Сальвадор

залюбовался ею, и не сразу вспомнил, зачем пришел. «Ну, нет», - думал он. – «Нужно быть последней сволочью, чтобы позволить такой красоте сгинуть за здорово живешь! Я буду не я, если этого гада Сальвадора не достану!».
С трудом оторвавшись от созерцания девушки, Серега начал:
- Ирина, я очень хорошо вас понимаю, - сказал он, бросив взгляд на Саркиса, устроившегося тут же в кресле. – Я не намного старше вас… - ответная презрительная усмешка. - …но поймите и вы. Если мы сейчас ничего не сделаем, погибнет еще кто-нибудь. И возможно, не один человек. Ведь вашей лучшей подруги уже не стало…
Сергей замолчал, неуверенно подбирая слова, не зная, к каким доводам прибегнуть, чтобы убедить девушку.
- Чего вы от меня хотите? – Ира с вызовом вскинула подбородок.
- Мне нужен Сальвадор.
- Я сказала – нет! От меня вы ничего не добьетесь!
- Ира! – встрял в разговор Саркис. – Ты как со старшими разговариваешь?!
- Тоже мне, старший нашелся, - буркнула она, презрительно скривив губы и отворачиваясь к стене. Шу и в самом деле в свои двадцать два выглядел, как мальчишка.

Вся ее напряженная поза, - руки сложены на груди, ноги скрещены и спрятаны под стул, - говорила о том, что девушка ушла в глухую защиту. Пауза затягивалась. Серега чувствовал, что ему катастрофически не хватает опыта ведения беседы со свидетелем. Фиаско неумолимой походкой приближалось к нашему пинкертону. Но Его Величество Случай рассудил иначе.
Зазвонил телефон. Звук доносился из кармана ириных джинсов. Девушка нехотя достала трубку, пробурчала в нее что-то вроде «Нет, сейчас не могу», и отключилась.
- Ира, кто это звонил? – спросил Саркис, подозрительно глядя на дочь.
- Папа, ну какая тебе разница! И вообще, это мое дело! – девушка встала со стула. – Если у вас все, я ухожу…
- Так, не понял, куда уходишь, - Саркис тоже поднялся с кресла и встал перед дочерью, загораживая ей проход.
- Папа, пусти! Мне нужно идти!
- Идти? То есть, из дому? Куда ты собралась на ночь глядя? Пока толком не скажешь, никуда не пойдешь!

В ответ девушка лишь промолчала, вперив в отца оскорбленный взгляд. Потом развернулась и демонстративно направилась обратно на свое место. Не успела она дойти до стула, телефон зазвонил вновь. На этот раз Ира не стала отвечать, а просто сбросила вызов, даже не посмотрев на экран телефона.

- Что же ты не отвечаешь? – полюбопытствовал Саркис. – Тебе что, не интересно, кто звонил?
- Представь себе, неинтересно! – воскликнула девушка.
- А вот мне очень интересно. Дай сюда телефон! – и Саркис протянул руку.
- Папа! – возмущению Ирины не было предела. – Это мой телефон! Это мое личное дело! Это мне звонят, а не тебе!

Она подскочила к стулу и отгородилась им от отца, пряча руку с телефоном за спину.

- Я говорю, дай сюда телефон! – Саркис шагнул вперед, пытаясь перехватить дочь за плечо.

