одного купающегося! Понятно, что огромный мегаполис вносит свой «вклад» в экологию не в лучшую сторону. Но главная причина – акулы!
– Где же, – спрашиваю Виктора, – купаются столичные жители?
– Кто где, но не в черте города и его окрестностях.
Потом, помолчав секунду, он улыбнулся:
– Вообще-то, овеянные легендами акулы-людоеды у нас не водятся. Их всего-то три вида, из которых два – вегетарианцы. Третий вид акулы на человека, практически, не нападает, однако при встрече может принять его за своего соперника, конкурента и начать активно выталкивать носом со своей территории. А если «товарищ не понимает», может и куснуть. А так – ничего. Но со стороны Атлантического океана акулы, к счастью, не подходят.
В ответ мы, экскурсанты, дружно засмеялись.
– Да-а, ничего не скажешь – «успокоили»! Тут от одного вида спинного плавника, торчащего над водой, кондрашка хватить может!
Карьеры по добыче никелевой руды находятся в глубинной, горной части острова. Никель сейчас в большой цене, поэтому горнодобывающая промышленность на подъеме.
Сельское хозяйство. Его основу составляет производство продуктов питания, 80% которых идет на экспорт, а также возделывание и переработка сахарного тростника. Доминиканская республика – настоящая житница для стран Карибского бассейна. Чем крупнее остров, тем устойчивей климат, стабильнее осадки, больше пресной воды – реки, которые я там видел, довольно полноводные. С удовольствием импортируют отсюда продовольствие Соединенные Штаты, хотя, по идее, не должны испытывать в нем потребность. Мое удивление развеял Виктор, объяснив, что в США продукция из Доминиканы сразу идет в дорогие магазины экологически чистых продуктов. Поэтому доминиканцы химизацией сельского хозяйства не увлекаются.
Да это, честно говоря, и не нужно. Закрытый от палящего солнца тонированным стеклом, приятно обдуваемый кондиционером, я, развалив-шись в удобном кресле автобуса, с удовольствием созерцал великолепный экзотический пейзаж, плывущий за окном. Обширные сельхозугодья, изумрудные пастбища с пасущимися на них большими стадами коров, плантации сахарного тростника, перелески сменяли друг друга, как в калейдоскопе. Севернее, вглубь острова, виднелись горы.
Обратило на себя внимание изобилие пустующей, неиспользуемой, на первый взгляд, ничьей земли. Однако хозяин есть у любого клочка земли, и государство штрафами сейчас активно заставляет ее обрабатывать. Даже просто держать дом на земле, чтоб раз в год приехать отдохнуть, очень накладно. Поэтому зачастую приходится либо избавляться от земли и недвижимости, либо сдавать в аренду. Что ж, правильность подобной политики очевидна.
Вот только встречающиеся аллеи деревьев вдоль дороги несколько странные. Деревья какие-то облезлые, редколистные, корявые, некрасивые, много засохших – торчат, как палки. Неужели, думаю, не могли нормальных деревьев вдоль дорог насадить? Но оказалось, что это палки и есть! Точнее, воткнутые в землю, проросшие колья изгородей пастбищ, превратившиеся, со временем, в деревья, пусть и не самые красивые. А засохшие «деревья» – это как раз не проросшие колья. Каково?! Фразу «воткни палку – вырастет дерево» я раньше воспринимал исключительно, как литературное преувеличение, будучи уверенным, что это бывает крайне редко (если бывает вообще). Но выяснилось, что влажный тропический климат, плодородные почвы и круглогодичная высокая температура позволяют происходить этому поразительному явлению массово.
Как я выразился выше? «Стада коров на пастбищах»? Нет, товарищи дорогие, нужно видеть этих «коров»! Да и не коровы это, а, вообще-то, – зебу с широко раскинутыми длинными рогами. Этакий легкий танк, весом почти в тонну, вымя размером с бензобак грузовика. Пасется себе круглый год, не выходя за границы пастбища из-за переплетенных между собой веток «проросших изгородей» и проволоки. Я и пастухов-то не заметил. Идиллия, пастораль! Вот и ответьте сами: зачем им агрохимия?!
