зуб,- прости князь Владимир, не признал в темноте. Сотник наш строго настрого приказал,что если проскочит через заставы наши хоть какой-нибудь гад, или уснем на посту не- взначай, живьем шкуру снимет со всех дозорных. А он раз обещал, так точно и снимет. А без шкуры, еще сам знаешь, по ночам прохладно будет. Так выходит раз без нее никак, вот и стараемся даже князей, вот, бывает, отлавливаем»,- попытался пошутить дозорный. «Так, что ты уж князь не обижайся на меня». «Ладно, забыли. А это за место выбитого зуба»,- и протянул ему туго набитый кошель .
«Спасибо князь, не надо»,- ответил тот. Князь удивленно вскинул здоровую бровь. «Бери, заслужил». « Нет, княже ,не возьму. Делу ты учишь нас, без порядка Корсуни не взять. Без порядка все тут ляжем без славы во хмелю и сонные. Себя погубим, тебя и Русь погубим. А за дельное ученье разве ученику платят? Это он платить должен. Потому – не возьму, княже. Без обид?»
«Какие уж тут обиды,- подумал князь,- ох, русичи, русичи и как может в одном народе уживаться бесшабашная удаль и отъявленное разгильдяйство с такой широтой души, любовью ко всему родному, которая просыпается только в минуты крайней угрозы, но не для своей жизни, а жизни близких, родных, своего народа, Родины. И снимут последнюю рубаху и отдадут все вплоть до последнего вздоха, создав не создаваемое, победив непобедимое. И счастье великое вести этот народ и ответственность великая. Нельзя попасть ему в руки грязные, ибо народ этот чист и светел как новорожденный, наивен и прост, как дитя доверчив, но при этом силен и неистов как исполин, в гневе своем сносящий всех на своем пути. И тот, кто силу эту великую направляя к целям правильным, и душу его по своей природе светлую к добру обратит, о, поистине велик, будет этот правитель и слава его и память о нем будет жить столько, сколько жить будет народ русский а значит - вечно». От этой мысли князя отвлек шум на позициях осаждающих крепость со стороны западной стены города. Он пустил коня рысью и через несколько минут был на месте. Его взору предстала следующая картина: в свете костров колыхались тени русских воинов, только что отразивших нападение неприятеля. Оружие их еще не остыло от крови врагов. Здесь же на втоптанной в землю траве лежали тела в черных одеждах, где поодиночке, а где и более. Все были на тех местах, где застала их битва и смерть.
К князю подошел рослый воин, без шлема в кольчуге, в руке которого блестел в свете костра окровавленный меч. Густая шапка седых волос на голове слиплась от запекшейся крови. «Здравствуй, княже,-произнес он,-«все сделали так, как ты сказал. Весь вечер гуляли, потом спать попадали. И, как и думали, пришли супостаты. Все они здесь и легли. До полста человек наверное». «Молодцы,- ответил князь,- теперь не повадно будет».
«Молодцы, то молодцы, да в погоню за остальными наши с пылу увязались, пошли за ними к стене». «Сколько?»,- задал вопрос Владимир. «Да около трех сотен. Не успел я их, княже, остановить, виноват»,- прозвучало ему в ответ. «Эх Добрыня, не вовремя пока все это, не готовы мы,- подумал князь,-да лишь бы на стену не полезли, перебьют ведь всех, перещелкают лучники». Крепостная стена осветилась, это ромеи сбросили со стены горящие угли и дрова. И стало видно, что русичи уже карабкаются вверх по стенам и что на самой стене завязался бой.
«Ох, Добрыня, не вовремя, да чего уж там. Кати таран, прикрой их лучниками. Поднимай всех на штурм»,- молвил князь. И не прошло и получаса, как огромный таран уже катился толкаемый русичами к городским воротам, постепенно набирая скорость. Русские лучники, расположившись чуть поодаль от стены, вели обстрел ромеев, пытающихся поразить стрелами и дротиками их товарищей, карабкающихся наверх.