Но она крутанулась, и ушла от протянутой отцовской руки. Саркис несколько мгновений просто смотрел на Ирину, ничего не предпринимая. Чувствовалась, что девчонка его изрядно достала. Он шумно сопел, кулаки его опущенных вниз рук то сжимались, то разжимались. И вдруг он разразился длинной гневной тирадой, из которой присмиревший на своем диване Шу не понял ни слова. Зато Ирина поняла все просто отлично. Губы ее задрожали, лицо исказилось в некрасивой гримасе. На глазах показались слезы. Девушка что-то ответила ему на том же языке и со всего размаху швырнула телефон в кресло, где до недавнего времени сидел Саркис. Потом метнулась мимо него в свою комнату и громко хлопнула дверью.
Отец минуту в немой ярости смотрел ей вслед. Потом взял из кресла телефон и пощелкал кнопкам. Видимо, найдя то, что искал, он шагнул к Шу и протянул ему телефон экранчиком вперед, жестом предлагая Сереге самому прочесть, что там написано. А там в графе принятых вызовов в двух последних строчках значилось «Сальвадор».
Не веря в свою удачу, Шу схватил аппарат и быстро переписал себе телефонный номер. Потом повертел трубку в руках, пытаясь врубиться, какая же неоформившаяся идея не дает ему покоя. И тут он понял! Разблокировав клавиатуру ириного телефона, он пощелкал клавишами, выбрал учетную запись «Сальвадор» и стал писать SMS.
«Не могу сейчас говорить. Чего звонишь?», - отправить. Минута, другая, третья минута ожидания и сомнений. Эврика! Сработало! Телефон издал паровозный гудок, извещая, что пришло сообщение. Открыть.
«Ты что, забыла? Сегодня в десять».
Серега почесал в затылке и отбил:
«Нет, не забыла. Где?», - отправить.
Минута. Вторая. Саркис заинтересованно наблюдает за Шу.
Паровозный гудок.
«Блин, я ж тебе вчера сто раз повторил – в прачечном! Все наши здесь уже. Давай, подгребай!».
Серега отбил «ОК» и вернул телефон Саркису. Быстрый взгляд на часы. Двадцать один – пятнадцать. Да, времени маловато. Если что-то предпринимать, то прямо сейчас. И Шу сорвался с места. Наскоро простившись с Саркисом в коридоре и хватив в охапку куртку, оперативник стремительно покинул квартиру. Не дожидаясь лифта, понесся по лестнице вниз. Вылетел во двор, и бегом – к метро. На ходу он лихорадочно соображал, что это за «прачечный». Комбинат? Поздновато, они, наверное, уже все закрыты. Да и что им там делать! Прачечный мост? Но ведь написано «В прачечном», а не «На». Но воображение уже услужливо воспроизводит Летний Сад, набережную, Неву и впадающую в нее Фонтанку с перекинувшимся через нее горбатым Прачечным мостом. Погоди-ка!
Разогнавшийся Серега вдруг останавливается, как вкопанный, в приступе внезапного озарения! Ну, конечно! В Прачечном! В Прачечном дворике! Как же он сразу-то не сообразил!
Шу припустил еще быстрее, додумывая на ходу.
Совсем недавно, этим летом, гуляя с одной из своих подружек, коренной петербурженкой, он был приятно удивлен неожиданным зрелищем. Подружка, отлично знавшая свой родной город и желая поразить Шу, завела его какими-то тихими второстепенными улочками во двор, типичный питерский колодец, где все стены старых домов покрывала красочная мозаика и барельефы. А в одном месте на стене дома красовались трафаретные портреты нескольких узнаваемых знаменитостей, среди которых был и Че Гевара, кстати. Вся эта красота, как позже узнал Шу, была творением рук художника-энтузиаста Лубенко и студентов расположенной рядом Малой академии искусств. В самом дворе вместо детских песочниц расположились многочисленные скульптуры разных животных, птиц и сказочных персонажей. И все это было таким красочным и по-детски задорным!
Серега, отродясь не страдавший топографическим кретинизмом, в тот раз попав во дворик, почему-то совершенно не представлял, где точно он находится. Каково же было его удивление, когда дождавшись, пока Шу насмотрится на этот сказочный паноптикум, довольная произведенным эффектом подружка повела парня куда-то еще дальше, вглубь двора, где находилась стена с аркой. Там оказались огромные ворота, казавшиеся закрытыми наглухо. Но в них нашлась небольшая калитка, открыв которую и на миг ослепнув от солнца (во дворике было сумрачно), Серега с удивлением воззрился на лежавшую у его ног Фонтанку с решеткой Летнего Сада на противоположном берегу.
Справа был виден Прачечный мост. Пожалуй, из всех многочисленных небольших питерских мостов, только это название и запомнилось Шу. Да еще разве Поцелуев мост. Но не о нем речь. Поинтересовавшись как-то происхождением названия моста, Серега узнал, что комплекс зданий, откуда он только что вышел, был прачечным комбинатом, обслуживавшим в царские времена Зимний Дворец.
Одним словом, Прачечный дворик был местом очень харизматичным, со своим особым духом, да еще к тому же мало кому известным. Да еще в центре города. Да еще не слишком далеко от метро, только Троицкий мост перебежать - и вот она, «Горьковская». Так почему бы не избрать это место для тусовок?
В глубине души Серега понимал, что все его построения притянуты за уши. Но во-первых, ничего другого ему не оставалось. Как времени, бег которого Шу ощущал почти физически. А во-вторых, уж так все красиво складывалось! И воодушевленный молодой опер еще быстрее припустил в сторону метро…