Отдельный рассказ про возделывание сахарного тростника. Культивировать его здесь европейцы стали 500 лет назад, для этого, в основном, и завозили рабов из Африки. Самой тяжелой считалась работа именно на тростниковых плантациях – рабы поначалу мерли, как мухи, а белые каторжане «загибались», практически, мгновенно. Но сахар высоко ценился в Европе, плантации ширились, рабов требовалось все больше и больше. Со временем, в результате естественного отбора, потихоньку стала формироваться «популяция» рабов, более приспособленных к работе с сахарным тростником, и чем чернее был человек, тем выносливей он оказался. Любое смешение с «белой» кровью, которого многие африканские женщины просто жаждали, приводило к вырождению работников «тростниковоустойчивой» породы. Срубить тростник увесистым мачете в жару, при высокой влажности – это даже не полдела. Самое трудное – перед обвязкой стеблей обрубить и убрать верхушку и листья растения, ибо края их жесткие и острые, как бритва. Именно от частых тяжелых порезов, нередко до костей, с последующими заражениями и нагноениями, умирали люди.
Пробовали, уже в прошлом веке, убирать сахарный тростник комбайнами, но тяжелая машина сильно повреждала очень неглубокую корневую систему растений, и плантации начинали быстро деградировать. Поэтому до сих пор убирают тростник, а растет он круглогодично, как и 500 лет назад, руками. Некоторые технические сорта убирают комбайнами, но очень ограниченно.
Вопрос: кто же собирает сегодня урожаи сахарного тростника в Доминикане? Мулаты для этого не годятся, местные негры тоже «сами с усами» – за это не возьмутся. Ответ: гастарбайтеры из Гаити. Именно их руки приспособились к острым листьям сахарного тростника лучше всех, только гаитян возможно сегодня заинтересовать этой, без преувеличения, каторжной работой. И только для работы на сахарных плантациях власти Доминиканы дают им разрешение на въезд и проживание. Почему так происходит, кто такие гаитяне, что это за неведомая страна? Попробую изложить отдельно.
Гаити
Доминиканской республике «посчастливилось» оказаться в самом близком соседстве с двумя странами, над которыми ее величество История решила поставить эксперименты, и которые оказали и продолжают оказывать прямое воздействие на Доминикану.
Первая – далекая и одновременно очень близкая Куба, «любовь моя», легендарный «Остров Свободы». Не буду говорить лишнего: о ней, некогда братской, писано – переписано, сказано – пересказано. Отмечу лишь один момент. До победы в стране революционного восстания под руководством несгибаемого команданте Фиделя, главной рекреационной зоной и житницей среди стран Карибского бассейна была именно Куба – еще более крупный, чем Эспаньола, остров. После победы революции и бессрочного «воцарения» комарадо Кастро поток отдыхающих, в основном, из США, сразу иссяк, что вполне объяснимо. Не вполне, однако, объяснимо, но обще закономерно, что по мере разрешения любой страной мира исторической альтернативы Кубы «сосиализмо о муэртэ» (социализм или смерть), продуктов питания обычно перестает хватать не только на экспорт, но и для внутреннего потребления. Не важно – в Европе ли, Азии или в Америке. Закономерность, которую мы и сами не так давно ощущали на собственной шкуре, к сожалению, железная.
«Сосиализмо» не обошел стороной и Доминиканскую республику: в начале шестидесятых годов прошлого века к власти пришли коммунисты. Правда, не продержались они и года, однако, успев за это время, со слов Виктора, развалить экономику страны. Сверг их диктатор Трухильо, его я еще не раз помяну и добрым, и недобрым словом. На то он и диктатор – фигура, подобная Сталину, крайне противоречивая, но исторически значимая. Хотя, конечно, несравнимо менее значимая, чем колосс Иосифа Виссарионовича. Я поинтересовался у Виктора:
– А как доминиканцы относятся к кубинцам на чисто эмоциональном, человеческом уровне, ведь, фактически, они идентичны друг другу и говорят тоже на испанском?
– Уважают. Отдают должное их стойкости и принципиальности в отношении американцев. Но Доминикана проводит проамериканскую политику, не может себе позволить иного –