В то время, как на стене сражение шло с переменным успехом, перевес русских был незначителен, с треском и грохотом в крепостные ворота врезался таран, проломив ворота и образовав в них большую брешь, в которую и хлынули русские воины. Со стены сражение переместилось в район внутренних городских ворот, где небольшой отряд греков преградил им дорогу. Князь не мог наблюдать картину боя, так как обзор ему закрывала городская стена. Большая часть тысячного отряда русских еще не прошла в ворота и находилась за пределами крепости. Нехорошее предчувствие кольнуло князя, словно во сне, за несколько секунд перед его глазами пронеслась картина, как тысяча русских воинов во главе с воеводой отчаянно бьются в узком проходе между крепостных стен. А со всех сторон на них сверху льется кипящая смола, и летят стрелы греков. Он увидел, как гибнет тысяча воинов его войска, один за одним, не имея возможности спастись. Князь обернулся к воеводе своей охраны и произнес: «Дядя скачи к крепости со своими людьми. Выводи всех из - под огня. Передай воеводе, пусть отходит. Лучники прикроют их уже снаружи крепости. Скачи, не мешкай, иначе будет поздно». Дальше он видел как посланные им всадники, во весь опор несутся к городской стене, видел распахнутые в крике рты, видел как один из них, пораженный стрелой , пущенной с городской стены, упал на гриву своего коня. Ратники, повинуясь приказу князя, прикрываясь щитами от стрел, отходили от крепостной стены, двигаясь плотным отрядом, построенным в колонну, щиты прикрывали их построение от стрел по бокам и сверху. У ромеев этот строй назывался «черепахой». «Могут же когда захотят,- подумал князь,- вот черти». Строй русичей все дальше отходил от стены, стрелы пущенные греками уже даже не долетали или бились об щиты на излете. «Ну, по- моему, самое время»,-подумал князь. Махнул рукой, подозвав к себе ближайшего конника из охранной сотни. «Скачи и передай: «Всем в стороны»,- сказал ему князь. Конник бросился к строю русских, что-то громко крича на скаку. В мгновенье ока «черепаха» распалась на тысячу отдельных частей. Воины по одиночке в- рассыпную , бежали к своим позициям. Перестроение произошло как нельзя вовремя. Воздух рассек низкий свист. И том месте, где только что шла «черепаха» вспенился земляной фонтан от упавшего каменного ядра, выпущенного из греческой катапульты. Такие же фонтаны рассыпались по всему полю, но принести сильного ущерба русичам они уже не могли. Многие из них были уже в своем лагере, находившимся не в зоне действия метательных машин, остальные на подходе. Воевода охранной сотни князя громко рыкнул: «Воины в строй». Русичи стали выстраиваться в две шеренги. Князь Владимир, спешившись, прохаживался взад и вперед недалеко от строя. Бегло окинув его, князь пересчитал людей. «Не густо, сотен шесть не полных будет. Два месяца осады и почти половина из тысячи. Так и месяца еще не продержаться. Дорого учеба брать крепости дается. Бесшабашной отваги здесь мало, только лоб об стенку расшибить можно. Эх бы, ромейскую науку военную да с духом русским отважным соединить. Тогда никто не устоит. Не будет равного воинству русскому». Владимир посмотрел невидящими глазами сквозь строй, и вдруг, как очнувшись от короткого сна, спросил : «Воины, а где воевода то ваш ?» «Сгинул воевода, князь. Между стен сгинул. Когда выходили из крепости, бился он с греками, в передовых бился. А потом не стало его с нами. Не уберегли мы, княже, воеводу своего»,- ответил в первой шеренге стоящий знакомый, по ночной встрече воин.
«Не уберег, говоришь,- молвил князь,- а что еще умеешь, кроме как князей по ночам дубасить ?» Биться могу, княже, на мечах, на копьях. Луком владею и в седле держусь не плохо». А из грамоты что знаешь? Счет знаю, князь Владимир, до тысячи, язык ромейский понимаю, а вот письмо их, прости, князь, пока не осилил, не досуг было». «А звать-то тебя как, грамотей»,-спросил князь по - гречески. «Даниилом ответил, воин. При крещении в Царьграде Даниилом назвали. А как мать с отцом назвали и не знаю, потому, как не помню, ни матери ни отца. Товарищи Рысем зовут за быстроту и ловкость»,-отвечал воин на правильном греческом, без запинки.