Прикинув, что калитка в воротах, перекрывающих выход из Прачечного дворика в сторону Фонтанки, по вечернему времени запросто может оказаться закрытой, Серега не поленился обойти дворик со стороны улицы Чайковского. Да и скрытно подобраться оттуда было полегче. Скользя темными колодцами, последовательно перетекающими друг в друга, стараясь не попадать в светлые пятна льющегося из окон света, Шу крался к Прачечному. Фигурки зверей и птиц, стоящие в полумраке, казались живыми: тронь – и взлетят, прыгнут, побегут. Серегу потряхивало от волнения и легкой жути, что навевали на него эти темные сказочные существа. «Хорошо, хоть проклятый дождь на время прекратился, а то удрожался бы в доску», - подумал сыщик.
Вот, наконец, и место назначения. В темноте пока не видно, есть ли кто-нибудь во дворе. А вдруг он ошибся? У Шу громко екнуло сердце. А вдруг…
Он до боли в глазах всмотрелся в темноту, не решаясь подойти ближе.
Там кто-то был.
Где-то на периферии восприятия света, более темные на темном, в центре двора возле скамеек проступали человеческие силуэты. Никаких деталей разобрать было невозможно, лишь время от времени вспыхивали оранжево-алые огоньки сигарет.
Боясь выдать себя, Серега, казалось, перестал дышать и сделал несколько неслышных осторожных шагов, прячась в тени ближайшей стены. Отсюда уже были слышны приглушенные голоса.
«Господи, превеликий боже! Илуватар всея Руси», - молился про себя Шу, отродясь не знавший ни запева, ни аминя. – «Сделай так, чтобы это были они!».
Не известно, какие боги услышали его отчаянную мольбу. Но тут он, приглядевшись как следует к одному из темных силуэтов, распознал в неестественном абрисе головы нахлобученный на нее берет.
«А-а-а! Команданте Че! Буэнос ночес!», - Шу, все еще боясь поверить себе, лелея свою удачу, как синичку в ладонях, ощутил ликование, охватывающее все его существо. И как будто бы для того, чтобы сомнения окончательно покинули Серегу, ангел-хранитель неслышно вспорхнул с его правого плеча, подлетел к темным фигурам, рассевшимся как куры на насесте на спинках поставленных в кружок скамеек, и дернул одного из них за то, за что обычно дергает человека черт. «Дернутый» при этом отчетливо произнес:

- Сальвадор, передай зажигалку…

К кому он обращался, Шу конечно же, не разглядел. Да и зачем! Вот же он, красава! Максим Галахер по прозвищу Сальвадор! Ну, теперь-то ты от меня не уйдешь!
Так думал молодой оперативник, в воображении своем уже застегивая браслеты на запястьях этого мерзавца. Правая рука потянулась под куртку к левой подмышке. Ах, черт! Ствол на работе оставил! Ну, ничего, я его и так возьму!
Где-то далеко в глубине серегиной души что-то безнадежно вопило о благоразумии, с которым в последние дни у него случился явный напряг. Это ж надо, так проколоться с Ириной! Хорошо, случай выручил. Вот и сюда поперся один, не вызвал подмогу, даже не предупредил никого.
Н-е-е-т! Теперь-то уж он точно не даст маху! Постоит тихонько, послушает. Дождется, пока они не начнут расходиться и пойдет за Сальвадором. А там…
Хитрым и благоразумным планам почему-то не суждено было сбываться в этот