подскочил он и коротко хохотнул: - Из башки вон!
Он быстрым шагом подошёл к сыну, отчего тот испуганно обернулся:
- Пап, ты чего?..
- Это тебе, - положил он перед ним угощение. - Дядя Володя передал. Волшебник! - И он мельком глянул на меня через плечо.
- Ух ты! - оживился мальчик. - А мне разве можно?
- Можно-можно... - Голос его дрогнул. Он погладил сына по голове и тихо сказал: - Теперь тебе всё можно...
С совершенно другим лицом, в котором теперь светилась нежность, он постоял возле него и развернулся ко мне:
- Я слушаю.
- Сядь. Разговор долгий и не из приятных.
- Интересно, - хмыкнул он, опускаясь на седалище. - Ну и... что у нас плохого?
- Ты не капитан Зелёный, так что не трепыхайся, а выслушай.
- Ну-ну... - Он, кажется, догадывался, о чём будет речь.
- Спросить хочу: как думаешь дальше быть?
- Хрен его знает!.. - насупился он.
- Пацану мать нужна.
- Да чё, я бабу не найду?.. С такими-то бабками?..
- Это ты себе бабу найдёшь. А ему? Не каждая сможет мать заменить. Да и не в таком он уже возрасте, чтоб любую тётю "мамой" звать. Проблем будет столько, что света белого не...
- Ты к чему это мне говоришь? - зло оборвал он и прищурился. - Думаешь, не понимаю?
- Погоди фыркать. Пацан у тебя и так натерпелся. Просто так сердце не заболит. Ему нужна его мать, а не какая-то другая тётя.
- Да чтоб я эту суку?!. - зарычал Игорь, забывшись.
- Погоди. - Я положил ему руку на плечо. - Не надо, чтоб он слышал такое. Утихни. Две минуты назад ты клялся в верности, а теперь готов растерзать меня.
- Да ведь я предлагал помощь в решении твоих проблем! - недобро сверкнул он глазищами. - А в своих я как-нибудь...
- Вот именно. "Как-нибудь". И что б ни сделал, всё будет не то. Потому что отравлено ненавистью. А ты должен через себя переступить.
- Вовчик!!! - перекосило его от противоречивых чувств. - Ну не надо в ране ковыряться, прошу тебя! Всё ещё так... живо...
- Сядь! - чуть ли не приказным тоном сказал я. - Сядь и послушай.
Он швырнул себя на стул и упёрся в меня горящим взглядом:
- Ну?!
- Держи себя в руках. Ты, всё-таки, привлёк внимание пацана. Вон, аж уши горят, хоть и виду не подаёт.
- Да он не слышит, - отмахнулся Игорь. - Весь в игре.
- Игра давно закончилась, а он не видит. Если так и дальше пойдёт, то моя работа пойдёт вся насмарку: опять лечить придётся.
- Ладно-ладно, - зашептал он недовольно. - Я слушаю.
- Слушаешь, да не слышишь. Пойдём отсюда.
- Куда?
- На улицу. Там побазарим.
Мы вышли и уселись в его машину.
- Я предлагаю тебе вот что. Только сначала выслушай, а потом кричи, что я лезу не в свои дела. Хорошо?
Он молча сопел, уставившись на приборную панель.
- Расцениваю твоё молчание, как желание выслушать. Итак, начал загибать я пальцы. - Первое. Пацану мать нужна? Бесспорно, нужна. Тебе без бабы тоже не сахар. Это второе. Предлагаю искусственный вариант. И только ради твоего пацана. Кабы речь шла только о тебе - и чёрт бы с тобой, не маленький. Баб, действительно, навалом.
Так вот. Я создаю дубль твоей Милки... дослушай до конца, не вылупай свои зенки!.. Я создаю дубль твоей Милки, - повторил я с нажимом на слове "дубль", - напичкиваю её всякими благодетелями: материнская ласка, любовь и осознание тебя как единственный свет в окошке... ну и всякое такое... Отключаю ей тот кусок памяти, где вы поцапались, она об этом ничего знать не будет. Ну а ты... тебе надо проглотить эту пилюлю: переступить через себя и притвориться, что ничего не было и мама просто ждала вас в комнате наверху. Скажешь пацану, что, мол, ты так оригинально пошутил, что дядя Володя был прав, когда так говорил... Ну? Что скажешь?
Пока я разливался соловьём, лицо Игоря пошло красными пятнами и на скулах заиграли желваки.