«Ну так вот, Данила быть тебе воеводой над тысячей, раз нет с нами прежнего. И смотри мне береги людей. Люди нам сейчас на вес золота. Каждый клинок на счету. Смотри, не дури, а не то зубом не отделатся будет. Вышата, огласи воинам нового воеводу. А ты, Данила, порядок наведи, с сотниками разберись, тех кто погиб, замени новыми. Достойных сам знаешь, лучше меня. К полудню жду тебя у себя на совет, воевода Даниил»,-сказав это, князь сел в седло , подведенного к нему Вышатой коня, и тихо шепнул ему: «Шли гонцов к воеводам , сидящим по стенам. Пусть скинуться каждый по сотне воинов новичку. Тебя и их тоже жду на совет к полудню»,- сказав это, князь тронул коня по направлению к своему шатру, разбитому на невысоком холме, около соснового леса. У шатра князя ожидала прислуга, перед шатром был накрыт походный обед. Охранник слил из медного кувшина воду, князь умылся, вытер руки и приступил к трапезе. За столом с ним сидел только воевода личной охраны,его дядя Вышата. «Что князь, сильно тебя в леске Данилка то приложил? Болит?»,- спросил Вышата. «Да как-то раньше и не вспоминал, не до этого было. А сейчас побаливает вроде»,- ответил Владимир, потирая ушибленную часть лица. «Холодную тряпку приложить надо. Сейчас пойду, принесу»,- сказал воевода. Сиди, скажешь, пусть принесут в шатер. «Там двух девок ромейских приволокли, ничего себе статные бабы, может они и принесут?»,- спросил его дядя. Князь ,прищурив здоровый глаз , посмотрел на дядю и ответил: «Не до баб Вышата. Пойду спать. К полудню разбуди. А девок отпусти, нечего им тут быть». Поднявшись со скамьи, князь пошел в шатер, где лег на расстеленные шкуры. Сон не шел к нему. Мысли были о Корсуни.
Как взять крепость? Был бы Волк здесь, сидели бы уже в городе. Ну, куда же он подевался? Случилось, недоброе? Странный он какой-то. Воеводство предлагал, ни в какую, да что я, Базивлевс ромейский , предлагал к нему идти и то отказал. Свободы, говорит, хочу. А помочь, князь тебе, помогу. Не мог Волк обмануть. Если бы не захотел помочь с Корсунью, то так бы и сказал прямо.
Гордый сильно. Что же с ним случилось? Нужен он мне здесь, сильно нужен.
Князь взял в руки Евангелие, которое читал на греческом в свободное время. Открыл его наугад и прочел с начала страницы : «По вере вашей и воздастся вам». Князь задумался: «Где же Жробейн, ох «Волчьи лапы», и куда же вас занесло? А интересная все-таки книга, каждый раз новая. Если возьму Корсунь, крещусь. По вере и воздастся….. Эх, как интересно писано. Значит, верить надо? Буду верить! Возьмем Корсунь, обязательно возьмем!» С этой мыслью князь поднялся со шкур, шагнул и вышел из шатра. «Как спалось князь?» ,- спросил его дядя, стоявший рядом с пологом. В руках у него был мокрый кусок холста. «На, приложи, от самого ручья везли, холодили, уж сильно глаз «заплыл» у тебя»,- и протянул ему мокрую тряпку. «Ладно, давай, повяжи»,- ответил Владимир. Пока тряпицу прилаживали к княжескому оку, к шатру съехались тысяцкие воеводы. Спешились и почтительно ждали окончания процедуры наложения повязки. Один из приехавших, повернулся к воеводе Даниилу и спросил: «Что ,Данилко, бей своих, что б чужие боялись?» Данил, потупил взгляд и промолчал. Услышав это Владимир, резко повернулся к собравшимся и спросил: « Слушайте мужики, как вы так можете? Вроде и на разных