- Чё молчишь да злишься? - толкнул я его. - Не устраивает? Предложи тогда другой вариант. Но такой, чтоб психику пацана не ранить!
- Да ё-моё!!! - взорвался он наконец. - Я думал, ты мне дело будешь говорить!.. А ты опять!.. В болячке ковыряешься! Прикалываешься! Удовольствие получаешь, что ли?! Не пойму!
Я онемел. Выходит, он даже и не прислушивался к тому, что я ему предлагаю!
- Ну ты и дурак... - прошептал я, смотря на него во все глаза, будто видел впервые. - Я-то думал, ты умнее...
- Может быть и дурак! - зарычал он, не помня себя. - Но ты сам послушай, что ты мне тут нагородил! Вместо бабы резиновую куклу суёшь! И ты думаешь, что пацан будет ей рад?! Не говоря уже обо мне!!!
- Ей-богу, дурак, - сказал я ещё тише. - Когда это я тебе куклу предлагал?
- Да вот только что!!! Дубль!!! Это что, по-твоему?!!
Я немного помолчал и хихикнул, не выдержав. Он даже отпрянул:
- Что?! Крыша едет?
- Оглянись, - сказал я, указывая глазами на террасу перед входом. - И помни, о чём я тебе говорил. Не ломай пацана.
- Папа! - раздался оттуда радостный детский голосок. - Ну где же ты пропал? Мама-то здесь была! Мы тебя ждём-ждём! Иди к нам!
Глаза мальчишки светились невыразимым счастьем. Он держался за руку матери и щекой прижимался к ней. Милка с ласковой улыбкой смотрела в нашу сторону. А Игорь буквально оцепенел, глядя на них.
- Помни, - тихо предупредил я ещё раз. - Это совсем другой человек. Та Милка осталась там, где ты её и оставил. Это и есть тот самый дубль.
Он сверкнул на меня дикими глазами, и то ли зарычал, то ли застонал, как от невыносимой боли. Потом тряхнул головой, вылез из машины и стал медленно подниматься наверх.
Папу встретили ласковым воркованием. Он неуклюже топтался возле них и, как автомат, кивал головой, отвечая на расспросы, изредка царапая меня взглядом в великом смятении.
Я смотрел на них из окна машины и улыбался.
В конце концов, он осторожно, как опасную змею, обнял вновь обретённую жену за талию, другой рукой обхватил за плечи сына, и они скрылись за дверью.
Я облегчённо вздохнул и откинулся на спинку с чувством выполненного долга.
И вдруг вжался в сиденье: на миг всё заслонило прежнее видение. Обожжённый и оплавленный ландшафт буквально кричал от боли! Каким-то внутренним слухом я слышал этот нескончаемый ужасный крик. И сквозь него, нарастая волнами, пробились три тяжёлых слова. Смысла их я не уловил. Только настрой. Они упали на меня, как мощные капли расплавленного металла, отдавшись гулким эхом над искорёженной местностью.
И всё исчезло.
Обливаясь холодным потом, я сидел, вцепившись в обивку сиденья.
"Ты что, опять ничего не заметил?!"
"На две секунды увеличилось артериальное давление, - отчитался браслет. - Состояние приведено в норму".
- А изображения не видел?! - поразился я.
"Нет".
- Что-то я не понимаю: образы в моём мозгу тебе недоступны?
"Только те, что продуцируются мозгом. Влияния извне не фиксируются".
- Так это было влияние извне?!
"Вероятность события - 0,57. Информации недостаточно".
- Ага! - злорадно констатировал я. - Вот когда я загнусь от этих "извне", тогда информации будет достаточно! Так?
"Формулировка вопроса недостаточно корректна", - ушёл от ответа мой Сезам.
- Да иди ты со своими формулировками!
Я энергично толкнул дверцу и вылез из машины. Меня вновь потянуло на берег океана. На сердце лежал камень. Это уже становится системой: как меня посещает видение - так чувство тяжести на душе. Каким-то образом эти оба явления взаимосвязаны. Действительно, какие-то внешние наводки. Уже третий раз за сутки.
"Что там у тебя опять?" - услышал я у себя в голове бесплотный голос. По интонации сразу можно было догадаться, кто это.
- Да так... - нехотя ответил я. - С головой что-то не в порядке.
"А когда она у тебя была в порядке?" - укусила Настя.
- Тебе виднее...
"Слышнее, - поправила она и потребовала: - Выкладывай!"
- Да ничего страшного, - попытался я отвертеться. - Картинки какие-то видятся... Ты лучше скажи, как там твой ученик?
"Какие картинки? - встревожилась Настя, пропустив мой вопрос мимо ушей.
Я вкратце передал содержание видений, не вдаваясь в кошмарные подробности, и успокоил:
- Браслет вообще ничего не заметил. Так что - не бери в голову!
"Да уж, энтот твой браслет! - фыркнула Настя. - Он и Бея не заметил!"
На это я даже не нашёлся, что ответить. Она права.
"Я всегда права, - самодовольно заявила она. - Даже когда не права. Ты зови меня в следующий раз, - распорядилась она. - Вместе посмотрим".
- Если получится.
"Это ещё почему?"
- Потому что оно длится одно мгновение и сильно бьёт по нервам. Я просто не успею тебя позвать. Пока очухаюсь...
"Какой ты!.. - возмутилась она. - Нерасторопный!"
- Скажи уж "неуклюжий".
"Ладно, некогда мне, - завернула она. - Ученик ждёт".
- Как он там?
"Ой, живот порвать можно!"
- Вот этого не надо. Живот беречь нужно. Там - яйцо!
"Я те дам, "яйцо"! Только появись! Ну, всё! Целую!"
И она отключилась. Я даже не успел спросить, слышала ли она чего про Милку? Ладно, потом. Кабы слышала, точно не утерпела бы. Или замечание насчёт головы надо было понимать в этом ключе?..
Я с разгону бросился в воду и долго плавал, фыркая и отдуваясь, чтобы хоть как-то разогнать мрак на душе.
Ко мне пристроились два дельфина. Когда они появились, я не заметил, обратил на них внимание, только когда кто-то мягко ткнул меня в бок.
- Что такое? - засмеялся я. - Поиграть?
Они прекрасно поняли меня. Началась весёлая возня. Мы резвились с ними где-то с полчаса. Когда они уплыли, довольный и запыхавшийся, я выполз на песок погреться на солнышке, прикрыл глаза и услышал над собою:
- Твоя Пашка звенит. Говорить надо хочет.
Конечно, это был Помогай. Он неслышно возник рядом со мной, держа в руке мобильник.
Я хохотнул, представив Пашкину реакцию, когда он увидит, а, тем более, услышит Помогая, и взял телефон.
- Слушаю.
- Слушает он! - рявкнула трубка. - Кто у тебя там дурью мается, под чукчу косит?
Я расхохотался:
- Сам увидишь! Чего хотел-то?
- Как "чего"? С наступающим тебя! Когда нарисуешься?
- Где?
- Совсем плохой стал! Мы ж договорились! У меня на даче! И Санька не против! Я уж созвонился!
- А твои?
- Чё "мои"?
- Будут?
- А куда они, на фиг, денутся? Это без тебя праздник не праздник! Украшение стола! А они-то чё? Потребители! Ты у нас - гвоздь программы!
- Ладно тебе. "Птичек" тоже позовёшь?
- Чё, дурной, что ли? Только их тут не хватало! Мы тихо, по-семейному! Сказал тоже! Я им потом "праздничек" устрою!
- Ну-ну! Ладно. Щас, команду соберу.
- А кто у тебя там? Голос какой-то незнакомый. Игорь, что ли, дурака валяет? Или баба его?
- Увидишь. Пока! Минут через "дцать" будем.
Я отключил телефон и спросил у Помогая:
- Ну что? В гости пойдём? Новый год встречать?
Он наклонил голову, удивлённо прислушиваясь к новому слову:
- "Гости"? Моя не знай такая слово.
- Вот сейчас мне звонил Пашка. Так? А теперь мы пойдём к нему домой. На праздник.
- Кто такая "праздник"?
Видимо, Настя его настолько заморочила, что он уже по инерции всё продолжал учёбу.
- Праздник - это когда поют, танцуют, смеются, кушают много вкусного!
- А! - обрадовался он. - Моя такая знай! Это как мама-папа помирай, моя теперя танцуй, песня пой, радуйся!
Я опешил:
- Какая же это радость? Тогда плакать надо!
- Как не радость? Пашка помирай, моя-твоя танцуй, песня пой! Пашка теперя хорошо!
- Да ты сдурел! - вскочил я. - Типун тебе на язык! Пашка совсем не "помирай"! Живой он! Звонил вот только что!
- Зачем тогда песня пой? Зачем танцуй? Кто теперя хорошо? Типун?
- А, по-твоему, хорошо, когда
